Ольга Шильцова - Такса судьбы. Цикл «Айболиты города N» [publisher: Издательские решения]

– Попозже сделаю. Лучше скажи, почему моя мама приехала в клинику без звонка? Я видел её машину на парковке.

– А она не к тебе!

– В каком смысле? А к кому?

– Ой, мне пора, кажется Макс проснулся! – крикнула Катя и отключилась, сотрясаясь от смеха.

Она не собиралась открывать мужу маленький секрет Татьяны Александровны. Катя давно заметила, как загадочно сверкают глаза у свекрови, как та мило смущается и прихорашивается перед зеркалом, уезжая в город третий раз за неделю. Вряд ли Лёша будет в восторге от того, что его мама встречается с Крокодилом, административным директором клиники. Это прозвище приклеилось к Геннадию Владимировичу ещё в ту пору, когда он был Катиным начальником на ветеринарной станции.

– Не самым плохим ведь был начальником, и чего я на него жаловалась? – пробормотала Катерина. – Вот уж воистину, все познается в сравнении.

Вчерашняя смена на государственной службе подорвала её уверенность в своих силах. Катя чувствовала себя самозванкой, а не опытным хирургом, и эти мысли грызли её изнутри, заставляя срываться на домашних. Дело было в той кане-корсо, которую привели на прием в середине дня. За крупной, красивой собакой тянулся кровянистый след.

– Проходите в смотровую, – пригласила посетителей Екатерина Андреевна, незаметно поморщившись от резкого запаха мази Вишневского.

Катя не первый год вела хирургический прием, но такое видела впервые. Сзади торчала бурая масса, к которой прилипли опилки.

– У вашей Ирмы выпадение влагалища.

– Сам вижу, – огрызнулся мужчина.

Екатерина Андреевна невозмутимо продолжала:

– Как давно это случилось? Какой сейчас день течки?

– Она вольерная, сложно сказать, когда в охоту вошла. Первый раз гуляет, 9 месяцев ей. А это дней пять, наверное..Она подлизывается, но мусор все равно липнет. Промывал пару раз, да она не больно-то даётся.

Катя нахмурилась и покачала головой. Некроз слизистой оболочки был обширным, а есть ведь риск восходящей инфекции, тогда и до эндометрита недалеко.

– Ирме показана кастрация. Собака голодная? Когда последний раз ела?

Хозяин усмехнулся:

– Какая кастрация, барышня, это же не кобель. А стерилизовать не дам, щенков от неё хочу. Мы приехали вправить это вот, и всё! Точка.

Путаница в терминологии уже давно не раздражала хирурга, хотя технически удаление матки и яичников было правильно называть кастрацией. Гораздо больше Катю напрягала упёртость владельца, ведь пролапс происходит именно под действием эстрогенов. Однако принимать решение за владельца она была не вправе. Настя ловко установила внутривенный катетер в мощную лапу спокойной собаки и ввела наркоз. Хозяин помог переложить Ирму на каталку, и на том спасибо.

Но в операционной на Катю нахлынуло ощущение собственной беспомощности. Она долго промывала выпавший орган теплым раствором метронидазола, убирая опилки и прочий мусор. Но собака, по-видимому, грызла собственные ткани. Сильный отёк делал вправление невозможным. За плечом молодой женщины кто-то присвистнул:

– Вот так пациентка у тебя, Катюш, – в переводе с матерного на русский именно это произнесла Ольга Михайловна. Заведующая надела перчатки и бегло осмотрела собаку:

– Что ты возишься? Тут только резекция. Подключай собаке капельницу, сейчас кровью зальётесь. Ну и катетер мочевой поставь, надо же понимать, где тут уретра, чтоб лишнего не оттяпать.

У Кати пересохло во рту и она пробормотала:

– Удалять… Да, понимаю. Ольга Михайловна, я пластику такую не делала, покажете как?

