Владимир Богомолов - Особое задание [Повести и рассказы]

Увлекшись погоней за упрямым конем, Миша не заметил, как на бугре появился мотоцикл с коляской. Он ехал с той стороны, где партизаны совершили дерзкое нападение, и водитель не мог не видеть остатков разгромленного обоза. Озираясь по сторонам, мотоциклист гнал машину на бешеной скорости.

Миша едва успел припасть к гриве своего жеребца, когда кони дружной лавиной рванулись обгонять мотоцикл. Немец нервозно кричал: «Хальт!», сигналил, прибавлял газ, но косяк не уходил с дороги. И конь Романова, подхваченный рывком, не желал отбиваться от табуна. Миша понимал, что дальнейшая скачка может привести его прямо к контрольно-пропускному пункту.

«Вот теперь нужно повернуть коней в степь, — думал юный разведчик. — Но как это сделать?» Оголтело летящие лошади казались неуправляемыми. «Во что бы то ни стало я должен вырваться вперед, тогда табун пойдет за моим серым», — принял решение Миша. Нахлестывая жеребца, он с радостью заметил, как тот медленно, но уверенно обходит лошадей одну за другой. Наконец серый вырвался вперед буквально на метр-другой, но этого оказалось достаточно, чтобы он, перепрыгнув через кювет, увлек за собой весь косяк.

Мотоциклист, не сбавлявший скорость, заметил это, когда переднее колесо машины уже повисло над глубоким кюветом. И тотчас в грохоте копыт, в храпе и ржании за спиной Миши потонул короткий, как выстрел, крик водителя. В первое мгновение Миша ничего не понял. «Неужели увидел меня?» — сверкнула мысль. Оглянулся, не поднимая головы: дороги не видно за оскаленными мордами коней. Не слышно и тарахтения. И тут догадка осенила его: мотоциклист врезался в кювет. Появилось — неотвратимое желание проверить догадку. «Хорошо, если фриц окочурился, а если чуть покалечился…» И все-таки мальчише-ское желание убедиться в догадке своими глазами взяло верх над рассудочностью, и Миша стал тянуть изо всей силы удила, заставляя коня остановиться. Но это удалось сделать Мише только перед самым плетнем чьей-то левады. Косяк прискакал к незнакомому хутору, а может, станице. Такой поворот совершенно не входил в расчеты Романова, и он теперь быстро обдумывал план исчезновения.

— Эй, парень! — осторожно и негромко окликнул Мишу из-за плетня седобородый казак, бросив колун возле дубовой коряги. — Откуда эти кони?

— Не знаю, — натянул поводья мальчик, готовый в любую секунду пустить своего. серого в галоп. — Должно, ничейные.

Старик глянул на лошадей и перекрестился.

— Какие к шуту — ничейные. — Вот битюги румынские. Тавро видишь на крупе? И на твоем сером тавро. Ты чей будешь? Что-то я тебя не признаю.

— Я ничейный. Беспризорный, — легко соврал Миша, спрыгивая с лошади. — Иду с самого Абганерово.

— Куда же? — полюбопытствовал хозяин.

— В Киселевку. Далеко она от вас?

— Далековато. До Базков двенадцать, да там еще семь верст. Вот и сосчитай, сколько… Стой, — скомандовал сам себе дед. — Вот эта кобылка будто без тавра. Помоги заловить ее… s А этих шугай подальше…

Когда лошадь, понурив голову и фыркая, шла к сараю, словоохотливый старик спросил Мишу, не хочет ли он есть. Романов ответил, что только недавно его сытно накормили румыны. В свою очередь Миша поинтересовался, откуда здесь столько техники.

— А шут ее знает, — досадливо сплюнул казак. — Гутарют, под Сталинградом наши перешли в наступление. Вот фриц и подтягивает танки… Теперь слопают хутор с потрохами.

По направлению, указанному старым казаком, Миша пробрался к займищу. Сколько шел, столько и корил себя, что не возвратился на то место, где мотоцикл свернул с дороги. Какая-то внутренняя сила тянула его назад, и Миша, может быть, поддался бы соблазну, если бы на околице не заметил две крытые машины, между которыми на высоких мачтах протянулись провода антенны. «Походная радиостанция», — сообразил юный разведчик. Он тут же решил проследить, велика ли охрана.

Он стоял в густой заросли краснотала пять, десять, пятнадцать минут, но никто около машины не появлялся. Наконец из хутора подъехал черный, блестящий эмалью легковой автомобиль. Из машины вышел офицер. К нему подбежал солдат с автоматом на груди. Он доложил, что вокруг все спокойно. Офицер~ остался в невысоком кузове походной радиостанции, а Миша, не выходя на дорогу, прилеском направился в сторону Киселевки.

Своих он догнал на полпути к Базкам. И, не дав возможности расспросить себя о чем бы то ни было, тут же доложил Пимену Андреевичу, что в хуторе Приконском остановился танковый полк немцев.

— Это нам не по зубам, — с досадой сказал Ломакин.

— И радиостанция там у них. Охрана, видать, небольшая.

— Почему так думаешь?

— Целый час наблюдал. Кроме — двух часовых да технарей, никто не появлялся.

— Надо рискнуть, — предложил Хорошунов. — Я возьму группу и пойду. Без рации мы как без рук.

— Ну что же, — решительно пробасил Ломакин. — Дерзай, Иван Федотыч.

Группа из семи человек запаслась гранатами, патронами, провизией и уже через полчаса шла заимищем по направлению на Приконский. Вчерашнее сообщение о Сталинграде, взрыв склада в Терновой балке, удачное нападение на обоз настраивали партизан на боевой лад. Миша шел впереди Хорошунова и думал, как хорошо все складывается за последнее время. А если они разгромят немецкую радиостанцию и добудут передатчик, то жизнь, у них будет замечательная. Они точно узнают положение на фронтах, толучат новые задания. От радости, переполняющей сердце, Миша вполголоса запел в такт быстрым шагам.:

— Эй, Шаляпин, — остановил его Хорошунов. — Демаскируешь группу.

— Что вы, товарищ комиссар, — посмеялся пионер над чрезмерной осторожностью Хорошунова. — Я сюда шел — ни одного фрица и ни одного мамалыжника не встретил. А теперь, в ночь…

Хброшунов молча прижал варежку к Мишиному лицу. Он весь превратился в зрение и слух. Левой рукой выразительно махнул товарищам. Казалось, что в займище лишь шумит сухими ветками ветер да падают, глухо шлепая, с вершин комки снега. Но сквозь ветер и шум доносился скрип. Сначала редко, потом чаще. Иногда в скрип впечатывалось топанье копыт..

Хорошунов, увлекая группу, отошел от дороги в глубину чащи. Партизаны спрятались за черные стволы дубов. Через несколько минут на дороге показались двое немецких солдат, а за ними три длинные арбы, груженные сеном. Возле каждой лошади тоже шли солдаты..

Миша был уверен, что Хорошунов, убедившись в малочисленности охраны, даст команду, и группа внезапным ударом уничтожит врага.

Он уже взял автомат на изготовку, но комиссар показал Мише кулак. И этот жест оказался как нельзя кстати, потому что через минуту-другую снова раздался скрип колес — и еще три телеги с сеном появились на дороге. Их тоже сопровождало несколько солдат. За последним возом бежала собака.