Лариса Шкатула - Брачные танцы на пепелище

– Ты так это сказала!

– Прости, но я почему-то сама на неё злюсь. Уж меня-то она могла бы и не бояться. Неужели я стала бы её в чём-то упрекать?

– Да при чем здесь это? Она решила, что мы оба её просто использовали.

– Тем более, глупо. Использовали! Надо же такое придумать. Просто так совпало, мы оба слишком были заняты собой, а вовсе не желали ей чего-то плохого.

Глава сороковая

Итак, Юля приготовилась к тому, чтобы ехать назавтра в Баканск и прилегла пораньше, чтобы как следует выспаться, но сегодня почему-то её всё тянуло на воспоминания. С того времени прошло чуть меньше полугода, и она уже привыкла к своему новому жилью, к своим молодым хозяевам, к новой работе, а вот поди ж ты, опять встал перед глазами то время конца декабря, когда она будто начала свою жизнь сначала.

Дом, который построили на участке молодые хозяева, стоял в глубине двора. К нему вела дорожка из цветной тротуарной плитки, и по обеим сторонам от неё располагались грядки с цветами. Собственно, сейчас уже от цветов остались только рожки да ножки, но некоторые растения выглядели довольно нарядно.

Что поделаешь, у них на юге зима редко бывает настоящей. Когда где-нибудь в Сибири морозы минус десять, у них в крае такой же плюс.

Домик – летняя кухня, в котором квартировала Юля – стоял у самого забора. Раньше так строили. Дома выходили окнами прямо на тротуар, и только ставни на ночь прикрывали окна.

Когда-нибудь попозже хозяева летнюю кухню снесут, а теперь в ней жила Юля и слышала всё, что делается на улице.

Например, какие-то малолетние хулиганы – она слышала, что малолетние по голосам – забарабанили в ставни и со смехом убежали. Хорошо, Юля ещё не спала, не испугалась со сна, а пробормотала:

– Собаки страшные!

Ну, так она ругалась.

Теперь лежала, говорила сама с собой, конечно, мысленно, готовилась к засыпанию. Улица, на которую окнами выходил домишко, не слишком оживленная по части автомобильного движения, но нет-нет, да какая машина и проезжала.

Тогда в комнатку, где лежала Юля, забегал ночной зайчик, – так проявлялся в ней отсвет фар. Он проскальзывает между рассохшимися досками старых ставень, мчался по потолку до противоположной стены, и там сбегал на пол.

Когда не спится, поневоле начинаешь придумывать новые образы для затихающей ночной жизни.

В домике было тепло и уютно, тогда отчего Юле было так грустно?

Работа, которую она нашла, её вполне устраивала. Дня через три после устройства на работу у одной из собак родились трех очаровательных щенков, и Юле нравилось с ними возиться.

И Бориса, кажется, устраивала её работа. То есть, все были довольны. Тогда откуда у Юлии эта бессонница и даже тоска?

Чего уж там, понятно, откуда. Кроме работы у Юли нет никакой личной жизни. У неё нет друзей, нет любимого человека, нет даже самого завалящего хобби.

Выяснилось, что каждодневные беседы с Маргаритой, которые, казалось, вызывали у Юли раздражение, многое давали ей. Как и само общение с доктором Колесниковой. Это благодаря ему захотелось жить по-новому медсестре Василевской. А то она так и плыла бы по течению, считая, что добилась в жизни всего, чего могла.

На самом деле Юля только теперь поняла, как многого она, при желании, могла добиться. Этому надо учить детей одновременно с изучением азбуки, если не раньше. Чему учить? Умению хотеть! И добиваться желаемого.

Он ещё маленький – не оправдание для тех, кто оставляет ребенка в неведении относительно его будущего.

Человек должен – не хочется говорить, бороться, но добиваться цели. Не у всех она есть? Значит, нужно объяснять ребенку, что само по себе ничего не получится. Дети порой говорят, что будут космонавтами. Что же, все ломанутся в лётные училища или откуда там выходят космонавты?

Может, Юле попробовать устроиться куда-нибудь в старшую группу детсадовских малышей, чтобы преподавать им искусство выживания в среде рукастых и зубастых?

На днях она решила немного себя развлечь. Пошла в кино, на экранизацию романа братьев Стругацких. И там же в фойе увидела Юрия, парня, с которым встречалась ещё в колледже. Он был со своей девушкой. Юля постаралась стать так, чтобы он её не увидел.

«Облачко тихой грусти окутало её чело». Ведь она могла бы вот так же гулять с ним перед киносеансом, чтобы он обнимал её за плечи и что-то рассказывал, интимно склоняясь к уху… Но тогда она не стала с ним встречаться, потому что поняла: никаких чувств к нему не испытывает. А позднее стала встречаться с Генкой!..

«Ничего, – мысленно уговаривала она себя. – Ещё полгода, и я буду студенткой сельхозакадемии, стану ходить на лекции и в оставшееся время подрабатывать у Бориса в питомнике…

То ли после встречи с Юрием, то ли откуда ещё пришло к ней то состояние, в котором Юля время от времени писала стихи. Она не считала свое увлечение чем-то серьезным. Вернее, не думала, что ещё кому-то они могли бы быть интересны, потому общую тетрадь, в которой набралось уже восемнадцать! стихов, она не только никому не показывала, но и не всегда записывала. Не всегда… А потом и тетрадка куда-то задевалась.

Но сегодня… Она не выдержала, вскочила, чтобы достать из старой сумки исписанный чем ни попадя блокнот. От адресов пациентов до рецептов всяческих масок для лица.

Потому что откуда-то пришло ЭТО.

Когда зари забьется стяг

И вечер ляжет мне на плечи,

Ты мне оставь любой пустяк

Залогом нашей новой встречи.

Забудь перо иль карандаш,

Оставь журнал – составить мненье,

И диалог продлится наш,

И впереди – ещё мгновенье.

Придёшь опять: «Я тут у вас… –

И пусть охрипнув и без правил, –

Нет, не журнал. Я в прошлый раз

Случайно сердце здесь оставил».

Но ведь перешла с ним на ты. С кем? Ну, с тем! Она откровенно над собой издевалась, и чтобы не расплакаться, стала думать о бытовом, обычном. О той же академии, например.

Скоро для таких вот стенаний останется совсем мало времени. Возможно, к экзаменам придётся готовиться ночью. И тогда Юле недосуг будет, без конца прокручивать в голове воспоминания и повторять жалобы на свою несчастную жизнь.

С кем бы сейчас поговорить, кому рассказать, что её гложет. Подумала, может, Борису? Но как раз сегодня днем Юля уловила его заинтересованный взгляд на неё, как на женщину, и выбросила эту мысль из головы.

О своих проблемах хорошо говорить с человеком, к тебе неравнодушным, но не тем, кто тут же предложит свою персону в качестве лав-заменителя, а того, кто просто желает тебе счастья.

Юля сбежала от Колесниковых, как Колобок от дедушки с бабушкой. А получилось, что она как тот самый неуловимый Джо, которого никто не ловит.