Джеймс Гулд-Борн - Что мы знаем друг о друге

К вечеру он заработал больше шестидесяти фунтов и горстку пенни, а к концу недели — почти половину своей зарплаты на стройплощадке, и получил при этом гораздо больше удовольствия. Впервые с тех пор, как он стал танцующей пандой, Дэнни почувствовал: может быть, не такая уж это безумная затея.

— Чтоб меня! — воскликнул Тим, увидев, как Дэнни пересчитывает деньги. — Сдается мне, пора начать одевать Милтона в костюм животного!

— Милтон и так животное. — Дэнни кивнул коту.

— Людям разонравились кошки. Им нравятся панды. Теперь ты главное развлечение в парке. Глянь-ка, деньги так и текут!

— Едва ли. Я все еще не могу заплатить за квартиру.

— Может, тогда тебе поможет это. — Тим вытащил из нагрудного кармана флаер и протянул Дэнни.

— Что это? — спросил тот, сжав бумажку пушистыми пальцами.

— Батл уличных артистов. Через месяц. Главный приз…

— Десять штук! — вскрикнул Дэнни. — Чтоб меня!

— Должно помочь с платой за квартиру.

— Только если я выиграю.

— Что ж, тогда постарайся.

— Погоди. — Дэнни вытащил из кармана телефон. — А сколько времени?

— Почти четыре.

— Блин! — Дэнни похлопал по флаеру тыльной стороной ладони. — Я опоздал. Регистрация закрылась в три.

— Знаю, — кивнул музыкант, — поэтому вписал тебя еще утром.

— Ты серьезно? — воскликнул Дэнни. Тим кивнул. — Я сейчас очень хочу тебя обнять. Можно тебя обнять?

— Не стоит. Милтон слегка ревнив. В общем-то именно из-за него у меня нет девушки. Из-за него и из-за моей физиономии.

— Понял. Обойдемся рукопожатием?

— Пожалуй, это лучший вариант, — ответил Тим.

Они пожали руки.

— Кстати, почему ты мне помогаешь? — поинтересовался Дэнни. — Разве мы не будем соперниками?

— Ага, но гораздо важнее, что мы будем противостоять Эль-Магнифико, а чем больше у него конкурентов, тем меньше его шансы забрать приз. Я не против проиграть тебе. Но не этому Дэвиду Попенфильду.

Дэнни уставился на флаер в полной уверенности, что ближе к призовым деньгам ему уже не подобраться. Его шансы на победу были меньше крошечной сигаретки у Тима за ухом, но он знал: попытаться нужно. А еще — если он хочет хотя бы побороться за приз, ему понадобится вся возможная помощь.

Гремела музыка, мерцали огни стробоскопа; разочарованные женщины танцевали перед шумными мужчинами с зализанными волосами и влажными от пота воротничками. Дэнни протиснулся сквозь толпу к бару, где Везувий обслуживал клиентов. Тот, заметив его, подмигнул.

— Вернулся за поцелуем?

— Приберегу его на черный день, — улыбнулся Дэнни.

— А сегодня не черный? — Везувий кивнул на влажные темные пятна на его футболке.

Дэнни опустил взгляд и поморщился: он был весь в чужом поту.

— Если бы. — Он взял со стойки бесплатную салфетку и принялся осторожно вытираться. — Кристаль здесь?

— А почему тут, по-твоему, столько народу?

Приглушенный рокот толпы нарастал по мере того, как стихала музыка.

— Ты как раз вовремя, — сказал Везувий, указывая куда-то через плечо Дэнни. Свет погас, и зал погрузился в темноту.

Дэнни обернулся. Лучи нескольких прожекторов скрестились на пустом подиуме с шестом на фоне темно-красного занавеса. Посетители отпихивали друг друга, пытаясь занять места поближе к сцене в ожидании гвоздя программы. Стены и пол задрожали от такого глубокого баса, что Дэнни почувствовал, как звук проникает ему под кожу. Пару секунд спустя из-за занавеса под свет прожекторов выскользнула Кристаль в ковбойской шляпе, сапогах и с ремнем на бедрах, на котором висела кобура. На ней было белье из таких узеньких полос коровьей шкуры, что животное, скорее всего, и не заметило пропажи.

