Татьяна Перцева - Город уходит в тень

Потом я поехала в центр Вены, к собору Святого Стефана, где находится зимняя резиденция Габсбургов, дворец Хофсбург. Облазила все музеи, даже в питомнике бабочек побывала и прочитала в путеводителе про крипту, где покоится прах последнего императора, императрицы и наследника.

Носилась, носилась вокруг дворца. Нашла. Крипту никто не посещает. Никакой охраны.

Там еще какие-то родственники похоронены. Справа от входа — три гроба. Посредине саркофаг Франца-Иосифа. По бокам саркофаги Сисси и Рудольфа.

Тогда я вышла, отыскала цветочный киоск, купила цветы и перебросила через ограждение (оно символическое, бархатный канат) на каждый гроб.

Вообще, я много лет каюсь, что верила Гашеку и гадостям, которые он лил на покойного императора и Сисси, и только в Вене убедилась, как высоко там чтут и Франца-Иосифа и императрицу, в самом деле много сделавшую для Венгрии, скажем.

Конечно, не стоит так уж верить голливудской тетралогии; в частности, герцог и герцогиня Баварские вовсе не были дружной семьей и в общем знать друг друга не хотели. Но правда то, что Франц-Иосиф, которому предстояло обручиться с сестрой Сисси Хеленой (Нене), внезапно изменил решение, поскольку с первого взгляда влюбился в Сисси.

Все могут короли…

Я часто думаю, что лучше бы он женился на Хелене. Та, более смирная, покорная и послушная, во всем повиновалась бы тетке-свекрови, матери императора Софии, и жизнь императора была бы куда проще.

Но София всеми силами старалась сломить гордую, своевольную Сисси, вплоть до того, что отобрала у нее детей. Та попросту сбежала. И с тех пор постоянно путешествовала. По всему миру.

Неудивительно, что супруги охладели друг к другу. Удар был нанесен, когда умерла старшая дочь. У Сисси даже не было сил противиться Софии, отобравшей у нее Рудольфа.

Одинокая, бесконечно одинокая, она не смогла оправиться от убийства любимого сына. Вернее, дело было темное. Расследование так и не проводилось. Но Рудольф и его семнадцатилетняя любовница баронесса Мария Вечера были найдены застреленными в имении Майерлинг. Никто не знает, было ли это двойное самоубийство или политическое убийство.

Она продолжала путешествовать, и когда шла по набережной Женевы в сопровождении всего одной фрейлины, итальянский анархист Луиджи Лукени ударил ее в грудь заточкой. Ранка была настолько крохотной, что Сисси даже не поняла, в чем дело, и умерла не сразу.

Анархист повесился в тюрьме.

Франц Иосиф больше не женился, хотя любовницы у него были.

Он вообще был очень трудолюбив, но монархом был слабым, крайне невезучим и быстро потерял все завоевания предков. Его почему-то тоже жаль. Он очень сильно переживал казнь брата Максимилиана, мексиканского короля, и до конца жизни ненавидел мексиканцев.

А потом убили его наследника, эрцгерцога Франца-Фердинанда, с женой Софией. Кстати, жену свою он очень любил и долго не мог получить разрешения на брак с ней. Двое сыновей остались в живых, их потомки дожили до нашего времени.

Убийство в Сараеве стало поводом и причиной Первой мировой войны.

Вот так иногда заканчивается любовь… Нет, все-таки это большое несчастье. Как ни посмотри.

Было это в Англии. Нужно сказать, что в Англии я бывала несколько раз и не всегда по туристической путевке, что меня вполне устраивало: садилась на поезд и ехала куда хотела. Вот и в тот раз приехала я с издательством на Лондонскую книжную выставку. В Лондоне всех запрягли в работу, а меня отпустили с миром. Вот я и поехала в небольшой приморский городок Брайтон (не путать с Брайтон-бич). Славился этот город несколькими достопримечательностями: музеем механической игрушки (удивительно интересно), картинной галереей (посмотрела с удовольствием), необычайно высоким уровнем преступности (странно, не видела ни одного преступника, да и живут там одни англичане, пришельцев из бывших колоний практически нет), аквариумом (видели и получше) и главное — Royal Pavilion, Королевским павильоном, приморской резиденцией сначала принца-регента, будущего короля Георга IV, перестроенной вскоре в индо-сарацинском стиле. Остальные короли резиденцию не слишком жаловали. На вид — чистая эклектика: внешность восточная, внутренность — псевдокитайская. Небольшой. Но очень красивый. Там музей, но комнаты иногда сдаются в аренду для торжеств. Изумительные люстры…

Ну вот, все это я осмотрела (за исключением преступности) и пошла гулять. Гуляла-гуляла — вышла к морю. День серый. Море серое, и со своими митрофанушкиными знаниями географии я не сразу определила, что передо мной. Спрашиваю у почтенного джентльмена:

— Сэр, что это за море?

— English Channel, miz! — торжественно и веско отвечает джентльмен.

Не удивляйтесь, что я — миз. Англичане народ учтивый и всех незнакомых дам именуют «миз».

Я вежливо благодарю и удаляюсь, умирая от смеха. Почему? Да потому что весь мир зовет этот пролив Ла-Маншем. Весь мир, кроме англичан. Поскольку это французское название. А англичане, как известно, не слишком долюбливают французов, поскольку в XI веке Англию раз и навсегда завоевал Вильгельм, герцог Бургундский, основавший династию Плантагенетов. Таким образом английские короли получили номинальное право на французский трон. Вот с тех пор и грызутся.

Ну, приехала я из Брайтона, дня через два отправилась в Кентербери. Небольшой городок с огромным собором. Печально славен тем, что там по приказу Генриха II подло убили главу церкви Англии, архиепископа Кентерберийского Томаса Бекета.

Приехала я туда, день солнечный, почему-то очень много детских экскурсий, атмосфера какая-то веселая и праздничная.

Иду я, иду и зашла в магазин.

А мне почему-то говорят:

— Мадам, вы из Франции?

— Нет, — говорю, — из России.

— Да? А нам казалось… простите.

Захожу в другой магазин:

— Мадам, вы из Франции?

— Нет, из России, а почему вы так считаете?

Они показывают на ленту, на которой висит камера. Действительно, написано «Париж». И Эйфелева башня нарисована. Я ленту в Париже купила и даже не рассматривала.

— Нет, — говорю, — я все равно из России.

Выхожу на улицу. Навстречу идет… будете смеяться, но еще один пожилой джентльмен. И спрашивает меня:

— Мадам, вы из Франции?

— Нет, — говорю, — из России.

И тут он меня убил:

— Да вы не расстраивайтесь, мадам… бывает…

Жаль, не могу передать интонации: с таким соболезнованием это было сказано. Словно у меня тяжелая, неизлечимая болезнь, вроде чумы или холеры…

Ничего не скажешь, любят англичане французов! И наоборот!

Было это давно, когда переводчикам иногда даже в валюте платили. И по глупости своей вообразила я, что так будет вечно. А поэтому поддалась на уговоры туроператора и купила путевку во Францию. Париж, Реймс, Нормандия, Бретань, и на этом мне бы остановиться. Да черт дернул купить еще и недельный отдых в Ницце… ах, Ницца. Ах, Бунин, ах, Тургенев… ага!