Уильям Крюгер - Эта ласковая земля

«Теперь назад», – показал Моз, и я пошел следом за ним к сараю.

Не успели мы пересечь двор, как открылась входная дверь и из дома вышел Гроза Кабанов с фонарем в руке. Он закрыл за собой дверь и, слегка пошатываясь, пошел в сторону сада.

«Освободим Эмми? – показал Моз. – Бежим отсюда?»

Я покачал головой и показал: «Он может быстро вернуться. У нас будут большие неприятности». Я глянул в ту сторону, где скрылся Гроза Кабанов. «За ним», – показал я.

Моз замотал головой и показал: «С ума сошел?»

Гроза Кабанов был достаточно далеко, так что я прошептал:

– Моз, куда ходит человек среди ночи?

«Отлить», – показал Моз.

– Он мог бы отлить во дворе. Идем, пока не поздно. – И я пошел.

Луна освещала скошенную траву между деревьями серебристым светом. Мы с Мозом держались в тени яблонь. Следовать за фонарем Грозы Кабанов было легко. Он направлялся к западной границе сада. Когда мы с Мозом добрались до последних деревьев, то увидели его в пятидесяти ярдах. Он стоял на коленях под одиноким дубом, согнувшись так сильно, что его лоб почти касался земли. Звук его громких рыданий мог бы разжалобить камень. Невозможно видеть такое обнаженное горе и не проникнуться сочувствием. Я слышал, как дети в Линкольнской школе плакали ночи напролет, и я слышал всхлипывания Моза, но не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь слышал, чтобы мужчина так плакал. Это навело меня на мысль, что какими бы большими или взрослыми мы ни были, где-то внутри нас всегда живет ребенок.

Моз коснулся моей руки и показал: «Теперь идем».

Я увидел то, зачем пришел, хотя еще не понимал всего до конца, поэтому кивнул, и мы прошмыгнули обратно в сарай.

На следующее утро Гроза Кабанов был на удивление в хорошем настроении. Я подумал, что слезы, как дождь, смыли его горе, по крайней мере на время. Или, может быть, это из-за новостей, которые рассказал Альберт, что брага готова для первого прогона в аппарате. Или из-за чего-то еще.

Дров в дровнике осталось прискорбно мало, и Альберт сказал Грозе Кабанов, что нам потребуется много больше для работы самогонного аппарата и приготовления еды. Когда Эмми закончила собирать яйца в ку, он отправил ее помогать Альберту готовиться к первому запуску аппарата. Он снял со стены сарая двуручную пилу и вручил Мозу, потом взял топор для себя. Он показал на тачку в углу и сказал мне:

– Возьми ее, и вы с немым идете со мной.

Он вел нас с неизменным дробовиком в руках через сад к берегу Гилеада. Всю дорогу Гроза Кабанов весело насвистывал «Скорый из Вабаша», словно ему не терпелось приступить к работе. Он остановился у высокого тополя, давно мертвого, но крепкого, его ветви были сухими и ломкими, ствол испещряли дупла, в которых жили белки или, может быть, дятлы. От дерева было рукой подать до прибрежных кустов, в которых мы спрятали каноэ, и мы с Мозом обменялись беспокойными взглядами.

– Вот, мальчики. Давно собирался его срубить. Похоже, сегодня день настал.

Утренний воздух был свежим и пах цветущими ландышами, шиповником и анемонами, растущими на поле между садом и рекой. День обещал быть жарким, и мысль несколько часов пилить дерево и рубить на маленькие кусочки, которые помещались бы в печку или самогонный аппарат, совсем не радовала. Но прекрасный день и настроение Грозы Кабанов ободряли. Потеть на полях Бледсо было бы и в половину не так адски, если бы сам хозяин не был сволочью. Гроза Кабанов в тот день был исключительно весел, и это меняло ситуацию.

Прежде чем начать рубить дерево вместе с Мозом, он обошел ствол, будто примериваясь. Он встал на колени у стороны, обращенной к реке, и сказал:

– Твою мать.

Он поднял что-то с земли и показал нам.

– Поганка? – спросил я.

Он покачал головой.

– Сморчок, вкуснейший гриб. Давненько я не ходил собирать сморчки. Вот, – сказал он мне. – Возьми его и пойди поищи еще вдоль реки.

Коричневый гриб в четыре дюйма длиной был похож на мятый колпак какого-нибудь гнома из сказок братьев Гримм. Выглядел он совсем не аппетитно, но мне все равно было намного интереснее искать грибы, чем обливаться потом над старым тополем.

– Когда наберешь грибов, неси их сюда, – сказал Гроза Кабанов и подмигнул мне здоровым глазом. – Я знаю, что ты думаешь: что откосишь от тяжелой работы. Но я гарантирую, тебе будет чем заняться, когда вернешься.

Я пошел прочь. За моей спиной зубья пилы вгрызлись в тополь.

Я медленно бродил между деревьев на берегу, внимательно глядя под ноги. Я нашел еще несколько этих странных грибов. Река огибала сад, и очень скоро я оказался там, где Гроза Кабанов и Моз уже не могли меня видеть. Я не отрывал взгляд от земли, а когда поднял глаза, понял, что нахожусь недалеко от одинокого дуба, под которым прошлой ночью Гроза Кабанов стоял на коленях и рыдал. Я оглянулся, чтобы убедиться, что меня не видно, и побежал к дубу.

Я обнаружил маленькое семейное кладбище. Я видел такие раньше в отдаленных районах, куда не доходили или не соблюдались законы, регулирующие погребение. Иногда такие кладбища бывали огорожены, но не это. Могил было много, деревянные таблички так выцвели от солнца и непогоды, что все надписи на них стерлись. На трех могилах табличек и вовсе не было, но они были обсажены диким клевером. Я подумал, что смотрю на семью Грозы Кабанов, на тех, кто жил здесь до него и, возможно, первым распахал эту землю. Поскольку он жил на ферме один, я подумал, что он последний в роду. Я думал про нашего одноглазого Джека и про то, каково жить, зная, что ты совсем один и никто не вспомнит и не погрустит, когда тебя не станет. У меня были Альберт и Моз, а теперь еще и Эмми. У Грозы Кабанов, похоже, не было никого.

Тем не менее эти три безымянные могилы заставили меня задуматься, особенно в сочетании со следами чьей-то ярости на разгромленном чердаке, и я покинул маленькое кладбище полным мрачных подозрений.

Когда я вернулся с полными руками сморчков, тополь уже лежал на земле и Моз с Грозой Кабанов отдыхали, сидя на стволе. Они сняли рубашки, и их кожа блестела от пота. Гроза Кабанов улыбался, как будто наслаждался работой. Что странно, Моз тоже улыбался.

– Охотник вернулся с гор, [21] Р.Л. Стивенсон. «Реквием». – восторженно продекламировал Гроза Кабанов, а увидев грибы, похлопал меня по спине и сказал: – Отличная добыча, парень. Наша курица на ужин будет намного вкуснее. Положи их под тачку и готовься попотеть.

Они уже отпилили от ствола несколько кусков, и Гроза Кабанов велел мне складывать эти куски в тележку. Куски были тяжелыми, и грузить их было непросто, и пока я занимался ими, Моз и Гроза Кабанов продолжали распиливать ствол.

Во время следующего перерыва Гроза Кабанов сказал: