Андрей Шляхов - Прикладная венерология

— Откуда она у вас я не знаю, — ответил Михаил, отодвигаясь назад вместе со стулом. — Да вы не нервничайте так, это заболевание лечится очень легко.

— Я нервничаю из-за того, что вы делаете из меня дуру! — рявкнула пациентка. — Можно подумать, что я не знаю, что при чесотке чешется между пальцев! А у меня руки в порядке!

— Потому что вы их часто моете, — объяснил Михаил. — Клещ не успевает внедриться…

— А другие места я что — не мою?! — пациентка орала так, что ее, наверное, было слышно и на улице. — Да вы что?! Да вы сексуальный маньяк! И садист! Сначала уговорили раздеться, а затем решили поиздеваться! Но я этого так не оставлю! Я вам покажу! Вы у меня вылетите отсюда впереди собственного визга!

На выходе из кабинета разъяренной фурии попался прибежавший на шум охранник. Пациентка оттолкнула его с такой силой, что он упал. Выкрикивая угрозы в адрес маньяка, мерзавца, садиста и подонка, она направилась к стойке администратора. Вышедший из кабинета Михаил помог охраннику подняться и вернулся обратно. Нужно было успокоиться и подготовиться к разговору с главным врачом.

— Вот шла бы она себе сдавать анализы и жила бы дальше со своим скабиесом-шмабиесом, — сказал Михаил своему отражению в зеркале, висевшем над умывальником. — Кто тебя, Мишенька, за язык тянул, а? Теперь на весь город ославит, дура этакая…

Примерно то же самое, только в более мягкой форме, сказал ему главный врач «Виты». В тех случаях, когда скандаливший клиент, то есть — пациент, был кругом неправ, Семен Мартынович все равно пытался найти оправдание его поведению.

— Женщина не была готова к такому диагнозу, Михаил Владиславович, — мягко выговаривал он. — Да и пришла она к вам с совершенно другой проблемой. И ваше настойчивое предложение раздеться, причем догола…

— Вот давайте не будем передергивать! — возмущенно сказал Михаил. — Первое — я предложил ей раздеться для медицинского осмотра, потому что она сообщила о непонятной сыпи, которую никак не мог вылечить какой-то шарлатан, очищавший ее организм от шлаков. Второе — осматривал я ее без прямого контакта, даже шпателем не касался. Третье — интерес мой был сугубо профессиональным, потому что я дерматовенеролог, специалист по кожным и венерическим болезням. Кстати говоря, с точки зрения формалистики, чесотку можно отнести и к венерическим заболеваниям, поскольку она замечательно передается половым путем! Так что, давайте не будем делать из меня сексуального маньяка, Семен Мартынович, а то ведь я могу и в суд за оскорбление подать!

— Только судов мне не хватало! — главный врач трижды символически сплюнул через левое плечо и постучал костяшками пальцев по столешнице. — Я вас хорошо знаю, Михаил Владиславович, и ничего плохого о вас не думаю, но другие-то вас не знают или знают не так хорошо… Но будем надеяться на лучшее. Я ее успокоил, принес извинения от лица клиники…

— За что? — удивился Михаил. — За то, что я поставил ей правильный диагноз и хотел назначить лечение.

— За то, что вы вели себя неподобающим образом, — два последних слова Семен Мартынович сказал с нажимом. — И не смотрите на меня так… Вы же не смогли найти с ней общий язык и сообщить диагноз в такой форме, которая не вызвала бы у нее возмущения? Не смогли. Это ваш промах. Ну и вообще, если вы видели, что она не изъявляет желания консультироваться у вас по поводу своей сыпи, то нечего было и настаивать! В конце концов, вы у меня работаете в качестве венеролога, а не дерматолога. А что у нее и вправду чесотка?

— Самая настоящая, — заверил Михаил. — Только руки не поражены, поскольку она, скорее всего, часто их моет. Я ей пробовал объяснить, но слышали бы вы…

— Я все слышал, — поджал губы главный врач. — Ее вопли и у Золотых Ворот было слышно, наверное. Чесотка — это плохо.

— Конечно — плохо, — усмехнулся Михаил. — Мало того, что она сама болеет, так и других заражать может. Например, того мужчину, с которым имела на днях контакт в поезде. Да и вообще мало ли кого, это же высококонтагиозное заболевание. Прикоснулся — и заразился. По-хорошему, ее нужно лечить принудительно…

— Сейчас не те времена, — вздохнул главный врач. — И слава Богу, потому что принудительное по умолчанию не может быть хорошим. Пациент должен сам сознавать необходимость лечения, чтобы от лечения был бы толк. Хорошо, я попробую с ней поговорить на эту тему. Мы договорились, что за результатами сданных анализов она придет ко мне, а не к вам.

— Спасибо, Семен Мартынович! — искренне, без капли ерничества, поблагодарил Михаил. — Я об этой мегере даже думать не хочу, не то, чтобы ее видеть…

Однако встретиться с мегерой пришлось через день, на очередном приеме в «Вите». Виноватое выражение лица и пластиковый пакет, в котором угадывалась бутылка в подарочной коробке, свидетельствовали о том, что скандальная пациентка явилась с добрыми намерениями. Однако, Михаил придал лицу строгое выражение и сказал:

— С учетом произошедшего, вами будет заниматься главный врач. Он сейчас в своем кабинете. Вы там, кажется, уже были?

— Была, но сейчас я пришла именно к вам, Михаил Владиславович, — покаянно-елейным голосом сказала скандалистка. — Хочу принести вам свои извинения. Я вела себя мерзко, и вы вправе на меня сердиться. Но войдите, пожалуйста, в мое положение. Меня четвертый месяц мучает зуд, да и сам вид сыпи тоже не радует. Тут хочешь не хочешь, а станешь раздражительной…

— Я понимаю, — кивнул Михаил. — Чесотка — болезнь нервирующая, даже очень. Но, тем не менее, устраивать скандал в ответ на бескорыстное предложение помощи и называть меня маньяком, садистом, мерзавцем и подонком — это, простите, ни в какие ворота не лезет. Ваши извинения приняты, я на вас зла не держу, но чисто по-человечески общаться с вами мне не хочется. К тому же и главный врач мне это запретил. Он проинформировал, что будет принимать вас сам, во избежание повторных эксцессов. Всего доброго.

Михаил демонстративно уткнулся в экран компа.

— Вы имеете право не общаться со мной, — сказала Шаманина. — Сама виновата. Хотите, я публично перед вами извинюсь…

— Это лишнее, — отчеканил Михаил.

Как раз в этот момент Шаманина поставила на стол принесенную коробку голубого «Джонни Уокера», так что сказанное Михаилом можно было отнести как к щедрому дару, так и к извинениям. «Однако, надо отдать девушке должное, — подумал Михаил. — Каяться она умеет не хуже, чем скандалить».

— Это гонорар, — сказала Шаманина, указывая взглядом на коробку. — После того, что произошло, я не имею морального права консультироваться у вас бесплатно. Но вы говорили, что можно избавиться от чесотки за полчаса. Это правда?

— Правда, — сухо ответил Михаил. — Наберите в поисковике «метод Демьяно́вича» и откроется вам истина. Прощайте и заберите пожалуйста вашу коробку, она мне работать мешает.