Макси Фэй - Девушка с верхней полки

– Парни, ей плохо!

– А-а, ну она тут всё давление меряла…

Вот же придурки! Я заглянула в стоящую у окна сумку. Сверху лежал тонометр.

– Так, бабушка, я вам сейчас давление померяю, не бойтесь.

Она слабо кивнула. А я принялась за дело. Давление я измерять умела, моя бабуля с ним постоянно мучилась. Проверила на обоих руках. 180 на 90. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Это очень много. А в её возрасте и очень опасно.

– Бабушка, корвалол с собой есть?

Пришлось прокричать два раза, потом она снова приоткрыла глаза и показала рукой на сумку:

– Т-там…

Нашла в аптечке нужный флакончик, схватила чью-то бутылку воды со стола, налила в стакан и собралась капать. И тут машинально проверила срок годности, привычка у меня такая – всегда у лекарства его проверять. Кончился две недели назад!

– Она уже с утра себе два раза капала, – просветил меня один из парней.

Ну, понятно, срок кончился, оно и не подействовало. Старенькие редко за сроком следят, он мелко написан, да ещё и фиг найдёшь.

– Помогите её уложить.

Парни с готовностью подскочили.

Мы положили бабушку повыше, сразу на три подушки, и укрыли одеялом.

– Потерпите немножко, я вам корвалол поищу. Ваш испортился. Парни, следите за ней и не шумите, ладно?

И я бросилась к Диме. Должна же у нас быть аптечка в вагоне.

В служебном купе начальник поезда расписывался в каких-то документах, и я в растерянности остановилась.

– Что случилось, Даш? – Дима сразу же заметил моё состояние, близкое к панике.

– Там бабушке плохо. Я измерила давление, 180 на 90, нужно срочно корвалол дать, а у неё просроченный. У нас в аптечке есть? – протараторила я на одном дыхании.

– Есть, конечно. Сейчас дам.

– Уверена? – спросил у меня начальник поезда.

– Да, на двух руках измеряла. Она в полуобмороке сидит, руки холодные и говорить не может.

– Держи. Сколько капать знаешь? – Дима уже протягивал мне пузырёк.

– Да. Тридцать капель, – я схватила лекарство и собралась бежать.

– Дарья! Окно сбоку открой, чтоб свежий воздух был и не отходи от неё. Я с Биробиджаном свяжусь, чтоб бригаду прислали, – Андрей Евгеньевич был на удивление спокоен, я же почти тряслась от страха.

Помогла бабушке выпить корвалола, открыла окно и двадцать минут до станции сидела рядом и держала её за руку. Было очень страшно. Она старенькая совсем, лет восемьдесят, мало ли что случится. И кто догадался её одну на поезде отпустить? Ведь за ней присмотр постоянный нужен. А тут понятное дело – качка, обстановка нервная, да и парни по соседству не самые спокойные. Перенервничала – вот и давление подскочило. Да ещё и лекарства просроченные. Я сидела и пыталась её успокоить, что-то тихонько приговаривала и грела руки, стараясь не показывать, что мне тоже страшно.

На станции в поезд зашла бригада врачей. Внимательно меня выслушали, измерили давление – не понизилось нисколько – и сказали:

– Гипертонический криз, ссаживаем. Нужна госпитализация. Соберите её вещи.

Бабушку подняли и увели. А мы с соседями быстренько собрали её котомки, и я вынесла их следом. Положила в скорую, пожелала бабуле скорее поправляться и бросилась обратно в вагон. Дима запускал пассажиров. Мы переглянулись, и он ободряюще мне улыбнулся.

А я собрала оставшуюся после бабушки постель, занесла в своё купе грязное постельное и прислонилась к стене. Меня сильно потряхивало, а из глаз лились слёзы. Я ведь очень испугалась и только сейчас позволила себе расслабиться.

Через пару минут вошёл Дима и прикрыл за собой дверь. Протянул руки, и я бросилась к нему в объятия. А парень гладил меня по спине, шептал, какая я молодец и что всё теперь хорошо будет, и от его голоса и тепла я потихоньку успокаивалась.

А когда успокоилась, почувствовала что-то ещё. Руки Димы уже вытащили рубашку из-за пояса моей юбки и расстёгивали молнию, поглаживая меня через ткань. Стало вдруг очень-очень жарко. Я подняла голову и заглянула ему в глаза.

– Я знаю отличный способ успокоиться и забыть обо всём, – прошептал парень, утягивая меня взглядом в тёмную бездну. – Доставай клубничные, для них сейчас самое время.

Последние слова прямо выдохнул мне в лицо, потом развернул и нагнул к сумке. И пока я непослушными руками искала и открывала нужную пачку, парень уже снимал с меня одежду. Нетерпеливо, но очень аккуратно. Ведь проводник – это лицо компании, и его форма всегда должна быть выглажена и опрятна…

– Дим, ты не знаешь, где можно иголку с ниткой взять? У меня юбка разошлась, когда по ступенькам поднималась, – спросила я немного погодя.

– А что, твои запасливые подружки не положили? – подколол меня парень.

– Видно, не догадались.

– Сходи в соседний вагон, там у Ритки спросишь. Это Лоркина подруга, она точно с собой брала швейный набор.

Маргарита Крыгина была довольно крупной тёткой лет тридцати пяти, даже странно, что Дима назвал её Ларисиной подружкой. Сложно было представить их рядом, сплетничающих за стаканчиком чая в подстаканнике. Лариска была моложе, стройнее и симпатичнее. А Рита походила на базарную тётку, которая шла по вагону и выкрикивала: «Чай, кофе, шоколад! Налетай! Разбирай!»

– Чего тебе? – спросила у меня, неприязненно покосившись на бейджик с именем.

– Дайте, пожалуйста, иголку с ниткой, Дима сказал, что у вас есть. Шов на юбке разошёлся, когда по ступенькам поднималась.

– Не надо ноги широко раздвигать, – с неприятной усмешкой ответила она, но всё-таки достала из шкафчика небольшую шкатулочку и протянула мне. – Бери всю, потом принесёшь.

Я поблагодарила и уже развернулась уходить, как услышала ехидное:

– Лариска просила тебе привет передавать. И сказать, что у неё уже всё хорошо, но она посидит на больничном до возвращения поезда, чтобы вернуться в свой вагон. Соскучилась уже по Димке своему, хоть и звонит ему по десять раз на дню.

Это «свой вагон» и «свой Димка» неприятно кольнули, но было понятно, что Рита просто хочет меня уязвить. Я-то знаю, что Лариса Диме не звонит, у него и телефон-то без симки… Или уже нет? Может, он уже купил себе сим-карту, а мне не сказал? Да и рядом с ним я редко бываю, может, они и вправду общаются…

С такими тревожными мыслями я дошла до своего купе и сняла юбку. Так, пару сантиметров прошить и готово. Нашла в шкатулке подходящий оттенок нитки и принялась за дело. Как вдруг меня резко прижало к стене, и послышалось яростное шипение выбрасываемого пара. Я поняла, что поезд тормозит, и очень испугалась. Мы ехали через тайгу, и станций в ближайший час точно не было. А значит, что-то случилось. Примерно через минуту меня отпустило, а поезд окончательно остановился. Острая иголка больно впилась в палец. Почему-то я только сейчас это почувствовала.