Лина Сайфер - Театр мыльных пузырей [litres]

– Никто не в силах? – спокойно начала Руби, но резко сорвалась на крик. – Я разрушила жизни десятков людей просто потому, что хотела быть известной! Мои мечты меня погубили, они всегда губят! Мечты должны оставаться лишь мечтами, не выбираться наружу, иначе ты сам себя сожрёшь от раздирающего внутренности отчаяния, ведь то, о чем ты мечтал, на деле оказалось сущим кошмаром! Всё так прекрасно, романтично и мило, пока не произойдет на самом деле!

Арья оцепенела, сидя на полу перед Барлоу, которая больше не могла молчать.

– Это ты не понимаешь, каково умирать в семнадцать, не добившись ничего, кроме убийства пятерых детей и морального истощения их родителей! Я просто хотела стать великой, а весь город проклинал меня, даже не зная, что это я! Они считали, что я монстр, что я нарочно, но я просто хотела быть значимой, ты понимаешь это? Я хотела быть живой, хотела видеть радующихся людей, сопереживать им, понимать их, показать, что я тоже чувствую! А что в итоге? Моя мечта стала реальностью: аплодисменты, тысячи прослушиваний, а потом тишина в комнате, где пятеро глупых подростков вскрыли себе вены! Они думали, что я призываю к суициду! Они думали, что суицид – это нормально, раз я об этом пою! Они не знали, что я просто хотела быть спасённой!

– Руби… – попыталась заговорить Арья, но Барлоу лишь махнула рукой.

– Не говори мне, что я не понимаю. Можно сидеть тут сутками и выяснять, у кого болит больше, кому хуже пришлось в этой жизни. Мы можем тягаться ненавистью к себе вечно, приводя сотни аргументов, доказательств, находя всё новые причины для самоуничтожения, но это бессмысленно, потому что мы опустились на дно. Мы опустились на дно, Арья, в первый раз вздумав лишить себя жизни. Это ведь так просто – сбежать. Одно движение, и ты мёртв, повешен, сбит машиной, расплющен об асфальт. Мы просто боимся чувствовать, Арья Говард, поэтому мы делаем это, – Руби выдохнула. – Мы ведь могли винить в случившемся кого угодно, – прошептала она. – Водителя грузовика, оператора на местном радио, в конце концов, судьбу или саму жизнь, так почему, скажи мне, почему? Почему нам легче ненавидеть себя, чем кого-то?

– Потому что только так мы чувствуем себя настоящими, – прошептала девушка, беря подругу за руку и крепко сжимая её.

– Не уходи, не бросай меня, – просила Руби, глядя в чёрные омуты, наполненные слезами. – Ты не должна умереть раньше меня, Арья Говард. Я не вынесу этого.

– А я? Ты думаешь, я вынесу?

– Нет. Ты будешь вытирать мне слёзы и говорить, что я была хорошим человеком. Что я не попаду в ад.

– Ты не попадёшь в ад, Руби Барлоу. Ни за что не попадёшь. Ни один подросток, умирающий в семнадцать, не окажется там. Иначе Бог – полный ублюдок.

Кейн сидел за рулём фургона, Макс в полном одиночестве вёл «Форд». Арья, завернувшись в тёплый плед, с которым теперь не расставалась ни на минуту, грустно поглядывала на брата, болтающего с Барнсом.

Руби, проследив за взглядом подруги, приблизилась к парням, села между ними и сделала вид, что смотрит на дорогу, почти пустую в вечерний час.

– Арья сломалась, – тихо сказала она, чтобы девушка не услышала.

Лео непонимающе посмотрел на Руби.

– Она чуть не наглоталась таблеток в ванной нашего номера, – объяснила Руби. – Кричала, что плохая сестра, которая заслуживает лишь смерти, вспоминала маму, говорила о том, что считает себя убийцей. Она перестала есть, вернулась к наркотикам и попыталась себя убить. Ей нужно, чтобы ты посмотрел на неё, Лео. Можешь говорить, что она тебя не ценит, не воспринимает всерьёз, но вы всё, что осталось друг у друга, и никто не сможет полюбить вас так сильно, как вы сами. Так что соберись и иди к ней.

Руби поднялась с места, оставив Лео и Кейна размышлять над сказанным. Она прекрасно видела, как несладко приходится Говарду, но почему-то чувствовала свою ответственность за сохранение связи между братом и сестрой. Девушка вернулась к подруге и присела рядом.

– Всё в порядке? – тихо спросила она.

Арья помотала головой.

– Мне кажется, Лео никогда меня не простит, – прошептала она.

– Слушай, мне нужна та Арья Говард, которой я восхищалась с самой первой встречи в этом чёртовом центре людей, потерявших надежду, – твёрдо заявила Руби. – Мне нужна девушка, которая всегда высказывала своё мнение, смеялась в лицо смерти, меняла интонацию со скоростью звука и… отказывалась жевать.

Девушки усмехнулись.

– Помнишь нашу первую встречу? – тихо спросила Арья, глядя на Руби. Та кивнула. – Ты казалась такой раздавленной и одинокой, но всё равно сильной. Я тогда подумала, что ты стала бы идеальным дополнением нашей команды.

– Идеальным мыльным пузырём? – ухмыльнулась Барлоу.

– Да, – улыбнулась Говард. – И ты стала, между прочим.

– Только благодаря тебе. Ты сделала великолепную вещь, Арья. Ты собрала вместе самых чувственных и безумных людей, готовых броситься друг за друга в огонь. Я знаю вас всего неделю, но да, чёрт возьми, я готова. За этот короткий срок вы стали ближе, чем люди, находившиеся рядом со мной почти всю жизнь. Разве это не потрясающе? Ты должна гордиться.

– Чем же? – вскинула брови девушка.

– Тем, что подарила умирающей девчонке шанс. Тем, что помогала ей улыбаться, хотя за два года морального и физического истощения она забыла, что это значит. Тем, что поднимала её с колен одной фразой, даже не подозревая об этом. Тем, что привела её в семью и дала возможность прочувствовать жизнь в полной мере. Ты должна гордиться хотя бы тем, что я всё еще сижу здесь, а не свисаю с дерева с петлёй на шее, накинутой от безысходности и страха.

– Руби… – прошептала Арья.

– Нет, – оборвала её Барлоу, – нет, ты не должна больше плакать. Ты Арья Говард, чёрт возьми. Ты хрупкое существо, внутри которого стержень. И сколько бы раз ты ни ломалась, ты должна подниматься, буду я рядом или нет. И если я ещё раз увижу, как ты пытаешься свести счёты с жизнью, я тебе клянусь – я заявлюсь с того света и надаю тебе подзатыльников.

Девушка засмеялась и положила голову на плечо подруги.

– А ты, Руби, должна гордиться тем, что я до сих пор стою на ногах. Пусть пошатываясь, но все же стою, – с ехидными нотками в голосе сказала Арья.

– Узнаю этот тон, – довольно ухмыльнулась Руби.

Фургон остановился, парни поменялись местами, и за руль сел Лео, плавно выводя машину на соседнюю полосу. Кейн прошёл мимо, запрыгнул на просторную полку над водительским сиденьем и взялся за томик стихов.

– А насчёт брата не волнуйся, – заверила девушка подругу, – он любит тебя. Он всё поймёт. Думаю, уже давно понял, просто боится тебе в этом признаться.

– Очень на это надеюсь, – грустно пробормотала девушка.

– Арья, вдохни полной грудью. Хотя бы ради меня, – попросила Руби, отстраняясь.