Серж Брусов - Верни мне мой 2007-й [litres]

Мой сон о 2007-м – как раз из третьей категории. Точнее, та его часть, что связана с Наткой. Я не знаю, имели ли в действительности место все те события, в которых принимала участие эта загадочная девушка, и существовала ли она вообще. Сейчас мне всё это кажется очень похожим на обрывки сна, который я видел давным-давно.

В моем окружении на данный момент по странному совпадению нет людей, которые могли бы подтвердить или опровергнуть мое знакомство с Наткой. Как будто специально всё, что связано с ней, окутано ореолом таинственности и недосказанности. Мой дневник здесь – единственная связующая нить между нынешним временем и теми событиями. Я отчетливо помню, как делал эти записи, также непоколебимы в моем сознании воспоминания о многих случаях, описанных в Живом Журнале. Однако как только дело доходит до эпизодов с ее участием – всё как в тумане.

Сейчас, на волне поднимающейся популярности эпохи 2000-х, или «нулевых», как всё чаще их называют, я, подхваченный этим течением, с определенной периодичностью просматриваю фото, видео, слушаю музыку того времени. Эти короткие глотки прошлого помогают понять, как много воды утекло, и хотя все мы, дети 90-х, всё еще молоды и, хочется верить, будем таковыми еще долго, приступы легкой ностальгии то и дело накатывают при первых аккордах любимых когда-то песен.

Время, когда нам было «под двадцать», конечно, не вернуть, но и забыть его, к счастью, невозможно. «Forgetting You, but not the Time!» [18] Забуду тебя, но не время! ( англ. ). , как поет Билли Джо Армстронг в лучшей, на мой скромный взгляд, песне «Green Day».

Еще я бы хотел обратиться к Натке.

Если ты всё-таки живешь где-то на этой планете и каким-то невероятным образом случилось так, что ты сейчас читаешь эти строки, у меня есть к тебе всего одна просьба. Ты можешь это сделать, если верить всему, что написано в дневнике, без особого труда и одной лишь силой мысли. У каждого из нас теперь своя жизнь, за эти годы многое изменилось. Я не прошу тебя о встрече, в этом, как мне кажется, нет никакого смысла. Мне бы просто хотелось понять, было ли это всё на самом деле или мое воображение умело вплело в повествование о реальной студенческой жизни вымышленный персонаж.

Если же вся вышеописанная история – всего-навсего выдумка, то пусть это обращение станет символической оглядкой назад и резюме об ушедшей эпохе.

Натка, если ты существуешь, пожалуйста, дай мне знать. Сама реши как. Напомни о прошлом.

Верни Мне Мой 2007-й.

SergeDeMai

«Дети Сети» – это прямой репортаж из жизни современных тинейджеров, так называемого поколения Z. Загадочная смерть, анонимные чаты в дебрях даркнета, вчерашние дети, живущие онлайн и мечтающие о будущем. И все это на фоне спальных районов, клубных концертов, глянцевых YouTube-каналов. Кто они, сегодняшние тинейджеры? Те, чьи детство и юность пришлись на расцвет Instagram, Facebook и Twitter. Те, для кого онлайн порой намного важнее реальной жизни. Те, кто стал первым поколением, воспитанным интернетом…

Чуть не забыл. На всякий случай.

Это художественное произведение, действие которого происходит в параллельной вселенной, никак не связанной с нашей с вами действительностью.

Любые совпадения – случайны.

Все, что написано в этой повести, не следует воспринимать как правду.

Ну вы же понимаете, да?

Хорошо. Теперь, когда сделаны все необходимые оговорки по поводу достоверности описанных событий (надеюсь, понятно зачем), можно переходить непосредственно к рассказу о том, как все было на самом деле. Начну издалека.

Я был, кажется, классе в восьмом или девятом, когда впервые посмотрел довольно-таки средненький, но чем-то очень меня «зацепивший» фильм «Васаби», снятый по сценарию небезызвестного Люка Бессона. Там среди прочих мне запомнился момент, на котором молодая японская подопечная пожилого французского полицейского говорит о том, что она и вся ее компания – обычные современные подростки. Меня такое определение несколько озадачило, учитывая, что девушке по сюжету вот-вот должно было исполниться двадцать лет. Мне самому на тот момент было четырнадцать, и тогда я думал, что подростки – это, ну, максимум до шестнадцати. Позже, на первом-втором курсах университета, то есть лет до девятнадцати, я понял, что ошибался, поскольку все еще замечал в себе отголоски тинейджерского мышления. Сейчас, вдоволь наобщавшись с главными героями данного повествования, я совершенно уверен: фраза двадцатилетней японки из «Васаби» теперь в полной мере применима к российской молодежной тусовке второй половины «десятых». Ребятам, о которых здесь пойдет речь, еще нет двадцати, в данный момент им по семнадцать-восемнадцать лет, и все они – обычные современные подростки. Да, раньше мне (да и не только мне, наверное) казалось, что из этого возрастного периода вырастаешь после шестнадцати, но, как известно, времена имеют свойство меняться, а средняя продолжительность жизни на планете – расти. Ведь когда-то было и такое, что в сорок пять можно было считаться глубоким стариком.

К слову о «меняющихся временах». Как-то раз, лет так десять тому назад, я купил в «Зиг-Заге» (культовой когда-то рок-галерее, располагавшейся на Арбатской, затем на Китай-городе, позже на Киевской и еще где-то) белую футболку одной группы, которая мне нравилась тогда. Родители, будучи, по обыкновению большинства родителей, весьма поверхностно осведомленными об андеграундной музыкальной сцене, спросили «кто это?», глядя на солистку, изображенную спереди. Я назвал ни о чем не сказавшее им имя и включил пару песен. Мама с папой уважительно молча прослушали записи и пару раз кивнули, ничего не сказав. Десятилетие спустя, приехав к ним с регулярным визитом на выходные, я так же уважительно, как и родители годами ранее, прослушал с ними участников популярного телевизионного шоу. Я сидел боком к экрану и практически не поворачивал головы, читая книгу на телефоне. Каково же было мое удивление, когда мама окликнула меня, сказав:

– Смотри, это Нуки из «Слота», которая у тебя на футболке была.

Подняв глаза, я действительно увидел ту самую солистку, имя которой тогда было не известно никому, кроме узкого круга фанатов. Десять лет спустя она участвовала в раскрученном вокальном проекте и пела в прайм-тайм на первом канале. Расценивать это можно было по-разному: и как успех Нуки как творческой единицы, и как попытку телепродюсеров расширить аудиторию, и как банальную жажду наживы со стороны менеджеров группы, и много чего еще вроде опопсения андеграундной сцены. Сказать однозначно, хорошо это или плохо, мне было затруднительно, но что становилось понятно бесповоротно и окончательно, так это то, что времена, чего там ни говори, действительно изменились.