Евгений Рякин - Путь

Прямо перед ним разинула рот огромная дыра в земле, метра в два в ширину и пять-шесть в длину. Беглец замер на краю, разбегаться не было времени, и он помчался вокруг неё, прилично сократив расстояние между собой и погоней. Оббежав яму, Алекс повернул голову и увидел, как Кащей разгоняется и прыгает. Сил уже не было, левая рука нестерпимо горела, лёгкие — тоже, через несколько секунд все должно было закончиться. На последнем дыхании Алекс поднажал, понимая, что этого хватит лишь на долю минуты. И он бежал. Бежал. Бежал. Секунды таяли… но его так никто и не догнал. Раздумывать о причинах не было времени.

Только добравшись до подножия возвышенности, он позволил себе на секунду обернуться назад. Из-за густой травы погони не было видно. Он снова бросился вперёд, где возвышалась громада холма. И нужно принимать решение — либо двигаться налево по такой же местности, либо забираться наверх, в лес. Алекс выбрал второй вариант. Сверху и видно лучше. Хотя тяжелей. Наверх, сука, не то, что вниз. Вообще. Не то. Уф-ф. Алекс был весь мокрый от пота, пылало лицо, ноги затвердели камнями, грудь ходила ходуном, рука просто невозможно тукала. И тукала, и тукала, и тукала. «Это перелом, мать его», — вдруг понял он.

Обернувшись с середины холма, Алекс увидел Антоху и Кащея, ковылявших вместе. Белая с красными следами крови спортивная куртка Кащея стала ещё и чёрной от жирной грязи. Антоха переваливался с ноги на ногу, неся своё здоровенное тело. Он показал пальцем на Александра, Алекс сматерился и припустил дальше наверх, превозмогая всё на свете. Добежав до вершины, он понял, что стоит наверху самого первого холма, а за ним их целая гряда, один другого выше. Он заметил, что следующий холм справа вверху оброс густым непроходимым ельником, и припустил в ту сторону.

Спуск вниз дался ему полегче, хотя лес становился более плотным, и начали попадаться поваленные деревья. Почва стала жиже, в нос полезла москитня. Каждый шаг давался с трудом, земля липла к обуви, в одном месте даже пришлось на пару секунд остановиться, чтобы вытащить ногу из жидкой трясины. Силы покидали, пот катился градом, лёгкие разрывало от горячего неровного дыхания. «З-з-сдавайся, з-з-сдавайся», — жужжало в ушах комарьё, колени предательски дрожали, страх проникал в каждую мысль, но он бежал, бежал и бежал.

А через пару десятков шагов земля стала твёрже, заболоченный участок кончился, и начался очередной, дьявольски сложный подъем. Вся кусачая нечисть моментально сгинула, но путь наверх стал настолько трудным, что вскоре он просто побрёл в изнеможении. Крики догоняющих были слышны позади, но они тоже без сил еле плелись за ним следом. Шли медленно, но неуклонно. В голове стучала кровь, — там-там-там, — в повреждённой руке вторило, — тум-тум-тум. Шаг за шагом, шаг за шагом. Дыхание вырывалось с хрипом, который невозможно было заглушить. Силы были на пределе.

Еле добравшись до вершины холма, он некоторое время трусил по плоской поверхности, а затем начал крутой спуск вниз. Лес тут был гуще и хуже, прямо перед ним раскорячились здоровенные, выдранные с корнем, стволы вековых сосен. Тут в голове у Алекса словно раздался щелчок, он почувствовал энергию второго дыхания и, что есть мочи, припустил вперёд с новыми силами.

В быстром темпе он буквально пролетел метров двадцать по ломкой весенней траве, потом вернулся по своим следам назад, стремглав залез на упавшее дерево, добежал до его вывороченного из земли корня метров четырёх в диаметре и перепрыгнул через него. Закрывшись им, как ширмой, от преследователей, Алекс нырнул в густой ельник и на кончиках пальцев посеменил дальше. Травы тут не было, зато в изобилии рос мох, хорошо скрывавший звук его шагов. Пройдя так несколько сотен метров, он резко повернулся под углом в девяносто градусов и побежал в другом направлении. Звуки погони затихли позади. Дыхание стало приходить в норму, и он двигался лёгкой трусцой, постоянно оглядываясь назад. Никого.

Только через полчаса он обратил внимание на своё состояние. Рука сильно болела, боль была тупой, начинаясь от предплечья, она уходила вверх по руке. Когда его связывали, он немного раздвинул руки, увеличив между ними расстояние, и, наверное, вполне мог бы понемногу освободить их, но, увы. Левая распухла, и не давала возможности избавиться от пут. Каждое движение вызывало гримасу боли на его потном и грязном лице, поэтому превозмогая все, он бездумно шагал и шагал. Его мучил кашель, он еле сдерживался, чтобы не расхеркаться во всю мощь своих лёгких. Зверски чесались щеки, горела огнём разбитая губа.

Примерно через час передвижения по холмистому лесу, Алекс заметил, что порядком стемнело. Куда идти? Не зная ответа на этот вопрос, он двигался прямо. То спотыкаясь об торчащие кочки, то получая ветками по лицу. Усталость навалилась на плечи. Ноги еле передвигались. Алекс просто плёлся, падая, поднимаясь и снова падая. Вскоре лес начал меняться — густой хвойный бурелом с неровной землёй постепенно перешёл в полуголый лиственный лес. В городе-то южная зелень уже вовсю брызгала в глаза, а здесь берёзки только пустили почки и, местами, негусто распушились свежей листвой. Тут его взгляд выхватил то, чего здесь не должно было быть — старый деревянный столб с остатками проржавевших проводов.

Алекс заковылял к нему и, подойдя вплотную, прислонился и без сил повалился на колени. «Столб, столбушко», — прижался он к нему щекой и прикрыл глаза. — «Куда же мне идти, родненький, куда?», — спросил он у столба, и в глазах было выступили слезы отчаяния. Хорошо, что чувство юмора снова помогло. «Иди, куда шёл, а потом поверни направо», — ответил он сам себе, изобразив деревянный голос столба. Невесело усмехнувшись, Алекс глубоко вздохнул, поднялся на ноги и двинулся дальше.

Через сотню метров он неожиданно очутился на широкой грунтовой дороге, шедшей прямо посреди леса. Справа возвышался очередной холм, слева дорога вела в низину. Опять очутившись на перепутье — идти вниз или вверх, он снова отчего-то выбрал более тяжёлый вариант. Может, прислушался к совету столба. Солнце двигалось к закату, но в лесу ещё было неплохо видно, и, приближаясь к вершине холма, Алекс понял, что становится заметным.

Он отошёл с середины дороги на два шага в лес, и, скрытый густыми зарослями, побрёл вдоль неё. Уклон вверх стал почти вертикальным, градусов семьдесят, не иначе. Взбираться приходилось, неловко держась связанными руками за выступающие корни и наваленные там и сям камни, хотя рядом, посреди тропы, были выдолблены лестницы, стилизованные под камни. Чертыхаясь, беглец взбирался все выше и выше. Конечно, идти по лесу было гораздо сложнее, чем по дороге, но вскоре он понял, что не зря это сделал. Поднявшись на вершину, Алекс обернулся и увидел свет фар в низине. Были заметны чьи-то фигуры и мобиль. Кто это, враги или просто туристы? Рискнуть или нет? Страх взял верх над другими чувствами и, повернувшись спиной к светящимся фонарям, он поковылял дальше.