Алексей Винокуров - Темные вершины [litres]

Мышастый перешел с табурета на кресло, имелось у него одно такое – высокое, с золоченой спинкой, поверху крупные брильянты и изумруды, под камни Сваровски замаскированы, чистый, одним словом, императорский трон, такого даже у базилевса нету. Да и с какой стати быть такому у базилевса, если он всего только функция, шланг, через который бьет сила, а в реальности делами управляет Мышастый. Ну пусть не один Мышастый, пусть втроем с еще двумя, но последнее-то слово всегда оставалось за ним, так что и трон у него по праву…

В зал бесшумно вошел среднего роста худощавый человек. Если бы сейчас сюда заглянул бы Василий или Настя, они бы изрядно удивились, узнав в пришельце гонца-рыцаря по имени Быстроногий – а это был именно он. Конечно, трудно представить себе место, менее подходящее для рыцаря Ордена, чем чертоги Мышастого, но, однако ж, так оно и было. Удивительнее всего, что Быстроногий, похоже, явился по собственной воле, никто его не принуждал, и явился, видимо, с важной вестью.

Смуглое, обычно непроницаемое лицо рыцаря несло в себе сейчас какое-то тайное торжество. Это торжество сразу уловил и Мышастый, в волнении поднялся со стула.

– Приветствую тебя, господин мой триумвир, начальник над жизнью и смертью… – начал рыцарь.

– Хватит, командор, – перебил его Мышастый, – оставим этикет до другого раза. Есть новости?

– Есть, – Быстроногий наконец улыбнулся, уже не скрывая торжества. – Я нашел базилевса!

– О! – только и сказал Мышастый. – Он здесь?

– Он здесь, – подтвердил рыцарь.

– Так давай его сюда!

Быстроногий вышел из зала, Мышастый в изнеможении повалился обратно на кресло, Слава Богу, или скорее уж слава дьяволу! Базилевс пойман, страна спасена…

Конечно, окажись здесь сейчас любой из рыцарей Ордена, он был бы потрясен. Командор их тайной организации – почему, кстати, командор, он ведь как будто бы обычный гонец? – встречается с заклятым врагом Ордена. Очевидно, тут творится измена, предательство, а как иначе прикажете все это называть?

Но не было, не было тут ни одного рыцаря, и даже сквайра-оруженосца надо было днем с огнем искать. Потому-то не мог никто здесь задаваться такими вопросами, не мог – и не задавался.

Мышастый в нетерпении ходил по залу: что же это он там возится, силой, что ли, тащит сюда Буша? Но тут, словно отвечая на незаданный вопрос, вернулся Быстроногий. Рядом с ним неуверенно, слепо, неровно ступая по полу шел человек с серым мешком на голове, руки его были заведены назад и скованы наручниками, Быстроногий придерживал его за рукав, чтобы шел прямо, не споткнулся, не упал – вот какая забота у триумвиров о людях, а злые языки говорят, что они только о себе думают, о своей мошне и власти. Врете, злые языки, наговариваете на дорогих триумвиров, в особенности же – на Мышастого, человека поистине великого, вот бы кого базилевсом поставить, а не всех этих блеклых недоносков.

Мышастый, дрожа от возбуждения, подошел к человеку в наручниках, не отказал себе в удовольствии самолично сдернуть мешок с головы. С уст его сорвался негромкий торжествующий крик – на него печально глядела помятая физиономия беглого потентата.

– Ступай, – велел триумвир Быстроногому.

Быстроногий замялся, хотел что-то спросить. Мышастый усмехнулся: наверняка награды потребует. Что ж, заслужил, но это все потом, не сейчас, сейчас есть дела поважнее.

– Ступай, – повторил он, – позже поговорим.

Рыцарь подошел к нему вплотную, вложил в руку ключ от наручников, поклонился и молча исчез, словно растворился в воздухе. Мышастого всегда поражало это его умение – была тут какая-то магия, или гипноз, или просто нечеловеческая ловкость. Но сейчас ему было не до магии, сияющими глазами смотрел он на Буша, а Буш смотрел в пол.

– Ну здравствуй, Максим Максимович, – сказал триумвир, потирая ручки, – здравствуй, дорогой!

– Потрудитесь обращаться ко мне в соответствии с протоколом, – хмуро пробурчал Буш. – Или вы уже моего титула не упомните?

– Титул твой я, конечно, помню, а как иначе. Вот только титула этого ты не заслужил, нет, не заслужил – за свинское твое и предательское поведение.

– Ну тогда лишите меня его… Или, может, руки коротки?

Мышастый криво ухмыльнулся, бабочка слетела было с его плеча, но тут же и растаяла в воздухе.

– Лишить – это можно, но только вместе с жизнью, вот такая вот неувязочка… Желаешь такого развития событий?

– Мне все равно, – дерзко сказал Буш, – теперь уже все равно.

Мышастый подошел к нему вплотную, глядел прямо в глаза.

– Сука ты, – выплюнул он, – сука конченая…

Даже ко всему привычный Буш изумился: такого от Мышастого он не ждал.

– Ты думаешь, ты от нас сбежал? – взвизгнул Мышастый, он уже не сдерживал себя. – Ты от всей страны сбежал! Ты не нас бросил, ты народ свой бросил! Ты знаешь, что сейчас происходит – прямо здесь, сейчас? Страна гибнет – и все по твоей вине.

– Будьте любезны, объяснитесь. – Взгляд у Буша сделался ледяным, наполнился обжигающей силой – совсем недолго был он во дворце, а уж настиг его мистический поток власти, на глазах он наливался ею. Даже Мышастому стало трудно смотреть.

– Я объяснюсь, – сказал Мышастый. – Объяснюсь, не беспокойся.

Он зашел к Бушу со спины. Ах, как ему хотелось, как безудержно хотелось ударить по этому самодовольному предательскому затылку – да так, чтобы он хрустнул, проломился, но чтобы скотина Буш не потерял бы при этом сознания, ощущал бы все, чувствовал, как наяву. Как бы он завизжал тогда – резаной свиньей, освежеванной кошкой, как бы забился у ног его на полу, истекая по каплям тяжелой багровой кровью. Но он не мог позволить себе такой роскоши, нет, не мог. Потому что всякой власти есть граница, даже власти его, Мышастого, да будет его сила и слава и тьма во веки веков!

Мышастый отомкнул и снял наручники, Буш нервно растирал руки.

– Я тебя сейчас отведу в одно место, – сказал Мышастый. – И покажу одно представление. Только ты уж, будь любезен, не теряй сознания, не бей меня и не пытайся бежать, от этого только хуже будет. Обещаешь?

– Нет, – сказал Буш, подумав самую малость.

– Вот и ладушки, – кивнул Мышастый, как будто не слышал ответа или недопонял, что ли.

Буш думал, что Мышастый позовет охрану, но Мышастый никого не стал звать – то ли слишком надеялся на себя, то ли понимал, что теперь-то Буш точно никуда не сбежит, просто не сумеет. Впрочем, вскоре Буш убедился, что дело обстоит не так и не сяк, а движется по третьему, секретному фарватеру.

Они покинули чертоги, но не вышли из дворца: в отличие от Чубакки и Хабанеры, Мышастый устроил себе жилье прямо во дворце, для этого отвели весь левый флигель со всеми его кровавыми средневековыми тайнами и тоскливыми привидениями умученных тут.