Максим Пачин - Суета. Роман в трех частях

У барной стойки было не так громко. Официанты старались отводить гостей подальше от нее, чтобы не создавать трудностей для бармена, который в свою очередь должен был иметь несколько дополнительных рук, дабы исполнить все прихоти этих особ. Но как бы не старались официанты, одного человека прогнать они не посмели. Он стоял в самом углу, слегка облокотившись на барную стойку. Человек в черном плаще, черных брюках и туфлях. В тот момент, когда министр добрался до стойки, он вел диалог с каким-то стариком в роскошном смокинге. Старик задавался нелепыми вопросами о жизни, а человек в черном его внимательно слушал. В какой-то момент он положил свою обожжённую руку на плечо старика и того в сей час будто осенило, что нужно поскорее уходить. Мужчина в черном слегка улыбнулся, пока старик пытался скрыться в толпе.

– Как проводите время, господин министр? – вдруг спросил он. Коспалов поначалу не заметил его присутствие, но по голосу понял, кто это. – Молчание тоже ответ, – добавил человек в черном.

– Вас не должно волновать, как я провожу свое время, – Коспалов повернулся к нему. – Вам ясно это? – мужчина молча кивнул. – И с чего вдруг вы решили, что можете посещать подобные мероприятия? Вам здесь не рады.

– Вы знаете, министр, я такой человек, который не заявляется без приглашения. Поэтому будьте уверены – тут, я на законных основаниях, – он улыбнулся.

– Какая же вы все-таки мразь… – от услышанного, бармен чуть не уронил бокал двадцатилетнего рома, предназначавшийся министру.

– Будьте спокойнее, господин Коспалов. Нервы вам пригодятся в вашем ремесле, а сегодня праздник. Улыбнитесь и забудьте все прошлые обиды, – человек в черном оттолкнулся от барной стойки и не спеша приблизился к министру почти вплотную. – Я согласен с вашими словами. Правда. Полностью согласен. Вы все это очень тонко чувствуете. Цените это в себе. Но вот чего я не понимаю, так это вашу злобу ко мне. Ведь если посмотреть, я никоим образом не затронул вас, но почему-то вы все равно на меня обижены.

– Возможно сегодня, здесь собрались далеко не самые честные люди. Но среди всего этого сгустка, вы самый темный человек, который встречался мне за всю жизнь на этой земле… – дым от сигар обволакивал все вокруг, порой было трудно дышать и тем более говорить. – За что вас любить и уважать?

– Ваша правда, – мужчина в черном сделал шаг назад от министра, – и спорить я с ней не буду, – на его лице вновь появилась еле заметная улыбка. – Думаю, у нас будет еще время поговорить об этом. В более спокойной обстановке, – напоследок он медленно кивнул головой и растворился в толпе.

Вокруг становилось громче с каждой минутой. Возле столиков царила своя неповторимая история. Где-то играли в покер. Кто-то пил, а кто-то танцевал. Где-то плясали прямо на столе. А где-то под столом валялись старики, которые не выдержали этот сумасшедший темп празднества. Повсюду летали блестящие конфетти, смешиваясь с облаками дыма. Кто-то говорил о политике, а кто-то хвастался своей новой возлюбленной, пытаясь перекричать мелодии, что бессвязно бушевали на фоне. Все действо скорее напоминало карнавал, нежели светский прием высших чинов.

Коспалов старался не обращать на это внимание. После глотка двадцатилетнего рома, он огляделся по сторонам, в надежде отыскать госпожу Лескову, но при таком ажиотаже, задача казалась невыполнимой.

– А вот и ты, – прокричал, высунувшейся из толпы, господин Лесков. Он неуклюже подобрался к стойке и указывая бармену на бутылку добавил. – Что-то ты совсем не весел, друг мой. Предлагаю забыться! – он протянул виляющей рукой стакан вперед. Коспалов не спешил поддерживать его. – Что же ты друг? – Лесков пристально смотрел в его глаза. Рука со стаканом находилась все в том же положении.

