Николай Чергинец - А он не вернулся из боя

— Честно говоря, не знаю, но думаю, что просто плохо искали.

— А вам Бровиковы ничего не рассказывали про автомат?

— Какой автомат?

— Калашникова автомат! — с раздражением громко произнес Новиков. — Он был у медбрата, который вместе с врачом перевязывал плечо Бровикову. Медбрата взрывом отбросило, но почему-то не в ущелье, да еще и автомат пропал.

— Товарищ Новиков, вы что, хотите сказать, что Бровиков похитил автомат? — чуть дрожащим голосом спросила Коблик.

— Ну, во-первых, ко мне следует обращаться «товарищ майор», а во-вторых, в этом заведении вопросы задают сотрудники. А мои предположения основываются на личном опыте. Мне приходилось бывать в десятках боев, и быть отброшенным взрывом, и слышать свист пуль, и я не понаслышке знаю, какую боль они причиняют, когда впиваются в тело. Ладно, если пропал рядовой солдат, а здесь речь идет об офицере. Я уважаю вас, как мать воина-интернационалиста, но имейте в виду, что все имеет свой предел…

Вера Федоровна неожиданно встала:

— Молодой человек, я не хочу вас даже называть товарищем майором. Вы только что вселили в мою душу страшное смятение. Я не знаю, какие у вас есть основания намекать мне, что я похоронила не своего сына. Ко всему вы еще пытаетесь вселить в мою душу сомнения в порядочности капитана Бровикова. Сложно сказать, способны ли вы понять, что человек, у которого взрывом оторвало ногу и часть ладони, способен украсть автомат и дезертировать. Я не ставлю под сомнение вашу храбрость, проявленную в бою, но я знаю сотни ребят, в том числе и инвалидов, награжденных орденами и медалями, которые просто уклоняются рассказывать о своем боевом опыте. Простите, но я опаздываю на работу. Я могу идти?

Новиков суетливо вскочил с места:

— Послушайте, вы! Не надо меня тут провоцировать, и не с такими приходится иметь дело. Хотите идти — идите! Но, предупреждаю, о нашей беседе никому не рассказывать, особенно Бровиковым. Это секретная информация. Вам ясно?

Не дав ей ответить, он тут же нажал кнопку и в кабинете появился тот же прапорщик. Он проводил Коблик к выходу и вежливо, с акцентом извинения попрощался.

Вера Федоровна в растерянности и со слезами на глазах остановилась рядом со входом и никак не могла сориентироваться, в какую сторону ей идти. Обида и боль буквально парализовали ее.

— Женщина, вам плохо? — перед ней стоял прилично одетый мужчина. Он с состраданием смотрел на нее.

— Да, наверное, не я одна выхожу из этого здания с нехорошим чувством. Здесь умеют унижать недоверием, оскорблять, да еще и мать, потерявшую сына в Афганистане. Я никогда не была в этом здании, но теперь буду всем советовать обходить его стороной.

— Ну, не скажите. Здесь работают люди, которые защищают интересы государства, разве не так?

— Сложно поверить, если в этом здании находятся такие, как этот Новиков, с которым мне пришлось общаться. Послушаешь его, так чуть ли не герой войны в Афганистане.

— Вы имеете в виду майора Новикова Александра Павловича?

— Он самый! — возбужденно ответила Коблик. — Самый настоящий циник, да еще и хам в придачу. Ему абсолютно наплевать на страдания матери, потерявшей сына в Афганистане. Тоже мне нашелся защитник государства!

— Вы только успокойтесь, может вы и правы. Вы уж простите и не обижайтесь на всех работников этого здания. Есть такая поговорка: «В семье не без урода». А с ним разберутся, я вам обещаю.

Мужчина скрылся за дверями здания КГБ.

Андрей уже привык к одиночеству. С Минкиным, как ни странно, они встречались редко. На прииски Бровикову ездить не надо было. Дважды в неделю к нему приходили бригадиры старателей, предъявляли квитанции о сдаче драгоценностей Минкину, и Андрей выплачивал им деньги.

