Уильям Крюгер - Эта ласковая земля

Мы провели на этом острове посреди Миннесоты два дня, пока Альберт восстанавливал силы. Шалаш, большая часть которого была из целых стволов, принесенных рекой во время разливов, укрывал нас от непогоды и от любопытных глаз, хотя за все время, что мы там пробыли, я не заметил на берегах ни души. Я смастерил для Эмми новую куклу из носка на замену Пухли, которого отнял Джек. Этому я приделал кроличьи уши и маленький хвостик, привязав ниткой ватный шарик из тех, что дала мне сестра Ив для ухода за ранами Альберта. Я развел немного йода водой и капнул им под пуговичными глазками – получился розовый носик. С каждой стороны я сделал по три усика из черной нитки. Когда я показал куклу Эмми, она пришла в восторг и тут же назвала ее Кролик Питер.

Отдавая мне бумажный пакет с медикаментами, сестра Ив сказала, что положила туда еще кое-что полезное. Это оказались пять десятидолларовых купюр. Я подумал, может, это из одного из конвертов, которые я видел в сумке Сида. Им было далеко до богатства, которое мы нашли в сейфе у Брикманов, но все равно в те дни это были большие деньги. На второе утро на острове я взял одну десятку, и мы с Мозом на каноэ доплыли до берега. Я отправился в ближайшую деревушку, огни которой видел ночью, и отыскал там маленький рынок, где наполнил флягу и купил продуктов. Увидев, что там продаются дождевые черви, я купил и их, а также моток лески и упаковку крючков. Еще я купил последний выпуск «Манкейто Дейли Фри Пресс», потому что Эмми упоминалась на первой полосе в связи с федеральным законом о похищениях – более известным как «закон Линдберга», который конгресс одобрил совсем недавно и который сделал похищение Эмми федеральным преступлением, караемым смертью. Нам грозил электрический стул.

Я отдал газету Альберту, и он прочитал ее про себя, чтобы не тревожить Эмми. Мы с Мозом уже были прекрасно осведомлены о грозившей нам опасности. Единственным облегчением стало то, что в тексте не упоминались сестра Ив и «Исцеляющий крестовый поход “Меч Гидеона”». Согласно статье до сих пор не было никаких новостей касательно судьбы Эммалин Фрост, похищенной девочки. У Тельмы Брикман взяли интервью о влиянии «закона Линдберга» на ее душераздирающий случай. Она красноречиво выразила свои страхи по поводу безопасности своей милой маленькой девочки и бог знает каких ужасов, которым могут ее подвергнуть эти ненормальные. «Кем бы они ни были, – цитировались в статье ее слова, – эти преступники, должно быть, дьявол во плоти, и они заслуживают быстрого и беспощадного наказания, предписанного новым законом».

Альберт сказал:

– Эмми, мне кажется, нам надо как-то оживить лагерь. Не могла бы ты нарвать цветов?

Она пришла в восторг от идеи и резво убежала.

– Не понимаю, – сказал я, когда она ушла. – Брикманы знают, что мы забрали Эмми. Почему они этого не скажут?

– Потому что это может отразиться на них, – сказал Альберт. – Думаю, они хотят разделаться с нами как можно более скрытно.

– Как? Устроить засаду и убить нас?

Я сказал это как злую шутку, но судя по лицу Альберта, ему было не до шуток.

– Я кое-что не сказал тебе, – признался он. – Принеси наволочку.

Я достал ее из каноэ и передал брату. Он достал оттуда маленькую книжку в черном кожаном переплете и открыл ее. Страница за страницей были заполнены именами, датами, денежными суммами.

– Книга учета, – сказал Альберт. – Какие-то выплаты. Здесь имя шерифа Ворфорда. И шефа линкольнской полиции тоже. И мэра.

– Выплаты за что?

– Не знаю. Может, за контрабанду алкоголя. Может, за что-то другое. – Брат закрыл книгу. Он выглядел таким же осунувшимся, как тогда, когда змеиный яд поднимался к его сердцу. – Уверен, в округе полно людей, которые считают, что будет лучше, если все мы просто исчезнем, а эта книга не сможет доставить им неприятностей.

– Сначала стрелять, а потом задавать вопросы, – сказал я, вспомнив, что сказал коп одноглазому Джеку. – Но мы больше не в округе Фремонт. Может, стоит просто сдаться местной полиции и рассказать им все, что знаем? Показать им письма из наволочки и книгу и рассказать, что Эмми вовсе не хочет быть дочерью Черной ведьмы.

– И что ты убил двух человек?

Это не было обвинением, просто спокойное напоминание о реальном положении дел.

«Он убил, защищая себя и нас», – показал Моз.

– Добавь сюда похищение, и кто нам поверит? Нам всем грозит тюрьма как минимум, – сказал Альберт безжизненным голосом, которым разговаривал после укуса. Он опустил глаза на заголовок. – А может и хуже.

Газету мы сожгли.

У меня были черви и леска, а пошарив в корягах на берегу, я отыскал три прямые палки, из которых получились удочки. Пока Альберт лежал в тени огромного ясеня, чьи ветви нависали над стеной шалаша, мы с Мозом и Эмми стояли на песке у воды. К каждой леске я привязал по сухой веточке в качестве поплавка. Выросшая на ферме Эмми без всяких угрызений совести проткнула червяка крючком и закинула леску в воду даже раньше нас с Мозом. Мы рыбачили всю вторую половину дня, но клева не было.

Наконец Моз положил удочку и показал: «Я буду ловить руками».

Я вспомнил, что именно так Форрест, индеец, которого мы встретили перед Нью-Бременом, поймал сомов, которыми потом поделился с нами.

Моз пошевелил пальцами, как червяками, чтобы показать нам, что собирается делать. Потом он пошел на окраину острова, пока не нашел место, где река подмыла величественный тополь и переплетение оголившихся корней создавало маленькие пещерки, наполовину наполненные речной водой. Моз залез на один из толстых корней, лег и опустил руки в воду между корнями. Я не видел его пальцы, но подозреваю, что они извивались и выглядели аппетитно для сома.

Эмми смотрела во все глаза и испуганно прошептала:

– Они съедят его пальцы?

– Думаю, попытаются, – сказал я и вспомнил Германа Вольца и его руку с четырьмя с половиной пальцами. Я ничего не знал о сомах, но надеялся, что их зубы не такие безжалостные, как зубцы ленточной пилы.

Моз был само терпение. Он лежал на толстом корне, и когда Эмми да и мне тоже стало скучно, мы оставили его ловить рыбу, а сами ушли в лес, покрывающий остров. Деревья были густо увиты ползучими растениями, земля под раскидистыми ветвями заросла кустарником. Мы с Эмми медленно шли вперед. Я сказал ей, что мы исследуем остров, потому что мы Скитальцы и отправились на подвиги.

– Чтобы убить ведьму? – спросила Эмми.

– И всех чудовищ, которые угрожают детям, – заявил я.

Я схватился за лиану, отцепил ее от ствола и попытался прокатиться на ней, как Джонни Вайсмюллер в фильме «Тарзан – человек-обезьяна», одном из немногих фильмов, который мне разрешалось смотреть в кинотеатре Линкольна. Под моим весом лиана оборвалась. Я приземлился на задницу прямо в заросли сумаха. Мгновение я сидел, слегка ошарашенный, и услышал, как Эмми взволнованно выкрикнула мое имя. Я повернулся, опустил глаза и заорал.