Коллектив авторов - От сердца к сердцу

Но тогда, в тот знаменательный зимний день, мы не думали об этом. Получив от хозяев множество рекомендаций по уходу за собакой, мы, наконец, уехали домой, держа свою мечту на руках и совершенно не представляя, как сильно изменится наша жизнь.

2.

Первые три ночи Джесси плохо спала и скулила, скучая по матери. Мы брали ее на руки и баюкали, как младенца. Мы разрешали щенку забираться на диван, по очереди спали с ним в обнимку, потому что так было уютней и теплей. Малышка предпочитала в течение ночи переходить из комнаты в комнату, чтобы поспасть с каждым членом семьи. Если у кого-то из нас была закрыта дверь, она скреблась и ждала реакции. Многозначительно вздыхала, когда мы игнорировали ее просьбу и с удовольствием запрыгивала в кровать, когда ей позволяли войти.

Она скромно сворачивалась комочком у моих ног, но под утро почти всегда оказывалась прямо у меня на голове. Щенок быстро рос и набирал вес. Однажды я проснулась от ощущения, что мое горло сдавлено тяжелой шерстяной гирей. Десятикилограммовая Джесси, мирно посапывала, растянувшись поперек моей шеи. Чем больше она становилась, тем больше места занимала в постели. И теперь я была вынуждена сворачиваться комочком, а она вытягивала лапы, аккуратно смещая меня к краю кровати. Утром я чувствовала себя разбитой, конечности затекали, это было невыносимо. Пришло время поделить территорию, я отвоевала свою половину кровати, а Джесси было дозволено спать только в ногах.

Собака изучила каждый угол в доме. Единственным смущавшим ее предметом оставалось зеркало. Впервые увидев свое отражение, она испуганно отпрыгнула в сторону. При второй встрече принялась долго и агрессивно лаять на неведомого зверя. Некоторое время обходила зеркало стороной, но однажды приблизилась к нему вплотную, долго и старательно вылизывала равнодушное стекло. Убедившись в его холодности и безжизненности, она окончательно потеряла к нему интерес.

Джесси пыталась помериться силами с каждым членом семьи, провоцировала драки и претендовала на роль лидера. Ее поведение становилось все более вызывающим. Кинологи призывали бить собаку по носу газетой, показывать свое физическое превосходство. Мне казалось неприемлемым поднимать руку на маленькое существо. Однако энергия Джес с каждым днем становилась мощной и разрушительной. Дом напоминал обитель монстра: бетонные стены, погрызенные до дыр, свисающие бахромой обои, скелеты обглоданных игрушек, разбросанные по полу. А мы устали считать царапины и укусы на своих телах.

Ко всему этому добавился новый вид хулиганства: Джесси воровала еду. Она раздраконивала пакеты с продуктами, принесенные из магазина. Обедать за нашим стеклянным столом теперь было невозможно. Джесси усаживалась под ним, прилипала носом к прозрачной поверхности, сверлила взглядом каждый кусок, отправлявшийся в наши рты в надежде, что ей тоже что-нибудь перепадет. Однажды во время ужина, папа встал, чтобы открыть окно. Щенок воспользовался случаем, молниеносно запрыгнув на стол и слизав еду с тарелки.

Терпению пришел конец. Отец ударил собаку так, что она взвизгнула от боли и прижала уши. С тех пор ее попытки воровать еду со стола и доминировать в семье прекратились. Она стала более управляемой, отца признала вожаком стаи, остальных членов семьи воспринимала как старших братьев и сестер. Ей же досталась роль всеобщей любимицы, мы обожали своего питомца и шутили, что в семье начался культ собаки.

3.

Джес постепенно превратилась из щенка во взрослую красивую собаку. Она была метисом. В роду у нее смешалось три породы: шарпей, лабрадор и черная лайка. Сочетание оказалось удачным. Ни одна прогулка не обходилась без знаков внимания. Прохожие рассыпались в комплиментах и интересовались породой. Но Джесси обрывала разговоры грозным лаем, не позволяя незнакомцам приближаться слишком близко.

Она весила 20 кг, выглядела крепкой и мускулистой. Шерсть чёрно-палевая, как у ротвейлера. Длинный нос, который бесцеремонно вынюхивал продукты в пакетах случайных прохожих. Круглые карие глаза с выразительными треугольными бровями. На лапках — черный маникюр. Большие подвижные уши улавливали каждый шорох, даже во сне. Розовый язык украшали темно-фиолетовые пятна, будто татуировки. Они намекали на родство с шарпеем, Джессика унаследовала от этой породы несколько складок на коже, но с возрастом они распрямились. Подушечки на лапах пахли паленым, наверное, от того, что она много бегала, стирая когти об асфальт. Хвост колечком, как у лаек. А под хвостом красовались две симметричные шерстяные завитушки. Изящество присутствовало в каждом штрихе. Джес выросла и расцвела.

4.

Постепенно у нашей собаки появлялись новые роли. Она выполняла сторожевые функции, оставалась бдительной и днем, и ночью, прислушиваясь к каждому шороху. По ее поведению мы могли понять, кто звонит в дверь: свой или чужой. Она с большой точностью определяла, когда кто-то из членов семьи приближался к дому и объявляла об этом, поскуливая и виляя хвостом. Стул у окна стал ее наблюдательным пунктом. Она сидела на нем часами, наблюдая за прохожими.

Громким лаем Джесси предупреждала об опасности, у нее поднималась дыбом шерсть, и она начинала сильно нервничать. Самым ярким эпизодом ее сторожевой карьеры можно назвать обезвреживание местных наркоторговцев, которые пытались спрятать порцию героина в больших цветочных горшках, установленных на нашем подоконнике. Мы жили на первом этаже, под окнами часто кто-то ходил. Джесси надрывала голос, отпугивая незнакомцев.

Иногда наш пес рычал. Мы не замечали ничего подозрительного, но Джес всегда оказывалась права, ведь слух у собак в 16 раз острее, чем у человека. Несколько ночей я просыпалась от недовольного рычания своего четвероногого друга, но не могла понять, в чем дело. Наконец, выяснилось, что под моим окном ежедневно устраивался на ночлег бездомный бродяга.

Лишь однажды в дом просочился незваный гость. В тот момент Джесси находилась «в отпуске» на даче. Я спала в городской квартире одна с открытой настежь форточкой. Утром оцепенела от ужаса, почувствовав, что в комнате кто-то есть. Я хотела закричать, но в итоге громко рассмеялась, потому что обнаружила на диване рыжего уличного кота. Он незаметно проник в квартиру через открытое окно и решил переночевать в нашем доме. Представляю, как возмущалась бы Джесси. Пришлось скрыть от нее эту историю.

У нашей собаки время от времени проявлялись охотничьи инстинкты. Она гонялась за котами с таким рвением, что мне приходилось ее останавливать дабы избежать кровавой сцены. Но в один летний вечер я не смогла удержать сорвавшуюся с поводка собаку и лишь успела провопить свое тревожное «н-е-е-е-е-т!». Джесси догнала испуганного кота, заглянула ему в глаза, гавкнула и вернулась ко мне. Я облегченно вздохнула, такие погони имели исключительно спортивный интерес.