Уже привык к протезу. Боль больше не донимала его, как раньше, и он постепенно стал перемещаться не только по ровной поверхности, но и лазить, конечно, в пределах разумного, по горам.

Иногда он брал с собой автомат «Узи» и осторожно взбирался по не совсем отвесным скалам повыше в горы. В долине, чаще всего в предгорье, можно было встретить львов, которые любили невысокие горные холмы с зарослями. Охотились они в основном на равнине на саблерогих антилоп, жирафов и даже буйволов. Свой прайд они старались держать в каменисто-холмистой местности и, конечно, не боялись захватывать целые районы в пустыне. Царь зверей есть царь.

Как-то вечером Минкин увидел, как Андрей возвращается с прогулки, и окликнул его:

— Сосед, ты что, решил заняться охотой? У меня для тебя сюрприз, — и он скрылся в своем доме, через пару минут вышел, в руках у него было охотничье ружье. — Дарю! Лично я не люблю охотиться, а эта берданка лежит у меня давно, — и он протянул Бровикову ружье.

Взяв его, Андрей ахнул: это было прекрасное английское ружье, у которого был и мелкокалиберный ствол. Андрей радостно взглянул на Минкина:

— Спасибо, Ефим! А как насчет патронов?

— Для каждого ствола по ящику. Но ты знаешь, где можно здесь охотиться?

— Потихоньку изучаю. В горах змей много, каких-то птиц, даже не знаю их название. В лесу видел мартышек и бабуинов. Местные с удовольствием едят их, и даже некоторых змей. А если удастся завалить буйвола, то в племени устраивают настоящий пир.

— А когда лучше охотиться — летом или зимой?

— Разрешается охотиться триста шестьдесят пять дней в году. Но лучше всего в июне, июле и августе. В это время температура от семи до двадцати градусов. В долинах температура выше, чем в горах. Летний сезон длится с ноября по март, это самое жаркое и дождливое время. Организованная охота проводится на частных территориях, в районах проживания племен и правительственных угодий — это большая часть Зимбабве. Например, в национальном парке Ганарежу охотятся на слонов, буйволов, леопардов и соболя.

— А в наших горах что есть для охоты?

— Соболь, куду, встречаются и львы, и леопарды, антилопы гну — у самого подножия гор.

— А кто такие куду?

— О, это интереснейшие животные из разряда антилоп с очень большими винтообразными рогами. Эти рога очень красивые. Интересно, что у них самцы и самки живут отдельно и встречаются только один раз в году для спаривания, а потом снова расходятся. Если тебе удастся грохнуть куду, ты украсишь интерьер своего дома.

— Да, видел я такое животное. Честно сказать, был поражен его красотой, а рога, действительно, произведение природы, мордочка утонченная, красивая. Даже жаль в такую стрелять. Их, наверное, мало?

— Ты знаешь, раньше Зимбабве называлось Родезией и была самой процветающей страной Африки. Но после изгнания белого правительства и десяти лет правления Роберта Мугабе, его политики против белого населения, перераспределения сельскохозяйственных земель, что привело к экономическому краху, голод погнал людей на охоту за живностью, и вот результат: исчезновение восьмидесяти процентов дичи. Браконьерство стало нормой жизни населения. Но для тебя зверья еще хватит, — улыбаясь, Ефим закончил свою лекцию. — Не забывай, Андрей, что в стране очень распространен ВИЧ, много случаев заболеваний холерой, но это в основном в городах. Надо знать и помнить, что вся территория страны является зоной малярии. Обязательно надо иметь соответствующие препараты. — Минкин выждал немного и, увидев, что Бровиков, опираясь на палку, встает с валуна, сказал: — Есть и другая, менее приятная новость. Звонил шеф и сказал, что его волнует снижение объемов добычи. Потребовал, чтобы мы с тобой стали по совместительству и надзирателями. Он считает, что старатели стали больше похищать драгоценностей, и надо усилить контроль, увеличить количество внезапных проверок и выяснить, кто ворует. Так что давай поздравим друг друга с получением еще одной регалии. Сам понимаешь, что старатели станут нас ненавидеть. А это значит, что в любой момент можно ждать неприятностей, голь на выдумку хитра.