Толпа заревела и засвистела: Кристаль подошла к шесту. Какой-то мужик попытался ухватить ее за ногу, но получил нехилый пинок в лицо.

— Молодец! — сказал Везувий с истинно отеческой гордостью.

До этого дня Дэнни был в мужском клубе лишь однажды. Вскоре после того, как он стал работать с Альфом, один из каменщиков пригласил всех на мальчишник. Изначально планировался рейд по барам, но затем самбука полилась рекой, и кто-то предложил отправиться в «Бульвар Сансет», стрип-клуб с дурной славой. Дэнни позвонил Лиз, объяснил ситуацию (он надеялся, что она запретит ему туда соваться, но, кажется, она сочла поход мужа в стрип-клуб просто уморительно смешной идеей) и неохотно поплелся вместе со всеми. Он не горел желанием совать деньги, которых у него не было, в трусы незнакомым женщинам, но проработал на стройке всего пару недель и не хотел, чтобы его запомнили как единственного, кто рано удрал с вечеринки.

Дэнни отдал свой входной билет, дававший право на один бесплатный танец, коллеге. Но тот вручил его одной из стриптизерш и указал на Дэнни, который и глазом не успел моргнуть, как у него на коленях устроилась костлявая девочка-подросток с прямыми светлыми волосами и глазами темнее, чем переулок в Уайтчепеле [14] Уайтчепел — район в Лондоне, знаменитый происходившими в нем на исходе XIX в. убийствами, которые приписывали Джеку-потрошителю. Прим. ред. . Ему не хотелось обижать ее просьбой слезть, да и сбросить ее он не мог — его бы отметелили клубные вышибалы, казалось, только и ждавшие, чтобы кто-нибудь нарушил запрет и прикоснулся к работнице. Пришлось пережить две минуты неловкой возни. Дэнни уставился в потолок, а девица дергалась у него на коленях, положив руки ему на плечи и устремив взгляд куда-то между ним и мрачным мужиком, следившим за ней из угла. Когда все закончилось и он робко положил чаевые — не в подставленную подвязку, а прямо ей в руки, — девушка даже не улыбнулась, а просто слезла с него и забралась на следующего клиента, которого указал мужик в углу. Эротики во всем этом было примерно столько же, сколько в поездке в «Икею». Дэнни предпочел бы «Икею», хотя вообще-то терпеть ее не мог. У стриптизерши был такой вид, будто она с большей готовностью сиганула бы с тарзанки без веревки, чем села на колени к незнакомцу. Но, наблюдая за тем, в какой восторг приводит толпу Кристаль, Дэнни не мог не заметить: ей это очень нравится. Она танцевала не для мужчин, расталкивавших друг друга локтями, чтобы бросить к ее ногам деньги, которые могли бы потратить на ипотеку или репетиторов для детей. Она танцевала для себя, и они платили ей за это.

— Красиво, правда? — подмигнул Везувий.

Дэнни прекрасно понял, что он имел в виду. Кристаль не просто выступала: она анализировала, сканировала лица, следила за языком тела, изучала личности, находила слабости, давила на запылившиеся от неиспользования кнопки и манипулировала людьми, сталкивая их лбами. Она могла заставить главного скупердяя в зале раскошелиться, просто уделив больше внимания его соседу. Могла отобрать последнюю десятку у бедняка и все равно заставить его почувствовать себя богачом. Могла сделать так, чтобы последний неудачник ощутил себя так, словно выиграл в лотерею, всего лишь вовремя подмигнув. А когда, увидев Дэнни, она послала ему мимолетную улыбку, даже он испытал неясное теплое трепетание внутри, которое не прекращалось до тех пор, пока она не закончила выступление и не присоединилась к нему у бара.