Вера Богданова - Павел Чжан и прочие речные твари

Против людей из темноты, тех, кто ломает двери, кто караулит в колкой тишине у пустырей, она всегда была бессильна.

Мадина сказала, что это – закрытый вебкам-сервис для избранных. «Они уже выбрали тебя по фото, я лично всех проверила, – заверила она, садясь в машину. – На тебя лишь посмотрят с той стороны – и всё. Это иллюзия, картинка на экране и голос, не более того. Возникнут проблемы – звони моему помощнику, его номер у тебя есть».

К тому же, Соня заклеила камеру наблюдения на потолке: охранник не подсмотрит, чем она тут занимается. И пятьсот юаней за смену в пять часов – разве это мало? Правда, триста из них останется у Мадины, но это временно, всего на месяц или два, Соня ведь новенькая. Потом ее заработок вырастет.

Ничего из этого не успокаивало.

Соня поставила планшет на полку и села так, чтобы не было видно стула с наваленной на него одеждой, и камера захватывала лишь дверь и голый участок стены. Надела очки, зашла на сайт: цвета красного дерева, псевдоимперской мебели в дешевых ресторанах. По углам золотые виньетки, посередине два оконца для ввода логина и пароля, и больше ничего. Казалось, что кто-то уже смотрит через камеру на Соню, разглядывает пупок на обнаженном вздутом животе, бледный лифчик, ставший мал и оставляющий вдавленные красные полосы на коже.

Хорошо, вот она введет пароль – устрашающую гусеницу из букв и цифр, которую ей прислали. А дальше что? Она ни разу не видела, как работают вебкам-модели. Сколько будет зрителей (мемберов, так назвала их Мадина) – два, три? Восемь одновременно? Мадина говорила о десятиминутном перерыве – значит, и эфир будет точно не один. Еще она сказала, что за опоздания и отмену смены будет списывать юани с Сониного счета, потому что дисциплина и порядок очень важны. И слово «нет» ей следовало навсегда забыть.

Наверное, сначала со зрителями нужно говорить, подумала Соня (живот снова окаменел, накрыть его ладонью и согреть; но пальцы холодные, влажные, как жабьи лапки). Спросить, чего они хотят, да? Потом раздеться, чувствуя, как от холода мурашки сбегают по спине, за ними сбегает чужой взгляд, деловито ее ощупывает, проверяет крепость грудей, оценивает ширину бедер и длину ног. Потом ей скажут облизать палец, сексуально прикусить губу, потанцевать, поводить по телу дилдо (Соня покосилась на член-мутант, будто перетянутый черным латексом и оттого распухший).

В голове стучало: что она делает? Господи прости, что она делает сейчас? Она словно не была собой, видела себя со стороны, из камеры планшета. Свой обнаженный живот и серую, зернистую от плохого качества связи стену с дверью, небольшой угол, на который был завален горизонт. Себя в будущей съемной однушке, а рядом в кроватке сопит младенец. Или он уже подрос и ходит, заглядывает в дверь, – а она в этот момент широко раздвигает ноги и из планшета кто-то сопит. Как она объяснит это? Как объяснить, что за ней не стоит повторять?

Соня сорвала с глаз «арки», в два шага пересекла палату и сбросила планшет на пол. Села на мятое покрывало. Немного подумав, вытащила из-под шкафа сумку и затолкала в ее розовое нутро ком трусов, носки и свитер.

– Господи, помоги мне, Господи, помоги мне, Господи…

Где же эти «контрас», когда они так нужны?

Грязная, ужасно грязная, сама это накликала. Хотела острых ощущений? На́, получи.

Вали нахрен с Божьей помощью, пока никто не ждет на остановке.

Уволили Игоря быстро и заочно. Просто добавилась запись в электронной трудовой, а статус сменился на «безработный». Вещи из офиса уместились в небольшую коробку, но Игорь не стал ее тащить. Кружек у него было в достатке дома, принес их из «Читальни», фигня вроде распечаток и переходников тоже не была нужна. Поэтому спустился Игорь налегке, досадуя, что не удалось поговорить с Маршенкуловым: тот уже давно не отвечал на звонки, а в офисе его не оказалось. Помощница Оля сказала, что он уехал на встречу, быстро докурила и, извинившись, убежала. У нее тоже накопилось много дел.

В общем, не лучший день, чтобы спасать дамочек в беде. Но Игорь помнил это белое, по-странному красивое лицо с прозрачными глазами и россыпью веснушек, копну кудрей, которые теперь были скручены в увесистый пучок. Короткий пуховик, свободное трикотажное платье, по-мальчишески худые ноги в плотных колготках. Девушка облокотилась на стойку ресепшен, шмыгала носом и утирала покрасневшие глаза. Рядом на полу стояла большая спортивная сумка, чем-то доверху набитая. Секретарша Баочжай поглядывала на девушку неодобрительно, но пока не гнала.

Игорь видел эту рыжую с Чжаном. Он даже говорил с ней, как раз перед тем, как бабушка попала в больницу. Правда, совсем не помнил ее имя. Рыжая-бесстыжая – так он мысленно назвал ее тогда.

– Проверьте, пожалуйста, еще раз, – попросила рыжая на плохом китайском.

– Я уже проверила. Ничем не могу вам помочь. – Баочжай ответила бесстрастным голосом, совсем как система информирования в такси.

– Павел Чжан, он работает программистом, с программами, понимаете?..

– Ничем не могу…

– Чжан? – Игорь встрял в разговор.

Баочжай вскинула бровь: серьезно, мол? Ты действительно хочешь в это ввязаться? А рыжая подняла на него припухшие глаза. Заплаканные, но все равно красивые.

– Да, Чжан. – Она перешла на русский. – Павел. Вы не знаете, где он сейчас? Он в Москве?

Игорь кивнул, подыскивая нужные слова. Чжан свалил и девушке не сказал, долбоклюй, блин. Хотя они вроде как расстались, он упоминал.

– Вас как зовут? – начал по старой привычке. Клиенты любят, когда к ним обращаются по имени, это повышает доверие. – Меня Игорь.

– Соня. Мы с вами знакомы, вообще-то… – Она слабо пожала протянутую ладонь. Пальцы у нее были прохладные и сухие.

– Да? Прости, у меня память ни к чёрту последнее время, – соврал он, шустро перейдя на «ты». – Соня, его правда нет в офисе. Он теперь в Пекине работает.

Игорь сразу понял, что совершил ошибку. Рот у Сони округлился, она как будто не могла вздохнуть, потом закрыла лицо ладонями и зарыдала в голос. Игорь поспешил ее подхватить и отвел к креслам у окна. Поймав сердитый взгляд охранника, он махнул рукой: оставь, мол, разберусь. Анатольич свой мужик, они на Новый год бухали.

– Он приезжает в Москву хоть иногда? – спросила Соня. Она вжикнула молнией, расстегнув пуховик.

Игорь качнул головой, чем вызвал новый приступ рева. Помрачнев, Анатольич двинулся к ним через холл.

– Слушай, – зашипел на ухо, – сейчас генеральный приедет, а тут эта воет…

– Сейчас уведу, всё сделаю.

– Давай, Игорек, побыстрее. Влетит мне, понял?

– Да, да… – отмахнулся Игорь. Закинув на плечо спортивную сумку, оказавшуюся тяжелой, как автомобильное колесо с диском, он подхватил Соню и вывел ее через крутящуюся дверь на улицу. Соня не сопротивлялась, вышла, размазывая тушь по лицу и громко шмыгая. Не спеша, они двинулись к стоянке, где Игорь припарковался.