Лариса Шкатула - Брачные танцы на пепелище

– Ну, народный фольклор – это же не всегда правда. Или точнее, не вся правда.

– При чем здесь фольклор? Это случаи из жизни. Как-то я услышала от женщины из одного приморского города про некого врача-терапевта по фамилии не то Гришкина, не то Гришаева, которая, несмотря на свою молодость, имела уже в городе вполне приличное собственное кладбище…

– В каком смысле?

– В смысле, мертвых, которых она благодаря своим знаниям – или точнее, незнаниям – лихо отправляла на тот свет… Одному мужчине она постоянно ставила диагноз – дисбактериоз, пока не довела его до неоперабельного рака кишечника. А у его жены не смогла определить четырнадцати недельную миому…

– Да ты что! – ахнула Юля.

– Собственно, мне рассказывали о ней довольно много – большей некомпетентности трудно было бы найти – видно в родном Ставрополе, где она училась в мединституте, были довольно недорогие дипломы… Но там она жить не захотела, мечтала жить у моря.

– Ты рассказываешь страшные вещи. Можно было ведь просто подать на неё в суд!

– Вот я и подумала тогда: что за странный у нас народ. Даже не пытаются бороться. Такое впечатление, что в этом её городе обосновалась не одна врач, а просто сеть врачей-вредителей. Так что, в конце концов, те, кто хотел выздороветь, просто уезжали лечиться в краевой центр. Сдавать операционные материалы на гистологию в этом городе было бесполезно – из лаборатории приходили, как говорится, только «успокаивающие» результаты. Однажды, такой ответ пришел даже по удаленной раковой опухоли…

– Рита, я тебя умоляю. Это даже страшнее, чем в детстве – про синюю руку!.. И потом, ты всё рассказываешь и рассказываешь о каких-то людях-уродах, но при этом забыла объяснить, почему ты всё-таки не стала доучиваться на лечебном факультете?

– Потому, что я вдруг подумала: если я стану, к примеру, терапевтом, то смогу прятать свои ошибки глубоко под землю. Причем, даже не будучи Грицацуевой, или как там её – кстати, у этой убийцы была среди пациентов кличка Стрекоза, потому что она имела фигуру сухопарую и как будто шелестела целлулоидными крыльями, когда летала над очередной жертвой… Да, так вот, ошибка стоматолога, решила я, будет видна всем, по крайней мере, в большинстве случаев, а брать на себя ответственность за жизнь человека… Словом, я вдруг струсила и подумала, что это слишком большая ноша… Я понятно объясняю или всё-таки путано?

– Не очень убедительно. Стоматолог тоже может таких бед натворить…

– Я стараюсь, чтобы этого не было… Наверное, я просто трусиха. И поняла, что хорошим врачом не стану, когда было уже поздно…

– Рита… – Юля была поражена. – мне странно представить, что ты можешь быть в себе настолько не уверена. Я считала, что ты идёшь по жизни без сомнений, грудью вперёд, не видя препятствий… Да ты знаешь, как к тебе относятся матери твоих маленьких пациентов? Они говорят: у Маргариты Сергеевны – золотые руки! И дети тебя любят. И на моей памяти, ещё ни у кого из них не было каких-то там осложнений после твоего лечения.

– На твоей памяти! – усмехнулась Маргарита, но при этом чувствовалось, что она польщена. – Сколько ты там со мной работаешь, всего ничего!

Юля хотела сказать, а сколько там ты сама работаешь? Но промолчала.

Глава двадцать пятая

Теперешняя Юлина квартира располагалась в одном из старых двухэтажных домов, где на первом этаже большинство жильцов устроили себе дополнительную жилплощадь. Просто прихватили по четыре-пять метров так называемого палисадника, где прежде выращивали перед домом цветы.

Получилась довольно приличная комната около шестнадцати метров, в которую можно проходить через кухню. Коридоры в этих квартирах длинные, что позволило выгородить полученную жилплощадь почти в отдельное помещение. Разве что, кухня теперь лишилась окна, но никого это не смущало.

Квартира, где снимала жилье Юля, была как бы пятикомнатной, и кроме не здесь жили ещё три семьи, и у всех были ключи от своих дверей, как и от входной. То есть, где-то в стране потихоньку ликвидировались коммуналки, а здесь она опять возродилась. С той лишь разницей, что кроме квартирантки Юли другие комнаты квартиры занимали родственники. Дети хозяйки, которая имела ещё одну квартиру в доме напротив.

Когда на днях Юля явилась под утро, она никого не разбудила. Даже Лев смог поесть у неё в комнате, а свое фирменное блюдо она разогрела на кухне, никого не потревожив.

Однако жить всё время в таком месте Юле не хотелось. Ей вообще с квартирами не везло, никак она не могла подобрать себе удобного жилья: то далеко, то слишком скученно, то слишком дорого. Это для неё тоже немаловажный фактор. Платить за квартиру много – значит, никогда не суметь накопить на собственное жилье.

А к слову – накопить, очень подошли бы слова – хороший оклад. А к этим словам – денежная специальность. То есть, для настоящего продвижения вперед, нужно продолжать учебу в вузе, иначе без перспективы так всю жизнь и будешь скитаться по съёмным квартирам.

Конечно, можно было бы искать себе мужа обеспеченного, но с другой стороны, что мешает этому процессу растянуться во времени? Будешь встречать одного Генку за другим. Лучше уж надеяться на собственные силы, и таки поступать в институт.

В общем, сегодня Юля купила газету «Недвижимость», принесла домой и завалилась на диван, просматривая объявления о сдаче квартир и обводя более-менее подходящие. Потом она сядет за телефон и станет разговаривать с хозяевами объявлений, выясняя подробности.

Ее газетные изыскания прервал звонок сотового телефона. Звонила Лев Владимирович Колесников.

– Послушай, Юля, у тебя есть выходные туфли?

– Конечно, есть, – протянула донельзя удивленная Юля.

– А вечернее платье?

– Платья, как такового нет. Если нужно куда-нибудь выходить, я надеваю расклешенные брюки и кофточку со стразами.

– С тобой все ясно… Брюки и кофточку со стразами наденешь в следующий раз. А туфли завтра с собой на работу захвати.

– Да зачем?

– Это не телефонный разговор. Короче, не забудь. Это моя просьба… Не люблю напоминать, но кое-кто мне кое-чем обязан, не так ли? А когда тебе понадобилась моя помощь, разве стал я выяснять к чему и зачем? Просто собрался и приехал.

– Хорошо, хорошо, я сделаю, как ты хочешь.

Звонок Льва перебил её рабочее настроение: что он ещё придумал? Хочет с Юлей куда-нибудь сходить? Но тогда почему для этого нужны только туфли?

Ладно, чего гадать, завтра всё узнает.

А что, если Лев решил помириться с Маргаритой? Как говорится, воссоединить семью… А Юлины туфли понадобятся, чтобы плясать на празднике воссоединения… Почему-то даже это шуточное предположение не вызвало у неё особого энтузиазма, и Юля назвала себя непорядочной женщиной, которая мечтает нажиться на чужом несчастье.