Марина Раевская - Я все смогу сама [litres]

Минут через двадцать он толкнул низкую калитку в заросшем виноградом заборе и, пригнувшись, вошел во двор. Когда-то здесь все было ухожено, аккуратные дорожки и клумбы, сформованные кроны деревьев и пятачок огородика. Сейчас все заросло какими-то кустами, исчезли и клумбы, и огородик. Только старые яблони остались такими же, как долгих пять лет назад.

– Ну хоть что-то в этой жизни не меняется… – пробормотал загорелый мужчина.

Дверь на веранду была открыта, четыре с половиной ступеньки знакомо проскрипели давно забытую мелодию.

– Я приехал!

Но ничего не изменилось – в глубине дома никто не заохал, не запричитал «наконец!» или «как мы тебя ждали!». Через пару секунд хлопнула дверца холодильника, потом послышалось журчание воды, и только потом капризный женский голос осведомился:

– Сынок, это ты?

– Господи, мама, ну кто еще это может быть?

Дама с затейливо растрепанными волосами в роскошном атласном халате с вышитыми драконами, держа в руках бокал, неторопливо выплыла на веранду.

– Это может быть кто угодно. Камышинск просто проходной двор, а не город… Я тебя ждала только к вечеру.

Мужчина опустил сумку на пол и стащил через голову изрядно пропотевшую тенниску. Дама с некоторым недоумением посмотрела на сына.

– Что это у тебя за гадость? – она брезгливо указала на немаленькую татуировку, изображавшую то ли дракона, то ли орла, которая тянулась по всей груди от одного плеча до другого.

– А как ты думаешь, мама, что это?

Мужчина с трудом сдерживался – матери каким-то волшебным образом с первых слов удавалось вывести его из себя. Конечно, никакой особой встречи он не ждал, но все-таки надеялся, что мать хоть чуточку обрадуется. Все же его не было почти пять лет.

Дама пожала плечами и промолчала.

– Это татуировка, мама. Она… спасла мне жизнь.

– Какая глупость…

Мать всю жизнь проработала на унылой и скучной должности в ЖЭКе. Но вела себя так, словно в ее жилах течет кровь полусотни поколений аристократов и все королевские дома Европы соперничают за право называться ее родственниками, пусть и дальними. Мужчина еще раз мысленно отругал себя за то, что решил остановиться у нее, пока не уладит все дела.

– Мама, почему ты ждала меня «только к вечеру»?

– Но ведь поезд приходит только вечером…

– Какой поезд, мама?! Я же тебе говорил, что прилечу и прямо в аэропорту сяду на экспресс.

– Ну да, на экспресс. А что, разве это не поезд?..

«Господи, она стала еще тупее, чем была…»

– Нет, мам, – мужчина опустился в плетеное кресло и стал снимать тяжелые ботинки. – Поезд в аэропорт не ходит. Я приехал автобусом. Захотел тебе сюрприз сделать, думал, ты обрадуешься…

– Я рада, сынок… Ну что ж… Наверное, ты захочешь умыться с дороги?

– Мам, я б и поел. Голодный как волк, честно говоря.

– Но у меня почти ничего нет. Кирочка только вечером придет…

– А при чем тут Кира?

– У меня прекрасные внучки. Что удивительно, при такой-то матери… Но, впрочем, мы об этом уже когда-то…

– Ма-ма! При чем тут Кира?

Дама недоуменно пожала плечами и отпила из высокого стакана темно-красную жидкость.

– Мне внучки по очереди приносят ужин. Или тут готовят. Ты же знаешь, я не люблю возиться на кухне…

– Каждый вечер?

– Конечно, как же иначе? Есть несвежее очень вредно. Я не ем то, что приготовлено вчера…

– И девочки каждый день тебе приносят ужин?

– Да… Боюсь, что готовит все-таки их мамаша. Но тут уж я ничего сделать не могу.

– Так сама бы себе готовила, мам? Ты же одна, это быстро.

– Почему я должна это делать, если у меня две замечательные внучки. Их мамаша мне вообще всем обязана. Вот пусть и поработает хоть немножко… Все равно же целыми днями бездельничает.

Мужчина тяжело вздохнул. Его мама была человеком непростым, скажем осторожно. Но за последние годы он успел совершенно отвыкнуть и от ее глупости, и от ее эгоизма, и от того, что только она знает, как на самом деле обстоят дела.

«Может, не надо было ей писать? И не стоило посвящать ее в свои планы? Осталась бы здесь, пила бы дальше кровь из внучек…»

Но теперь-то уже ничего не поделать – мать была в курсе всех его дел. И даже обещала кое-чем помочь, сведя с «нужными людьми».

– Ну ладно, тогда я сам приготовлю поесть.

– Как хочешь, сынок… – дама опустилась в другое плетеное кресло. – Только после себя не забудь помыть посуду. Иначе тараканы заведутся.

– Да, мама, хорошо.

«Отсюда-то я ее заберу, раз обещал. Но поселю отдельно. Пусть крутится, как сама захочет. Я не ее внучки, каждый день свежий ужин приносить ей не буду…»

И только сейчас он понял, что вечером появится кто-то из девочек. И его возвращение перестанет быть тайной.

– Мам, а девочки знают, что я собирался приехать?

– Откуда? Я им ничего не говорила… Разве что ты сам проболтался…

– Ну, понятно.

Ему ровным счетом ничего не было понятно. Но он в ближайшее время разберется во всем. Хотя сейчас он уже начинал жалеть о принятых решениях. И если бы не деньги, если бы не его доля… Да вообще бы носа не казал на родину!

Он вошел в дом, бросил сумку на бывшую свою кровать в бывшей своей комнате. Удивился, что здесь ровным счетом ничего не изменилось. Надел тапочки, которые все так же ждали его под кроватью. И отправился в кухню – есть хотелось сильно. Да и за готовкой можно было поразмыслить, окончательно разобраться с собственными планами.

«Только бы побыстрее все закончить. И бегом отсюда…»

Каким бы длинным ни был четверг, но он все же почти закончился. Валя с удовольствием откинулась в уютном кресле милого итальянского ресторанчика. Заведение открылось совсем недавно и не успело еще обрасти привередливыми завсегдатаями. Готовили здесь очень вкусно и не так дорого, как можно было бы ожидать. Правда, итальянец был только один – шеф-повар. Остальные – от директора до уборщицы, радовали гостей местным говором и об Италии знали только, что она «сапог сапогом». Ну или немножко больше.

– А тут уютно, – с удивлением произнес Александр.

– Угу. Но почему ты так удивлен?

Ее спутник усмехнулся:

– Да, ты права. Наверное, это такой… столичный снобизм.

– Ох, как знакомо все это… Каждый день, не поверишь, раз по пять слышу «а тут не хуже, чем в Турции» или «смотри, как красиво, почти как в Чехии». Хотя у нас и лучше, чем в Турции, и точно красивее, чем в Чехии.

– Ну-у, не кипятись, – Александр примирительно положил ладонь на ее пальцы. – Это в тебе говорит профессионал.

– Да, – Валя кивнула. – Прости. Никак не привыкну, что для моих гостей дома всегда хуже, чем везде. И что тут все должно стоить копейки, хотя в той же Чехии они, не торгуясь, платят именно столько, сколько значится на ценнике.