Татьяна Перцева - Город уходит в тень

И вот как-то попалась мне фраза: «Он плыл гордо, как португальский военный корабль». Именно так: Portuguese warship.

Трудность перевода фантастики в том, что никогда не знаешь: данное создание — плод фантазии автора или существует на самом деле. Плод фантазии — значит, переводи, как считаешь нужным. На самом деле — значит, ломай голову. Я и начинала лазать по всяким сайтам в попытке установить истину. А тут-то что лазать! Сказано: португальский военный корабль, ну и… Короче, знание истории сослужило мне плохую службу. Я точно-точно знала, что в XV—XVI веках Португалия была великой морской державой. И Васко да Гама точно-точно был португальцем.

Так и написала. «Португальский военный корабль». И так прошло. И все было хорошо, пока не пришло письмо от возмущенного читателя, в котором открылась истина. Португальский военный кораблик есть ядовитая медуза. Физалия. Португальский кораблик. Или португальский военный кораблик. Без разницы.

Втык я получила. А меня до сих пор мучает мысль: напиши я не «корабль», а «кораблик» — и вопроса бы не было…

Обидно. Но, ей-богу, я до той минуты понятия не имела ни о каких медузах. Зато теперь поумнела. В отношении медуз.

Сделала я ошибку в самой первой своей книге. «Парк-авеню, 79» Гарольда Роббинса — был когда-то такой бешено популярный, ныне забытый писатель.

Там я написала, что у героини не было ни копейки. Так эта злополучная копейка и прошла. Заметила ее уже позже, когда книга была напечатана, редактор, которая эту книгу и редактировала. Она указала мне на ошибку, а я в ответ спросила, где при этом была она. Обменялись, короче…

А третья ошибка была такая же глупая. Просто идиотская. Переводила я книгу Джудит Макнот, такого известного автора романтического толка. Писала в самом деле хорошо, а когда поняла, что больше не может писать, не стала выпекать ерунду, а просто ушла.

Речь там шла о том, что герой платил служащей огромное жалованье: 45 тысяч долларов в месяц или что-то в этом роде, неважно. Важно, что я написала: 45 фунтов (!!!) в месяц. Фунты-то были при чем? Убейте, не знаю. Это даже не ошибка перевода, там не было в чем ошибаться. Это было помрачение мозгов. Момент помешательства. Иной причины просто быть не может.

Но всего интереснее, что и этого никто не заметил. Ни я, ни редакторы, ни корректоры. Ни единая живая душа.

А заметила бдительная читательница, с последующим письмом и втыком опять же мне…

Зато у меня был случай, когда мы с Леночкой Давыдовой, моим любимейшим редактором, победили Китай.

Переводила я книгу из жизни в Китае одной дамы-американки. Тогда я впервые в жизни узнала, что на самом деле Пекина нет. А есть Бэйцзин, а раньше — Бэйпин. Тогда же я немного узнала про Запретный город, так назывался императорский дворец. О названиях я узнавала от редактора Люды Кузнецовой, муж которой был синологом. Но помимо названий в тексте было полно китайских слов. Пусть с переводом, пусть не иероглифами, а на латинице, но беда в том, что китайское произношение от английского отличалось, как небо от земли. Cкажем, tong читается, как «тун», xun — как «сюнь», xuan — как «сюань» и так далее. И тут Леночка нашла и распечатала словарик, называемый Pinyin System of transliteration. И я отыскала и распечатала еще один. И с помощью этих двух словариков мы ЭТО победили! И с честью вышли из положения! Правда, я постоянно сидела, сунув нос в один из словариков, и всячески кляла китайцев.

Как же давно это было…

Хорошие были времена.

Орфография автора сохранена.

Напечатано с разрешения Баха Ахмедова.

Напечатано с разрешения Игоря Цоя.

Цитата приведена с разрешения автора.

Цитата приведена в тексте с разрешения автора.