Дэйв Уорделл - Между жизнью и смертью. История храброго полицейского пса Финна

Обсуждение должно было проходить в Вестминстер-холле, который является частью Палаты общин. Как известно из истории, именно в этом месте Гай Фокс пытался поджечь парламент. Я надеялся, что мне моя миссия удастся лучше, чем ему. По этой причине перед выходом из дома я потрогал на счастье полицейскую бляху собаки по кличке Ребус.

К сожалению, Ребусу повезло гораздо меньше, чем Финну. Будучи замечательной полицейской собакой (на бляхе была изображена прыгающая немецкая овчарка), он погиб в ходе спецоперации в мае 2016 года. Он служил в полиции графства Ноттингемшир и пытался догнать банду грабителей, когда его случайно переехал полицейский внедорожник, который тоже преследовал преступников.

Весть об этой страшной трагедии, конечно, сразу же разлетелась по всей полиции. Смерть Ребуса также стала началом кампании его памяти. Известная новостная группа в социальных сетях под названием «Балшир» (о которой некоторые читатели, возможно, знают) выпустила четыреста значков в память о нем, предложив людям делать пожертвования в размере десяти фунтов. В итоге для организации по защите животных была собрана сумма в четырнадцать тысяч фунтов, достойная дань уважения этой замечательной собаке.

С того времени эти бляхи давно раскупили, но как только об истории Финна узнали в социальных сетях, офицер полиции в отставке Кен Балдок прислал мне одну такую. Кен создал благотворительную организацию под названием Forever Hounds Trust, целью которой является поиск новых хозяев для грейхаундов и собак-ищеек. К посылке прилагалась короткая трогательная записка: «Я давно искал подходящее место для этой вещицы. Наконец я его нашел».

Я очень хотел привести Финна в парламент — все-таки вся эта кампания затевалась, в первую очередь, ради него, — а так как с того времени как серома прошла, минуло всего две недели, я боялся оставлять пса надолго. Но поездка в поездах и на метро не очень хорошо отразилась бы на состоянии его здоровья, а на сами дебаты пса всё равно бы не пустили. Кроме того, я понимал, что ему стало бы там скучно, особенно в окружении вечно снующих туда-сюда собак-ищеек, которые напоминали бы ему о том, что он не может выйти на службу.

Поэтому в парламент я должен был идти один. Хотя это все-таки не совсем так. На станции Стивенидж меня встретила жена Шона, Джоан, а на лондонском вокзале Кингс-Кросс к нам присоединились мой друг Гарет и Марк Таскер, а также сам Шон со своей собакой-поводырем, отдавая всё свое время кампании, они уже давно поехали в Лондон и за последние несколько часов провели ряд встреч с членами парламента и близкими к ним людьми.

По правде сказать, я очень радовался тому, что началась вся эта кампания. По каким-то причинам за день до дебатов в парламенте я очень сильно волновался, меня захлестывали чувства и воспоминания. Похоже, всё происходящее произвело на меня впечатление. Прежде я был обычным полицейским-кинологом, мне предстояло выступить в совершенно иной роли. Сам того не подозревая, я втянулся во что-то, оказавшееся совсем не таким, как я ожидал, и очень масштабным. Что-то, в чем у меня не было опыта, и на что, как я понимал, не могу повлиять.

Сначала у нас был запланировал ланч в Portcullis House , где находились рабочие кабинеты примерно двухсот членов парламента, еда которых была совсем другого качества, нежели в столовой, где ели мои коллеги. Оказавшись в такой ситуации, красноречиво свидетельствующей об уровне социального расслоения в стране, трудно не потерять дар речи, но в тоже время, когда вокруг столько людей, которые тебя поддерживают, никто не даст тебе упасть духом. Мы встретили так много людей, что трудно было сосчитать: здесь были и кинологи со своими собаками, которые ежедневно обивают порог парламента, добиваясь принятия нужных им решений, журналисты и всем известные люди, например, член парламента, полковник Боб Стюарт — первый командующий отряда ООН в Боснии и Герцеговине, а также приятель Шона, знаменитый журналист Квентин Леттс.

Скоро стало понятно, что, несмотря на всю ту поддержку, которой мы заручились, никто нам точно не мог сказать, в каком ключе пройдут дебаты. Согласиться на изменение закона — значит признать, что его действующий вариант не работает. Готово ли нынешнее правительство принять это? Имелись намеки на то, что оно верит в эффективность данного закона, пусть даже и используемая в нем терминология (преступное причинение ущерба «имуществу») оставляет желать лучшего.

Но Шон сказал мне успокоиться и, несмотря на то что я очень сильно нервничал и явно находился не в своей тарелке, я прикладывал все возможные усилия — Подумай о том, что всё это делается ради твоего мальчика! — чтобы прийти в нормальное состояние. Я делал так еще и потому, что недавние события показали мне, что излишнее волнение может привести к панической атаке, а этого хотелось меньше всего. Мне нужно было быть там ради большого дня в жизни Финна.

По окончании ланча настало время пройти в здание Палаты общин по подземному переходу — этим путем обычно и ходят туда депутаты. Мы прошли рядом с Биг-Беном сразу после того, как часы на башне, словно приглашая нас вписать свое имя и имя Финна в девятисотлетнюю историю Британии, пробили четыре.

Дебаты начались, как я и ожидал, точно в назначенное время. Британцы ничего бы не достигли, не будучи такими пунктуальными, правда? После короткой речи председателя палаты слово взял Дэвид Макинтош из комитета по петициям. Его выступление было ярким. Он очень горячо поддерживал нашу инициативу и выступал за то, чтобы служебные животные были лучше защищены законом.

С ним соглашалась министр по охране порядка в теневом кабинете оппозиции Лин Браун. Начав свое выступление с рассказа о своих собственных собаках, она обрушилась с критикой на действующего министра по охране порядка, Брэндона Льюиса. В дебаты вступали члены обеих партий, в том числе Паула Шерифф, Гарет Джонсон, Кристина Рис, Сэр Роджер Гейл, Холли Линч, Джейсон Маккартни, Мимс Дэвис и Стивен Макпатлэнд. Все они выступали за изменение существующего закона. Слушая их выступления, я вдруг почувствовал, что у меня на глаза наворачиваются слезы, и мучительно пытался заставить себя не разрыдаться. Вся эта кампания, все эти люди, устроившие дебаты в этом знаменательном месте, где произошло много исторических событий — всё это началось с моего храброго мальчика, стоически перенесшего все выпавшие на его долю испытания, который теперь сидит дома, смотря в окно балкона и недоумевая, куда же ушел его хозяин, и ожидая, когда я вернусь.

Наконец слово взял действующий министр внутренних дел. Реакция правительства на кампанию, которая стала известна за несколько дней до дебатов, не была позитивной: власти не хотели быстро менять закон. В такой ситуации они выглядели несколько глупо. Однако по мере того, как количество подписей «за» петицию росло и уже перевалило за десять тысяч, правительство решило изменить свое отношение. Это произошло буквально за пару дней до дебатов и стало неожиданной новостью в день их проведения. Как сказали Шону и Марку, мнение властей поменялась, но мы не были уверены, как это повлияет на дебаты. Что же скажет Брэндон Льюис? Когда он взял слово, все затаили дыхание.