Пенелопа Дуглас - Доверие [litres]

– Тебе самой не хочется немного развлечься? – подначивает парень.

Я сглатываю, на долю секунды позволив воображению разыграться. Полагаю, мы могли бы заняться этим сейчас. Прямо здесь, на пляже. Вероятно, пройдет много часов, прежде чем кто-нибудь отправится меня искать.

Парни веселятся в свое удовольствие. Почему мне нельзя?

Все равно я больше никогда не увижу этого мужчину после того, как уеду.

Он подплывает, оттесняет меня к берегу, заставляя попятиться. Как только я остаюсь лишь по пояс в воде, Терренс обвивает рукой мою талию и притягивает к себе.

Я упираюсь ладонями ему в грудь. Нет .

Опустив взгляд, он улыбается. Тоже посмотрев вниз, замечаю, что мои груди просвечивают сквозь мокрый лифчик, а соски явно затвердели.

В отличие от прошлой ночи, когда я была неспособна найти в себе волю, чтобы остановить Калеба, я прикрываюсь, подняв руки.

Терренс обхватывает мои щеки. Не успев отстраниться, слышу рев мотоциклов, доносящийся откуда-то из-за деревьев. Мы оба резко поворачиваем головы в сторону звука.

Калеб и Ной мчатся к скалистому склону. Затормозив, Ной мгновенно опускает подножку и спрыгивает с байка.

– Вылезай, мать твою! – рычит он на меня. – Сейчас же!

Я подскакиваю.

Парень стремительно шагает ко мне. Бросив взгляд ему за спину, вижу, как Калеб слезает с мотоцикла, держа в руке…

Ружье?

Он серьезно?

Оставшись возле байка, Калеб невозмутимо смотрит на Терренса, склонив голову набок и опустив оружие.

Дробовик.

Они все из ума выжили.

Я выкарабкиваюсь из пруда, промокшая насквозь, поднимаю рюкзак и рубашку с земли. Однако когда тянусь за своим ружьем, Ной выхватывает его, ловит меня за запястье и тащит за собой. Я спотыкаюсь о камни.

– Господи, твою мать, – ноет сзади Терренс. Оглянувшись, замечаю, что он вылезает из воды, разведя руки в стороны, и с вызовом бросает моим кузенам: – Ну и что ты собираешься делать с этой пушкой, Калеб? А?

Парень ухмыляется, пока Калеб заряжает патрон.

Черт.

Добравшись до мотоцикла, Ной командует:

– Садись, живо.

Холкомб снова открывает рот, и я медлю.

– Вы не удержите ее при себе, – говорит он парням. – Мы такой красивой штучки давно не видели. Я просто пытаюсь опередить всех псов, которые соберутся перед вашей дверью, желая урвать этот лакомый кусочек.

Я морщусь. Калеб вскидывает ружье.

– Сейчас же, Тирнан! – рявкает Ной.

Взобравшись на мотоцикл, я одной рукой прижимаю к себе рюкзак с рубашкой, а другой держусь за Ноя.

Он заводит мотор, разворачивается. У меня за спиной слышится голос Терренса:

– До скорой встречи, Тирнан.

Мой кузен срывается с места. Пока мы несемся вниз с горы, я оглядываюсь еще раз. Калеб остался там. Уставившись на Терренса Холкомба, он сжимает опущенное ружье.

Примчавшись домой, Ной резко тормозит рядом с пикапом отца. Я врезаюсь в парня, а заднее колесо приподнимается в воздух.

Черт побери, что с ними такое? Едва его байк приземляется, я соскакиваю и марширую к дому.

Только он быстро догоняет меня и вновь хватает за запястье.

– Отвали! – отпрянув, восклицаю я.

– Где ты была? – требовательно спрашивает Джейк, направляясь к нам.

Натянув фланелевую рубашку, чтобы прикрыться, я иду дальше.

– Мне нужно в душ.

Я ничего плохого не сделала.

Джейк не пропускает меня, схватив за предплечье и требуя ответа.

– Мне нужно в душ, – повторяю, медленно вырываясь из его цепких пальцев.

Он нависает надо мной; я смотрю на него снизу вверх.

– Черт, что бы произошло, если бы мы тебя не нашли? – огрызается Ной.

– А ты как думаешь, что бы произошло?

– Вы, похоже, очень тесно общались, – подмечает он, после чего смотрит на своего отца. – Она была на озере с Холкомбом.

– Я же сказал тебе держаться подальше от местных мальчишек, – говорит Джейк.

Сжимая рюкзак в кулаке, качаю головой.

– Я отправилась на прогулку, – объясняю твердым тоном. – И не приглашала его. Он появился неожиданно. Мы закончили? – Перевожу сердитый взгляд на Ноя. – А Калеб с дробовиком? Серьезно?

Развернувшись, иду дальше.

– Ты бросила ружье на пляже! – рычит Ной мне вслед. – Оставила себя беззащитной.

– Что, по-твоему, он планировал сделать? – Спрашиваю, повернувшись кругом. – Напасть на меня?

Парень играет желваками. Не сдержавшись, надеваю рюкзак на плечи и заявляю:

– Может, ему бы и не пришлось нападать. Мне он вроде как понравился.

Ной приближается, словно готовясь наброситься. Джейк вскидывает руки и останавливает его. Я едва не улыбаюсь.

Мой дядя разворачивается – от его спокойствия не остается и следа – и отдает распоряжение:

– Иди в ванную.

Поднимаясь по лестнице, слышу сзади гневный рев кузена:

– Здесь ты Ван дер Берг. Если дашь этому мудаку, клянусь Богу, я позабочусь о том, чтобы ты неделю не могла сесть.

Ной.

Спокойный, милый, счастливый Ной.

Какой сюрприз. И невыносимый засранец к тому же.

Лошадь переступает с ноги на ногу, пока я чищу ее коричнево-рыжую шерсть. Медитативное занятие, почти как кулинария. Протяженные, плавные движения. Я в наушниках, но музыку включить забыла, войдя в конюшню час назад.

Уделяя девочке максимум внимания, провожу по ней щеткой, а следом глажу второй рукой. Люблю животных.

И Колорадо тоже. Сегодняшняя прогулка в лес мне понравилась, на самом деле.

Все было не так уж и плохо, даже когда появился этот парень, Холкомб. Разумеется, он вел себя как говнюк. Я не питала ложных иллюзий. Он бы трахнул меня, похвастался этим и заговорил бы со мной снова только в том случае, если бы захотел повторить, но…

Не знаю.

Он шутил со мной, я тоже ответила шуткой. Не было никаких заблуждений насчет того, чего хотел Терренс. Мне не нужно было играть в игры или притворяться.

Отчасти я хотела, чтобы все было настолько просто. Чтобы не приходилось открывать душу для сближения с кем-то.

Да, соблазн оказался велик.

Сейчас я не могу общаться и говорить правильные вещи, зато, возможно, смогу быть мягкой, милой и счастливой в постели. Любящей.

В глазах щиплет от слез. Сморгнув их, продолжаю расчесывать гриву Шони.

Они меня ненавидят, я ненавижу их и себя.

« Нет , – думаю про себя. – Я не испытываю к ним ненависти. Просто знаю, что у меня ничего не получится. Я не способна налаживать связь с людьми ».

Выйдя из стойла, бросаю щетку на стол с остальными принадлежностями и возвращаюсь в дом через мастерскую. Снимаю свои грязные резиновые сапоги, оставшись в черной толстовке, открываю дверь, вхожу на кухню. На улице холодает, я чувствую в воздухе назревающий дождь.

Переступив порог, слышу шипение.

– Вот же гребаный придурок…