Люсинда Райли - Комната бабочек

– Понятно, Ник. Даже лучше, если вам удастся выбраться на выходные. Я могу пригласить Сэма и Эми… как бы ты ни относился к брату, тебе стоит познакомиться с племянником и племянницей.

– Разумеется, мам. Мы же взрослые люди, в конце концов. И я с удовольствием вновь повидаю Эми и, естественно, познакомлюсь с детьми. Так как насчет следующих выходных?

– Отлично! – Поузи хлопнула в ладоши. – Предупреди свою подругу, чтобы захватила теплую пижаму, ладно? Дни становятся короче.

– Обязательно, мам, – сказал он, заметив озорную усмешку на ее лице. – А теперь, перед отъездом, я хотел бы посмотреть на то, что ты еще придумала в саду.

После прогулки по саду Поузи занялась на кухне подготовкой чая, а Ник прошел по холлу в малую столовую. Остановившись на пороге, он пригляделся к массивной люстре и заметил, как скудный дневной свет подчеркнул очертания огромных трещин, протянувшихся по всему потолку, отслаивающуюся краску на стенах и покоробившиеся карнизы. Зайдя внутрь, он протянул руку к старому черному переключателю и, включив свет, направился к камину, собираясь разжечь его. В комнате было довольно холодно и сильно пахло сыростью. Роскошные шелковые занавеси, за которыми он прятался в детстве, выглядели старыми и обтрепанными.

Ник почувствовал комок в горле при виде нынешнего состояния этой когда-то роскошной комнаты, неумолимым временем лишенной, подобно королеве немого кино, своего былого очарования.

Ник возился у камина, разжигая дрова, когда его мать вошла в столовую с чайным подносом и своим знаменитым бисквитным тортом «Королева Виктория».

– Как приятно, – сказал Ник, присев перед разгоревшимся пламенем, – впервые за десять лет разжечь камин. Боже, да, теперь я полностью счастлив.

– Ты еще не решил, где будешь жить? – спросила сына Поузи.

– Нет пока, Пол и Джейн заверили меня, что я могу оставаться у них, сколько пожелаю. Сначала надо разобраться с делами, а потом уж переходить к поиску нового жилья.

– Кстати, когда ты приедешь на следующие выходные, я попросила бы тебя оглядеться в этом доме. Большая часть мебели, вероятно, ничего не стоит, однако кое-что, возможно, представляет ценность.

– Мам, может, тебе не хватает наличных? Ты же помнишь, я не раз говорил, если тебе понадобятся деньги, то только скажи мне.

– Нет, Ник, мне всего хватает. Дело в том… собственно, что я давно подумываю о продаже Адмирал-хауса. Мне ведь на будущий год исполнится семьдесят.

Он пристально посмотрел на нее и опять перевел взгляд на огонь.

– Понятно, – наконец произнес Ник.

– Ник, прошу, скажи мне честно, как ты к этому относишься?

– По правде, мам, трудно сказать: наверное, меня обуревают смешанные чувства. Грусть, очевидно… ведь здесь я родился и вырос, так же как и ты, кстати… однако, я понимаю, почему ты подумываешь о продаже.

– Да, возможно, это похоже на заботу о старом и немощном питомце, – печально заметила Поузи. – Ты любишь его и останешься с разбитым сердцем, когда его не станет, но понимаешь, что ему так будет лучше. Те же чувства я испытываю к Адмирал-хаусу. Он нуждается в новом владельце, в том, кто сможет позаботиться о восстановлении его былой славы. Сейчас он медленно, но неуклонно разваливается, и я должна что-то сделать до того, как разрушения станут необратимыми.

– Я понимаю тебя, мам.

Ник поднял глаза и увидел на потолке большое влажное пятно, памятное ему с детства. Ему тогда казалось, что оно похоже на гиппопотама. Сейчас оно слилось с массой других пятен, образовав в результате подобие странной потолочной фрески.

– Одна местная дама из агентства недвижимости зайдет оценить его на следующей неделе, – сообщила ему Поузи. – Но, разумеется, я собиралась спросить тебя, не захочешь ли ты взять на себя эти заботы.

– Во-первых, Сэм никогда не простит мне, если я возьму дом. Он же все-таки старший сын и наследник. Кроме того, вряд ли я буду жить здесь; и вдобавок сейчас для налаживания бизнеса мне понадобится каждый пенни. Увы, мам, прости меня.

– Разумеется, Ник. Я должна была спросить, только и всего.

– Где же ты будешь жить, когда продашь его?

– Ну, об этом я пока практически не думала. В каком-нибудь небольшом доме, не требующем особых затрат на содержание. Но, естественно, хотя бы с маленьким садом. – Она улыбнулась. – Надеюсь только, что новые владельцы не уничтожат здешний.

– Уверен, они будут гордиться им. Как особой достопримечательностью. Нужно просто найти богатого пожилого горожанина с молодой красивой женой и огромным штатом персонала для ведения хозяйства и ухода за садом.

– Ну, не думаю, что таких найдется много, однако поживем – увидим.

– Как ты сама частенько повторяла мне: «Чему быть, того не миновать». Но сейчас мне, пожалуй, пора отправляться в обратный путь.

Ник и Поузи встали с кресел и вместе направились в холл.

– Прежде, чем ты уедешь, я должна передать тебе кое-что. – Поузи взяла письмо со столика возле входной двери и вручила его сыну. – Вчера его доставил курьер к нам в галерею, и очень удачно, что уже сегодня я могу передать его тебе.

Ник взглянул на свое имя, написанное черными чернилами до боли знакомым наклонным почерком. С трудом подавив охватившее его чувство, он постарался не выдать потрясения.

– Спасибо, мам, – помедлив, сказал он.

– Как приятно было повидать тебя, мой дорогой мальчик, – сказала она, поцеловав его. – И я в полнейшем восторге, что ты решил навсегда вернуться на родину.

– И я тоже, мама. – Ник улыбнулся. – Ладно, до скорого.

Ник вышел к машине и включил зажигание. Проехав по подъездной аллее, он остановился сразу за воротами. Письмо лежало на пассажирском сиденье, призывая открыть его. Дрожащими пальцами он взял конверт, открыл его и прочитал то, что она написала ему.

Потом он сидел, уставившись в пустоту, пытаясь решить, как поступить дальше. Он мог порвать письмо и отправиться прямо в Лондон, к Тэмми. Либо мог заехать в Саутволд, выслушать ее и тогда уж окончательно избавиться от призраков прошлого.

Свернув направо, Ник поехал в сторону Саутволда. В осенних сумерках городок выглядел как всегда прелестным. Проезжая по Хай-стрит, Ник заметил, что на месте его магазина теперь агентство недвижимости, но все остальное, казалось, осталось без изменений. Подчинившись внезапному порыву, Ник припарковал машину и пошел прогуляться по берегу моря.

Гуляя, он позволил воспоминаниям затопить его, сознавая, как важно не пытаться насильно похоронить их. Возможно, если он еще разок увидит ее – с вновь обретенной целью и Тэмми в его жизни, то сможет наконец навсегда покончить с прошлым.

Свесившись через перила, Ник смотрел, как волны мягко отступают и опять накатывают на берег, и вспоминал те безумные мучения, что испытывал, когда стоял здесь в последний раз. Да, он любил ее. Вероятно, в его жизни больше не будет такой страстной любви, и, оглядываясь назад, он молился, чтобы не было. Ему вдруг стало ясно, насколько опасной была сила той его любви… ошеломляющей, всеобъемлющей и разрушительной.