Гуга Лолишвили - Охотники за новостями

Но видеосъёмки остались для меня в прошлом, я уже работал на «Независимую газету» и её информационное агентство НЕГА.

В информагентствах своя специфика. Главное в этом деле не зевать и быстрее поворачиваться. Если, к примеру, газетчик, которому предстоит писать статью на полосу завтрашнего газетного номера, мог себе задержаться после пресс-конференции на коктейль, то корреспондент информагентства всегда торопливо покидал событие задолго до его конца (так было до появления мобильных телефонов). Главная цель передать информацию быстрее других, пока она не устарела.

В тот момент моей главной задачей было передать сообщение о начале воздушного штурма телерадиодепартамента в Москву. Его поставят на ленту новостей и оно вместе с другими полетит над миром на все континенты. Не передай я это сообщение в течении 5 — максимум 10 минут, то всё, что я делал тем утром теряло смысл, ибо ничто не устаревает так быстро, как информация для ленты новостей .

Я подался назад — не желая показать коллегам, что ухожу, дабы не навести их на подобные мысли. Убедившись, что все были увлечены происходящим и не обращали на меня внимания, я торопливо вышел на подъём Варазисхеви и тревожно задумался о том, сколько времени займёт у меня путь до здания Госсовета с его пресс-центром, в котором имеются спасительные телефоны. Повторю — мобильных телефонов тогда ещё не было.

Мне повезло. Тогда мне часто везло, не то, что потом в эмиграции — мимо меня проехал милицейский автомобиль, в котором я заметил знакомого по Цхинвали старлея дорожной полиции (он частенько дежурил на въезде в Цхинвали, когда мы с Зурабом приезжали туда на съёмки).

Старлей сразу узнал меня, остановился и согласился подбросить до Госсовета. Он включил мигалку и выжал педаль газа.

По пути я выудил из него ценнейшую информацию: «Только, что сообщили, что спецназ приступит к штурму здания через 25 минут».

Спустя 4 минуты я был в пресс-центре Госсовета. Здесь хорошая связь и я прозвонился в «Независимую» с первого раза (из дома прозвониться в Москву в то смутное время бывало непросто). Оставив короткое сообщение о начале воздушного штурма, здания, и о том, что «по информации, просочившейся из силовых структур» спецназ начнёт штурм через 18–19 минут (вот так и появляются на свет эти расплывчатые формулировки — «по информации из источников заслуживающих доверия», «по эксклюзивной информации», «по просочившимся данным»…) — я вылетел пулей из пресс-центра, «схватил» у Госсовета такси и вернулся к Университетскому скверу.

Бегом вниз по Варазисхеви и спустя каких-нибудь шестнадцать минут я на том же месте. Вертолёта не видно и коллеги вверх уже не смотрели — они совещались о том, что «пора бы ехать в пресс-центр передавать информацию».

— А ты, где был? Чего так запыхался? — спросил меня один из них. Я неопределённо помахал рукой.

— Поедешь в пресс-центр? — спросил он у меня.

— Не, знакомый мент сказал — скоро спецназ попрёт.

Я «слил» им эту информацию нарочно. Сам я передал её несколько минут назад и агентство «НЕГА» распространило её первым из информагенств. С этой минуты новость новостью больше не является, она уже устарела и ценности не представляет. Но коллеги этого не знают! Теперь им захочется добраться до телефонов ещё сильнее, они умчатся в пресс-центр, с резвостью гепардов преследующих антилопу Томпсона. И не будут путаться у меня под ногами, когда я осуществлю то, что задумал сразу, как только услышал о начале штурма.

А задумал я следующее — просочиться в здание Телеорадиодепартамента вслед за спецназом и сделать репортаж с описанием всех деталей захвата здания.

М-да… Теперь это кажется полным идиотизмом. С одной стороны кажется.

А с другой стороны: я ничуть не жалею об этом.

Половина первого дня. Только, что путчисты, захватившие телерадиодепартамент, отвергли ещё один ультиматум о сдаче («Хватит уже, совесть имейте, выходите, ничего плохого не сделаем, мамой клянёмся!»). Вокруг сосредотачивались «маски-шоу» — группа захвата, которой предстояло штурмовать здание (по правде говоря я совершенно не помню были на них маски или нет — вот чёрные вязанные шапочки, которые в Тбилиси тогда называли «презервативами» были точно)

Вдруг «маски-шоу» все одновременно куда-то пропали, как сквозь землю провалились. В следующую после этого секунду по зданию открыли яростный огонь. Крошился бетон, разлетались остатки стёкол. Это длилось около минуты или чуть меньше этого. Мгновенно и одновременно огонь стих. Выросшие из — под земли, словно призраки, «маски-шоу» понеслись к центральному входу. Секунда — другая и они внутри здания. Оттуда доносились крики, грохот вышибаемых дверей и редкие выстрелы.

Подход к зданию пуст — это те секунды всеобщей неразберихи и несогласованности, в которые «безбашенный» журналист может делать всё, что его душе угодно. Такая лафа долго не длится, я поспешил этим воспользоваться и проскользнул в здание. Спецназ уже колотил ботинками на втором и третьих этажах. Пол усыпало битое стекло. Двери во все помещения были добросовестно выбиты.

Раздался приближающийся топот — я изрядно испугался и встал в середину коридора чтобы быть на виду — упаси, Господь, быть принятым разгорячённой штурмом и запахом пороха «маской-шоу» за того, кто от неё прячется. Навстречу мне трое в шапочках тащили скрученного человека. При виде меня один из них хватанулся за автомат — я заорал ему: «Пресса! Пресса!» и он сразу успокоился. Пленного проволокли мимо меня в направлении выхода. Опять раздался топот ног — «маски-шоу» сбегали вниз по лестнице. Они вели целую группу задержанных. Человек десять или пятнадцать торопливо шагали с заложенными за головы руками. Их подбадривали, несильно подталкивая ладонями в спины.

Я зашёл в один кабинет, в другой. Всё разбито, разворочено… Где-то наверху опять вышибали двери.

Неразберихи перед зданием больше нет. Всё под контроолем. На проезжей части — полицейские автомобили и микроавтобусы «Скорой Помощи». Здание уже оцеплено полицией. Я показал полицейским своё удостоверение и спокойно вышел на улицу.

Теперь мне была нужна статистика — количество захвативших здание, захваченных, убитых, раненых… Выяснив у полицейских и врачей, что во время штурма погибли двое человек, (позднее ещё трое скончались от ран в больнице) что тридцать ранено, что все остальные задержаны, что арестован и сам Вальтер Шургая [13] В августе 92-го участники захвата телерадиоцентра, включая В. Шургая, будут освобождены по амнистии в связи с принятием Грузии в ООН. я опять заторопился в пресс-центр Госсовета, чтобы срочно передать информацию в «Независимую газету».