Наташа Маркович - Anticasual. Уволена, блин

— Знаешь что? Не смей, пожалуйста, оскорблять моих друзей. Тебе никто не давал на это право!

— Я высказываю свою точку зрения.

— На чем ты ее основываешь? Ты же его совсем не знаешь!

— Я вижу с первого взгляда. Гондон и халтурщик.

Ах вот оно что! В дело вмешалась профессиональная ревность. У них практически одинаковая профессия. Только Гоша нормальные деньги зарабатывает, а ты у нас непризнанный гений. Так ведь Гоша пашет сутками, а не сидит в баре каждый день. Может быть, мне это надо было вслух подумать? Даже не знаю. В чем моя цель?

Вслух я все-таки отвечаю весьма корректно:

— У меня на этот счет свое мнение. Этот человек за короткие три месяца знакомства уже сделал для меня столько, что этого хватит для того, чтобы быть благодарной всю оставшуюся жизнь, — я изо всех сил стараюсь оставаться вежливой и рассудительной.

— Поздравляю! И тем не менее я считаю, что он гондон.

— Я услышала твою точку зрения, — говорю я равнодушным голосом и отворачиваюсь, разом прекращая спор.

— Убери меня из своей книги, — вдруг заявляет этот кошмарный тип.

— С какой стати ты мне указываешь, что мне делать с моей книгой?

— Я не желаю в ней фигурировать вместе с этим гондоном! — Диму явно несет, и это уже не имеет отношения к Гоше.

— Не волнуйся, ты проходишь в ней под другим именем, — меня тоже заело, — ты уже не ты.

Я вкладываю в свой голос максимально возможную порцию сарказма.

— А мне плевать. Я не желаю быть персонажем этой дурацкой книги.

Он в свою очередь вкладывает такую же порцию презрения.

— Послушай, — я опять поворачиваюсь к нему и смотрю в упор. — Это. Моя. Книга. И не твое дело указывать, каких мне персонажей туда включать, а каких нет!

— Ах даже так! В таком случае я вообще не желаю с тобой больше общаться! Прощай навеки!

И он отворачивается к барной стойке.

Такое ощущение, словно меня ударили. Я пару минут стою в растерянности и думаю, что же делать дальше.

Разговаривать больше не о чем. Я беру сумку, телефон и иду в машину, задевая за все углы и запинаясь за стулья. Как будто с меня сняли какие-то очки и я плохо вижу, куда идти.

Я еду и плачу. Опять. Снова. Для девочек-водителей нужно устанавливать дополнительные дворники. Слезы вытирать.

Пожалуй, на этом в наших отношениях можно поставить жирную точку. Вернее, она уже поставлена.

Что происходит? Почему мне так больно? Ведь я его даже не люблю. Вернее, люблю как человека просто, а не как мужчину своей мечты. Я вижу все его недостатки, слабости. Не потому, что я такая умная, просто у него это все слишком близко к поверхности. Я все понимаю. И все равно очень больно. Наверное, потому, что я вкладывала в эти отношения кусочек своей души и Димка стал для меня дорог.

Я совсем не умею легко относиться к взаимоотношениям, и поэтому каждая неудача оборачивается для меня трагедией.

Просто миллион неудач. Миллион трагедий.

Иногда мне кажется, что у меня вместо сердца остались какие-то окровавленные тряпочки.

Что же мне делать?

Такое ощущение, что я вошла в автономный режим. Режим пониженного энергопотребления. Все эмоции испарились. Словно газ в горелке убавили, и он еле тлеет. Дышу через раз. Стараюсь не делать резких телодвижений. Экономлю кислород.

А также бензин и Интернет.

Интернет я экономлю с помощью воровства. Использую подключение, которое осталось с прежней работы. Они там оплачивают, а я ворую по ночам. Днем нельзя, могут застукать. А ночью дешево, так что я и им его экономлю. Считаю, что они могут мной гордиться.

Лето тоже нынче решило нас не радовать. Странное какое-то лето.

Все время холодно, дождь, и наши горе-футболисты чемпионат слили в два счета.

Меня погода не сильно заботит, жаль только, что юбочки и белые туфли простаивают, а вот Гоша переживает. У него посерьезнее беда.

— Я, — говорит, — с начала сезона на мотоцикле два раза выехал! Что это такое?

Я тоже считаю, что это свинство. Мотоциклы — техника недешевая, и ее простой дорого стоит. Получается, что люди вложились — и бесполезно. Только деньги заморозили. Убытки терпят.

— Считаю, что надо обращение писать, — возмущаюсь я в ответ, — жалобу какую-нибудь. Или протест.

— Не имею возражений. На чье имя?

— А вот это уже не ко мне вопрос. Я стратег, а не тактик.

— Может, Лужкову? — задумывается Гоша. — Он, в конце концов, мэр этого промозглого города.

— Может, и Лужкову.

Странно все это. Может быть, мы все попали в дождливый город из романа Стругацких? Там еще лепрозорий на окраине был. И мокрецы.

Если это так, то у нас мало надежд на светлое будущее. Увы.

Я давно заметила, что в период неудач уровень цинизма резко повышается.

Хотя он вообще за последние два года сильно вырос. Москва преподает уроки наивным провинциалам и глупым идеалистам.

Меня сильно били на улице. У меня украли сейф из офиса. Я пережила неприятие моих идей и меня лично. Лишилась любимой работы и бизнеса. Потерпела несколько неудач на личном фронте. Потеряла нескольких «друзей на всю жизнь».

Раньше я была неисправимой оптимисткой. Потом перестала.

Однажды, когда я еще на старом месте работала, произошел следующий случай.

Я была в гостях у своего шефа.

Зовут его Володя. Володя — умный, высокий, красивый и благородный, как ирландский дог. Я довольно долго и безуспешно была влюблена в него.

Потом в связи с бесперспективностью происходящего почти разлюбила, и мы стали просто друзьями. Я даже сумела кое-как подружиться с его красивой девушкой.

Володя закончил какой-то разговор по телефону, положил трубку и, очевидно еще находясь на волне разговора, жизнерадостно сказал:

— Наташка, все будет хорошо!

Я, задумчиво созерцая содержимое его холодильника, негромко ответила:

— Никогда.

— Что ты сказала? — не расслышал Володя.

— Никогда, — повторила я немного громче.

— Фу-ты! Мне послышалась: «это да». Я уж было подумал, что в тебе проснулся былой оптимизм.

— Да нет. Зачем? Цинизм вполне его заменяет.

Володя только ухмыльнулся. Он не был в восторге от моих упаднических мыслей. Более того, они его, по-моему, бесили, так как не вписывались в корпоративную культуру. Хотя я лично их особо упадническими не считаю.

Потом я еще подумала над этой невольно вырвавшейся фразой. И поняла, что это действительно так. Заменяет. Более того, раньше мне нравилось быть оптимисткой. Теперь меня не меньше радует тот факт, что я превратилась в циничного пессимиста.

И так и так весело.

Но у цинизма есть одно преимущество, которого лишен оптимизм.

Когда ты не ожидаешь от жизни ничего хорошего, то она, жизнь, порою преподносит необыкновенно приятные сюрпризы. Удачи, не являясь стандартным рядовым событием, радуют намного сильнее и острее. Второй плюс — плохое не так расстраивает, когда к нему готов. А когда относишься философски — вроде уже и плохим перестает быть.