– Господин мэр, – вдруг послышался голос из-за спины. Один из пожилых гостей праздника решил поздороваться с «организатором» лично. Он прихрамывая подошел ближе. – Господин мэр, хотел выразить вам благодарность за приглашение. – Лесков стоял все в той же позе, не отрывая глаз от министра. Старик подумал, что одних слов мало и протянул свою руку.

– Вы не видите, что я занят, – не выдержал господин мэр. – Я пытаюсь выпить со своим другом. А он отказывается… – голос его стал грубее, а взгляд не сулил ничего хорошего.

– Мы подойдем к вам позже, – обратился Коспалов к испуганному старику. – Сейчас, оставьте нас, – преклонных лет мужчина развернулся, фыркнув в сторону мэра и отошел подальше за барную стойку. – С чего ты взял, что я отказываюсь с тобою пить? – обратился министр к Лескову. Он в тот же миг взял стакан с ромом и в один раз полностью опустошил его. От увиденного, глава слегка растерялся, но ему не помешало опустошить вслед за министром свой стакан.

– Другое дело, – он крепко обнял Коспалова и засмеялся. – Подумать только! Я уж было нафантазировал, что мы больше не погуляем с тобой… Да уж, – он освободил министра от своих же рук, приподнялся к барной стойке и показал бармену на пустой стакан. – Ты помнишь какие вечера были тогда? Одно наслаждение! – Коспалов кивнул. – Пускай хоть и прошло много лет, – Лесков вновь опрокинул полный стакан рома и горько вздохнул, – но вечера сохранили свой шарм. Хоть что-то сохранилось с того времени…

– Так может оно и правильно, – поддержал министр беседу, – возможно и не нужно гнаться за всем этим блеском. Возможно наше время вечеров ушло.

– Ты, мой друг, не меняешься, – улыбнулся Лесков. – Я помню те времена очень хорошо, а еще я помню, что ты всегда был более серьезным. Но раньше, ты хотя бы понимал, что серьезность можно откинуть в сторону и пожить немного для себя. Вот скажи мне, ну вот зачем мне все это прекращать, если мне это приносит истинное удовольствие? Из-за возраста или только из-за того, что где-то это не принято? Оставь, мой друг – мои вечера никому еще не навредили.

– При всем уважении, «мой друг», – Коспалов оттолкнулся от барной стойки, – этими вечерами, ты вредишь только себе, истребляя репутацию на глазах у этих свиней. Ты этого не понимаешь, как и тогда, так и сейчас. Хотя знаешь, – он поставил пустой стакан на стойку, – наверное это не имеет никакого значения – твоей репутации уже нечего бояться… – Лесков был уже настолько пьян, что не понимал, о чем идет речь. Его шатало из стороны в сторону. Заметив это, Коспалов замолчал. Министр проверил время на часах и поправив рукава пиджака, целеустремлённо направился в толпу, оставив своего собеседника в полудреме с барменом.

Красное вино лилось рекой. Гости не знали об усталости. И лишь некоторые, для кого столь громкие празднества стали обыденностью, занимали места около стен – подальше от шума. Таких столов было не особо много. Здесь было спокойнее и тише. Здесь не нужно было перекрикивать оркестр, дабы ответить собеседнику. Особы, что собирались тут, любили «поболтать». Диалог для них являлся неким инструментом для поднятия настроения. «Persone secolari», так они называли себя, считали, что «интеллект кроется лишь в мыслях, которые рождаются чрез опыт совершенного. И если опыта недостаточно, то и мысли в голове второсортные». Обычно их разговоры не заходили за рамки каких-то историй. Они любили поговорить об искусстве. О политике. Но с большей серьезностью, они относились к личным историям собеседников. Ведь каждый, кто сидел за этим столом, старался быть «лучше» остальных.