Кон Джиён - Суровое испытание

Во дворе полицейского участка их уже поджидала толпа журналистов. Среди них инспектор Чан мельком заметил Со Юджин. На удивление, он сразу распознал ее миниатюрную фигурку, почти затерявшуюся в скоплении людей. Журналисты с вытянутыми шеями бросились к машине, заполоняя все свободное пространство, словно плети вездесущего вьюна. Неожиданно инспектор припомнил информацию, что собирал на нее.

Бывший муж в настоящее время занимался политикой. И хотя в парламенте не состоял, все же его имя было на слуху как одного из приближенных к власть имущим. Странно. Условия, в которых она жила, оставляли желать лучшего. По-видимому, и больной младшей дочке бывший муж не шибко помогал. У инспектора даже мелькнула мысль: «Может, нагуляла?», но подтвердить подозрения было невозможно. Впрочем, что говорить, на свете пруд пруди безответственных папаш. Его собственный отец тоже из их числа. Так, дальше. Женщина довольно симпатичная, к тому же выпускница одного из столичных университетов, поэтому, просматривая собранные данные, он никак не мог взять в толк, с чего бы ей быть такой несчастной и прозябать в этой дыре.

Делая вид, что помогает близнецам выйти из машины, инспектор наклонился и весьма заносчиво, что всего несколько дней назад было совершенно немыслимо, сделал внушение:

— Ни в коем разе не прячьте глаза и не прикрывайте лицо пиджаком. Расправьте плечи и твердите как заведенные, что это ужасная ошибка или заговор, вы невинные жертвы, поборники справедливости, полиция с прокуратурой все выяснят и расставят по своим местам. И улыбайтесь, черт бы вас побрал! Поняли меня?

Братья с перепуганными лицами закивали в ответ. Инспектор ни секунды не сомневался: вскоре все вернется на круги своя. Реальный мир — это вам не сказки, где всегда побеждает добро. Пускай сейчас, словно малые дети, близнецы хватаются за его штаны, однако свистопляска уляжется и все станет как прежде: к ним вернутся их пренебрежительность и чванство, а к нему — процент от навара. Обстоятельства сыграют ему на руку, если в их мозгу четко отпечатается мысль о нем как о благодетеле и спасителе. Мало кому дается шанс переплюнуть тех, кто многое поимел. Да и просто достичь той же планки. Вот и вся правда жизни.

Журналисты тесным кольцом обступили близнецов и без перебоя сыпали вопросами. Лица братьев одеревенели, напоминая белый картон. Как бы ни старался Чан настропалить отвечать их по-умному, сейчас из них невозможно было выдоить ни слова. В глубине души инспектор презирал подобных барчуков, что, получив родительское наследство, всю жизнь живут как у царя за пазухой. Этим типам неведомы тот трепет и страх, которые испытывают птицы низкого полета. Он родился в таком захолустье, что и Муджину не снилось. Туда даже автобусы не ходили. Он мечтал учиться, но кулаки пьянчужки отца разбивали его надежды. Зато для сибаритов вроде братьев Ли жизнь была как перезрелый арбуз: только тронь — и рыхлая мякоть истечет сладчайшим соком, которым они давно пресытились. Потому-то Чан и не стал их утешать, дескать, по личному опыту знаю: стоит чуть потерпеть, и вскоре все утрясется, забудется, нужно лишь потянуть время. Нет, такими советами можно испортить все дело. Козыри лучше попридержать на потом.

Сверкали вспышки камер. По указке Чана братья хранили молчание, лица в пиджаках не прятали. Директор кое-как держался, в отличие от зама: мертвецки бледный, тот дрожал как осиновый лист и, казалось, вот-вот шлепнется в обморок.

— Подъезжайте через час к нам в центр.

Оглянувшись, инспектор увидел Со Юджин. Это застало его врасплох. Он замешкался, соображая, что бы могла означать атака этой женщины, а она, не преминув воспользоваться заминкой, сказала:

— Состоится пресс-конференция для журналистов. Надеюсь, после этого наша ни на что не способная полиция хотя бы возьмет себе на заметку собранную нами информацию.

От лица Co Юджин исходило какое-то сияние, будто позаимствованное у синих небес. Ничего подобного Чан ранее не испытывал, и это привело его в полное замешательство. Она же с дергающимся от волнения лицом договорила:

— Вы, полицейские, еще отвратительнее, чем эти… эти сволочи.

«Десять лет назад я выпустилась из интерната "Чаэ". Посмотрев вчера спецрепортаж, хочу рассказать о том, чем ни с кем не могла поделиться все эти годы, похоронив глубоко в сердце. Я жила в общежитии интерната. Как-то раз меня с уроков вызвал замдиректора Ли Ганбок и в своем кабинете изнасиловал. Он насиловал меня много лет, пока я не ушла из интерната. Но и потом, когда я стала вести самостоятельную жизнь и у меня появился жених, время от времени он вызывал меня и, угрожая, что в случае отказа расскажет все моему будущему супругу, насильно принуждал к соитию. После передачи я поняла, что таких пострадавших, как я, немало, поэтому призналась своему мужу. Даже если супруг не сможет простить и оставит меня, я все равно хочу, чтобы весь мир знал об этом чудовище. Пожалуйста, накажите его!»

«Пять лет назад я получила место временного преподавателя в интернате "Чаэ". Обещание, что через некоторое время меня устроят на постоянную должность, и мысль, что я могу быть полезной обучая детей-инвалидов, грела меня и помогала держаться на плаву, несмотря на мое шаткое положение временного преподавателя. Однако как-то директор Ли Гансок вызвал меня и вручил странный диск, попросив его откопировать. Включив диск, я обнаружила на нем откровенное низкопробное порно. И потом мне часто приходилось выполнять подобные поручения: порой даже отрываясь от занятий, я копировала эти диски и передавала ему. На душе скребли кошки от мыслей, что же это, черт подери, такое — почему ради выживания приходится заниматься подобными мерзостями? И сейчас, когда все выплыло наружу и мир узнал правду, даже дышать легче стало. Ради таких же учителей, как я, ради наших детей, пожалуйста, накажите их за содеянное! Помогите превратить наш интернат в место, где бедные, несчастные дети могут учиться по-настоящему. Благодарю за внимание».

«Мою подругу неоднократно вызывали с уроков, и в общежитии по ночам ее часто не было на месте. Она беспрестанно плакала, а когда я спрашивала, отвечала, что от стыда язык не поворачивается рассказать. Твердила, что ей страшно и свет не мил. Сокрушалась, почему родилась глухой, отчего родители оставили ее здесь, не приезжают за ней. Говорила, что в следующей жизни хочет родиться здоровой девочкой у хороших родителей. Как-то она несколько дней подряд не ела и не спала, все только в окно смотрела невидящими глазами. И однажды вечером замдиректора вызвал ее. Почувствовав неладное, я пыталась ее остановить, но она все-таки ушла, напоследок сказав мне, что, если вдруг с ней что-то случится, я могу взять себе ее заколку для волос, которая мне очень нравилась. Больше я ее не видела. В ту ночь стоял жуткий туман, а подругу потом обнаружили мертвой — она упала с обрыва на краю стадиона и разбилась. Почему она погибла, упав со скалы, после того как ее вызвал к себе замдиректора? Почему полиция не поинтересовалась у меня? Прошу провести расследование, чтобы душа моей горемычной подруги наконец обрела мир. А ее заколка до сих пор хранится у меня».