– Дубровская, я так-то на обед шла. Ладно, не плачь. Вместе сделаем, ассистировать будешь.

Несмотря на колоссальный опыт Ольги Михайловны, Ирма провела в операционной два часа. После с владельцем беседовала уже не Катя, а сама заведующая. Теперь этот случай не шёл у Екатерины из головы. Она ласково похлопала таксу по окорочкам и сказала сама себе:

– Вот почему я не взялась сама за ту кане-корсо? Всё бывает в первый раз, что же теперь – не работать? Лёша никогда не боялся делать что-то новое. Теперь он лучший хирург в городе, а я – не пойми кто…

Лора проснулась и начала безудержно чихать, смешно запрокидывая голову назад и затем ударяясь носом о подушку. Прочихавшись, она стала потягиваться, вытянув назад задние лапки.

– Лора! Хозяйка страдает, а тебе и горя нет!

Катя решила посоветоваться с мужем по поводу техники операции, когда тот вернется с работы, чтобы в следующий раз не ударить в грязь лицом. Эта мысль примирила её с действительностью, и она вернулась к работе. Нужно было описать операцию, которую провел Алексей простыми, понятными словами.

Андрей Александрович гнал фургон по проселочной дороге. Пожилой водитель сосредоточенно всматривался вперед. Фары освещали от силы пятьдесят метров, дальше была тьма. Сидящий рядом зять говорил по телефону:

– Алина, поднимай Костю. Аню тоже буди. Мы в часе езды от города, видимо, заворот. Операционную готовьте. Да, сам. Нет, ещё не доехали.

Алексей убрал мобильный в карман и заметил:

– Андрей Александрович, долго ещё? Может, навигатор включить?

– Не волнуйся, Петрович, я эти места знаю. В деревне ни одного фонаря, поэтому не видно издалека. Через пять минут будем на месте.

Хозяйка сама вышла встречать ветеринарную скорую помощь, поэтому нужный дом нашли без труда. Время утекало, как песок. Злата задыхалась. Женщина торопливо рассказывала:

– Вечером она поела супчика, с удовольствием! Я ей ещё хлеба туда кинула, для сытности. А в полночь выхожу – собака стоит, стонет, а живот раздут. Вроде как тошнит её, но ничего не выходит!

Алексей с горечью подумал, что в этот раз они опоздали. Крупная московская сторожевая лежала на боку, вытянув лапы. Роскошные белые меховые штаны были мокрыми от мочи. Даже в свете фонаря было видно, что язык и десна совсем белые. Внезапно Злата моргнула карим глазом и тихо застонала.

– Пожалуйста, доктор! Сделайте что-нибудь! Я оплачу любые расходы.

Алексей терпеть не мог эту фразу. По его опыту те, кто собирался оплачивать приём или операцию, спрашивали конкретно – сколько. Мысли пробегали в голове, а умелые руки уже установили в вену катетер. Хозяйка покачивалась, обняв себя руками, и продолжала говорить:

– Златка – собака моего мужа. Его не стало в прошлом году. Остались мы с ней вдвоем, подружились наконец. Вы не поверите, я к ней ревновала, когда Паша был жив. Она была его любимицей, готов был с ней в обнимку спать…

Ветеринарный врач не сомневался в диагнозе. Брюшная стенка у собаки была надута как барабан. Лёша простучал пространство за ребрами пальцами, примериваясь, и выбрил машинкой густую шерсть на небольшом участке. Не тратя время на обезболивание, Алексей надрезал кожу скальпелем и с силой пробил троакаром 26 26 Троакар – хирургический инструмент, состоящий из полой трубки и стилета. Используется для проникновения в полости организма через кожу и мышцы. мышцы. Хозяйка ахнула так, словно врач только что заколол её собаку. Хирург вытащил стилет, и из полой трубки со свистом стал выходить газ. Лёша торопливо зажал отверстие гильзы пальцем и стал выпускать воздух небольшими порциями.