Марина Аэзида - Комната

Музыка Дельфина мягкими толчками бьет в барабанные перепонки. Поднимается и отдается в висках. Толчок. Еще один. И еще.

Комната в шелке свечей. Когда-то я любила такую атмосферу. Я и сейчас люблю, но уже как-то по привычке, не всерьез. По крайней мере, не от души.

Что он поет? О чем поет? Первый ответ, который приходит в голову — о жизни.

Говорят, жизнь штука тяжелая. А мне кажется, она обычная. Как и комната, в которой я сижу. Была бы художником, нарисовала бы ее в скучно-пастельных тонах.

Может быть, через много лет я так и останусь здесь сидеть. Хотя комната, наверное, будет уже другая, но это без разницы — неважно, сменю я их две или двести.

Можно, конечно, встать, открыть дверь и выйти. Или даже совсем уйти. Но им известно, что я так не сделаю. Кому им? Живет тут со мной один, Обманщик. Льстиво заявляет: «Ну, когда-нибудь потом уйдешь. Просто пока нет возможности. Сначала нужно обставить комнату, да и прибрать в ней не мешает».

Это он меня так успокаивает. Иногда я ему верю. Иногда сама себе говорю: «А вот возьму, брошу все, и…»

На «и» все и заканчивается. Да и Обманщик тут как тут, тихонечко добавляет: «Потом, когда-нибудь потом».

Так и живем: я, Обманщик и Кто-то-Третий. Третьего я никогда не видела, но часто ощущаю его присутствие. И боюсь его очень. Резкий он, фразами хлесткими не щадя бьет. Он — тот, кто может вытолкнуть меня из комнаты. А я еще не готова — это Обманщик мне так говорит. И я ему верю. Ему вообще очень удобно верить.

Иногда ко мне в комнату пытаются зайти люди. Порой я их впускаю. Посидят они, пиво попьют или чай, потом уходят.

Только вот частенько дверь за собой закрыть забывают. Приходится мне самой это делать. А дверь-то у меня тяжелая — и открывается, и закрывается туго. Или это просто силы у меня невелики? Но это ничего. Лишь бы гости окурки на пол не бросали (да-да, случаются и такие!)

Одна помню была. Долго гостила. Ночевала даже. Радовалась я ей. Разговаривали много. И даже Обманщик куда-то исчез, а я и не заметила.

А потом она ушла, неслышно так ушла, когда я спала. И записки не оставила.

Дело так было: встаю с кровати, чувствую — дует. И ведь не сразу поняла, что к чему. Потом дошло, конечно — дверь открыта. Закрыла я ее. Но в комнате еще долго холодно было. Но ничего, снова согрелась.

«Ну, ушла и ушла, и бог с ней», — думаю. Хотя жаль в общем-то.

Еще один был. Стучался, стучался. Я подумала — и открыла. Сели с ним, разговорились. Очень его полюбила. Все смотрела на него и по волосам гладила. Да и комната моя с его приходом преобразилась. Смотришь — вроде и не комната даже, а целый замок.

Глаза у него какие были — уже не помню, и выглядел как, тоже забыла. Помню только, что любила сильно.

А он поднялся с кресла, окурок на ковер бросил.

Пожар! Я — давай тушить. А пока тушила, он юрк за дверь — и поминай, как звали.

Я дверь за ним не стала закрывать. Думала — вдруг вернется? Обманщик тут проснулся: «Да, — говорит, — вернется». Я ему и поверила. А почему бы и нет? Так и жила с открытой дверью. Но метель началась, снегом комнату замело, промерзло все, не согреться никак. Тогда только и закрыла дверь, но холодно еще долго было.

Не знаю, сколько бы это продолжалось, но однажды…

Однажды выглянула я в окно — вижу, идет кто-то. Пригласила к себе, чай с медом налила. Потеплело в комнате, и я была этому рада. Но время так быстро все меняет. И вот уже не тепло, а душно. И не комната, а клетка. А тут еще и Обманщик с Кем-то-Третим спорить начали. Ну просто голова кругом! Один одно говорит, другой — другое. В итоге, Третьего я послушала. Выпроводила гостя за порог, минутку посмотрела в спину, закрыла дверь — и забыла о нем. Посвежело в комнате, аромат весны и перемен в окно ворвался.

А вообще-то, все они разные, гости мои.

Вот и сейчас, захаживает один иногда. Вино с ним пьем. И все-то он мою комнату ругает: тут не так, там неправильно. И вообще, занавески другие нужны. А еще умные книги на полки и серьезную музыку в уши.

Я на него злюсь, но он все равно ругает.

«И вообще, — говорит, — давай-ка ко мне перебирайся. У меня тебе лучше будет. Нравишься ты мне».

«А ты мне — нет», — отвечаю. На этом разговор заканчивается.

Еще трое заходят.

С одной мы пироги едим. Домашние. Она мне про своего мужа рассказывает, а я ей про свою комнату иногда.

С другой траву курим. Только весело отчего-то не становится. И вообще атмосфера как в черно-белой драме о подростках.

С третьим у окна стоим, на небо смотрим — и все о космосе и о космосе.

Сейчас в моей комнате никого нет. Кроме Обманщика и Кого-то-Третьего, разумеется. Гости ушли, но придут каждый в свое время. Хотя придут ли? А захочу ли я открыть им дверь? Разное ведь бывает.

А останется ли со мной кто-нибудь до конца, до смерти? А, вот, слышу, Обманщик говорит: «Ты не умрешь».

Я ему, конечно, не поверила — а хотелось бы.

Смогу ли я когда-нибудь бросить комнату и найти себе… ну, домик какой-нибудь? Хотя нет, «какой-нибудь» не нужно. Если уж искать, то сразу дворец. А может вот так вот взять — и сделать дворец из собственной комнаты?

«Когда-нибудь потом», — шепчет Обманщик.