Дарья Алавидзе - Подорожник

Сидела и жалостно смотрела на них. Смотрела, смотрела, смотрела. Все время, пока мы ели, я смотрела на эту горку. Мы провели там больше часа. Муж отлучался фотографировать закат, возвращался, мы съели салаты, рыбу, выпили все вино, кофе.

И вдруг муж предложил мне:

– Я для тебя, так уж и быть, украду одно.

Мне аж сделалось нехорошо. Все потому, что он – классический pignolo. То есть человек, который педантично соблюдает все правила. Чтобы он? Для меня? В это было невозможно поверить.

Но он подошел к столику с горкой, огляделся и быстро положил пирожное к себе в карман. Зрелище было такое, как если бы вдруг он прямо там прыгнул в море в поперечном шпагате.

Но когда мы собрались уходить, нас догнал очень услужливый официант. У него в руках был пакет таких пирожных.

– Синьор, вот возьмите еще, вы столько заплатили, а взяли только одно. Вот, берите еще.

На следующий день мы собрались пойти позавтракать.

– Чего бы ты хотела на завтрак?

И тут меня опять ни с того ни с сего прорвало:

– Чего бы я хотела? Я бы хотела овсянку на воде, я бы хотела творог и фрукты, сырники, я бы хотела яичницу с овощами, бутерброд с арахисовым маслом. Вот зачем ты меня спрашиваешь, если точно знаешь, что все равно это будет пицца маринара? Я устала! Я не хочу больше завтракать пиццей и круассанами. Дайте нормальной еды. Почему они все едят на завтрак этот мусор?

И только я так сказала, как мы уперлись в вывеску «Breakfast. Eggs!» («Завтрак. Яйца»). Я от счастья даже не нашла, что сказать.

В меню было аж три пункта, да каких!!!

1) яичница с овощами;

2) яичница с беконом;

3) просто яичница.

К нам подошел официант.

– Чего желаете?

– А можно мне яичницу с овощами?

– К сожалению, нет. Овощей пока не завезли.

– Тогда с беконом?

– Нет, бекона тоже нет. Будет позже.

И самое главное – стоит, продолжая на меня смотреть вопросительно. Я выдержала паузу и осторожно сказала:

– Ну, может, тогда просто яичницу?

Он развел руками и смачно мне улыбнулся.

– Прекрасный, прекраснейший выбор, синьора!

И в этот момент меня попустило! Я хохотала минут десять, по-настоящему, захлебываясь своими слезами, соплями, плюясь кофе и хлебными крошками. Я разбудила всех соседей, все пять деревень. Я не могла остановиться, я корчилась, держалась за живот и не могла заставить себя выпрямиться. Из соседних кафе на нас стали заглядываться посетители, озабоченно переговариваться. Мне бесплатно принесли воды, муж стал бояться, что кто-нибудь догадается вызвать полицию.

Итальянцев часто за многое ругают. И по делу! У меня тоже к ним много претензий.

Но как же я вас все-таки люблю, родные мои, любимые вымогатели вы бессовестные, безответственные, рассеянные гады, лентяи, пупсики вы мои южные.

Ни разу не смогла я никому внятно объяснить, за что я вас так люблю, ни разу у меня не получилось оправдаться, почему я тут – дома. Почему все вы для меня – родня. Почему даже камни эти меня лечат, эти легенды, которыми они омыты-отшлифованы, эти сказки, этот воздух, почему этот язык ваш смешной так кружит мне голову.

Мы не выбираем наши страсти, это они выбирают нас. Мы совершенно бессильны против них, они глумятся над нами, управляя нашими поступками, мыслями и эмоциями. Наверное, это и есть та причина, почему только они способны творить с нами настоящие чудеса!

Вообще, в Парму мы не собирались, это получилось случайно. Мы покидали солнечный бодряк Чинкве-терре, и по дороге нужно было где-то пообедать. Где же еще, как не на родине пармезана и пармской ветчины? Здесь же находится штаб-квартира Европейского комитета по контролю безопасности пищевых продуктов.

История, возможно, самого главного пармского произведения искусства тоже связана с гастрономией. Кафедральный собор Пармы украшает один из наиболее странных куполов в мире. Его расписал Корреджо. На куполе изображено Вознесение Пресвятой Девы. Сама Дева Мария уже наполовину вознеслась в облака, и из них торчат только ее ноги и задравшаяся юбка. А также разные части тела сопровождающих ее ангелов. Заказчик сравнил эту работу с рагу из лягушек – так поразила его смелая перспектива. Но Тициан, однако, заметил: «Даже если бы вы вывернули этот купол наизнанку и наполнили его золотом, все равно вам не удалось бы достойно расплатиться за него».

Мы слонялись по улицам совершенно хаотично.

– Слушай, а почему здесь столько плакатов с изображением Верди? – задал мне вопрос муж. – Он что – здесь родился?

Поставил в тупик. Вообще, в студенческой юности я играла в «Что? Где? Когда?», поэтому мой мозг на девяносто процентов забит информацией, которая никогда в жизни мне не пригодится. Сотни дат рождения, мест рождения, интересных фактов. Я вот знаю, например, что Пьетро делла Франческа родился в городе Сансеполькро, а в день, когда он там же и умер, Христофор Колумб высадился в Америке. Или вот Шекспир и Сервантес умерли в один день. Или вот Леонардо да Винчи родился ни разу не в Винче, а в Анкиано, и из серьезных научных трудов, помимо набросков парашюта, у него есть совершенно дивное эссе «About the penis» («Трактат о мужском члене»). А отца русского писателя Федора Достоевского утопили в водке собственные крепостные, а английские слова science (наука) и shit (говно) происходят от одного и того же слова. Ну и так далее. Из такого мусора состоит мой мозг практически целиком. Особенно если это касается музыкальной литературы или чего-нибудь итальянского. Но вот где родился композитор Верди, я позорно не знала.

– Да нет, не здесь. В какой-нибудь ломбардийской дыре, как обычно. Я не знаю. Знаю только, что все «вердиевские» места находятся в Милане. Их, собственно, три – дом Верди, Гранд-отель и музей «ЛаСкала».

Мы шли по улицам, а Верди вокруг становилось все больше и больше: плакаты, названия, открытки, постеры, книги. Я знаю, что в 2013 году был юбилей, двести лет со дня рождения композитора. А еще тут будет ежегодный фестиваль. Но это ведь в октябре. Рановато.

И тут мы уперлись в памятник.

– А вот это случайно не он? – спросил меня муж.

Перед нами был монумент, изображавший Верди, завернутого в античную тогу и окруженного музами. Это было уже слишком. Мы зашли в ближайший магазин сувениров, целиком посвященный Верди, и я взяла с полки его биографию.

«Композитор Верди родился в городе Ронколе 10 октября 1813 года».

– Если выйдем сейчас, то будем там через полчаса, – вычислил по gps муж. Ну мы и поехали.

Интересный факт. Дом, где родился Верди, находится на улице Тосканини.

В доме не осталось абсолютно ничего оригинального. Крепкие каменные полы, свежепобеленные перекрытия, как написали бы специализированные журналы, строгий рустикальный дизайн. Свежесколоченная кровать, на которой всегда лежит букет свежих красных роз. Стилизованный кабинет, несколько блокнотов-молескинов с записями на все еще белых страницах, антикварный подсвечник. Помещение трактира (отец Верди – трактирщик), прядильня (мать пряла шелк). Старые бочки, ржавые сковородки…