Марина Корнийчук - Бабушкин дом

Напевая невнятно веселую мелодию, Гриша вышел из комнаты. Он спустился на первый этаж и посмотрел налево, где находилась гостиная. Там, сидя на диване, дремала Мария Дмитриевна. Катюша, устроившись на мягком коврике, дрессировала своего щенка, Стас молча сидел в кресле и нажимал кнопки мобильного телефона. А дяди Миши и Коли до сих пор не было. Гриша посмотрел направо, в ту сторону, где находилась кухня. Там он увидел Ларису: она стояла у раковины и мыла посуду, которая осталась после обеда. Держа руки в карманах и напевая все ту же мелодию, Гриша вошел в кухню и заметил, что Лариса чем-то недовольна.

– Тебе помочь? – из вежливости спросил мужчина.

– Нет. Сама справлюсь, – ответила Лариса, продолжая усердно мыть посуду.

Тогда Григорий вытащил из карманов руки, взял полотенце и стал вытирать только что вымытые тарелки.

– Ну как вы тут, Ларис? – поинтересовался Гриша.

– Как видишь – ничего, живем. С тех пор, как ты уехал, мало что изменилось. Вот только я замуж вышла и детей родила,– ответила Лариса, вытирая со лба капельки пота.

– Катюшка твоя – просто прелесть. Наверно, ты счастливая…

– Счастливая? – с ухмылкой спросила Лариса. – По-твоему, это – счастье? Сидеть в этой глуши, терпеть мужа – алкоголика, потом потерять его и одной тянуть двоих детей?

Лариса домыла последнюю чашку, закрыла кран и стряхнула воду с рук. Она взяла полотенце, которое держал Гриша, и стала нервно вытирать руки.

– А что с Володей произошло, папа рассказывал, что он оставил тебя?

– Да… После того, как Катюша родилась, Володя начал сильно пить. Не работал, вещи пропивал.… Потом пить перестал, решил в город уехать на заработки. И вот уже как три года работает, а мы о нем ничего не знаем, ни слуху, ни духу.

Лариса нервно сложила полотенце и посмотрела куда-то в окно.

– Скажи, а зачем ты вообще за него замуж выходила, почему в город не уехала?

Лариса открыла дверцу шкафчика, взяла стопку вытертых Гришей тарелок и начала расставлять их по порядку.

– А за кого ж еще выходить в нашей деревне? Ты сбежал, а кроме Вовки никого и не было рядом. Другие или пили, или в город уезжали. Знаешь, после того, как ты уехал, я еще около года по тебе страдала. Думала, что ты вернешься, ну или хотя бы напишешь. Но нет! Ни привета, ни ответа! А Володька давно был в меня влюблен, вот и утешил меня. А как школу я закончила, так и залетела, куда ж с пузом поступать? Вот так и осталась здесь. Да и, в конце концов, у меня тут дом, бабушка, хозяйство. А кому я в том городе нужна? – ответила Лариса и начала доставать из шкафчика новые десертные тарелки, чашки и чайные ложки.

– Ларис, ты меня прости, я не хотел тебе делать больно. Я и не думал, что ты так серьезно воспринимала наш детский роман.

– Действительно, детский. Да это я так. Не обращай внимания.

Наконец Лариса немного успокоилась и улыбнулась давнему приятелю. Гриша обратил внимание, что позади женщины стоит на тумбе миска с яблоками, он взял два самых больших и, улыбаясь, протянул одно Ларисе.

– Мир? – спросил Гриша, надкусывая фрукт.

– Конечно, когда это было. А помнишь, как мы под твоей вербой любили время коротать? Мы играли в мужа и жену, я тебе еще из грязи пирожки пекла?

Лариса заметно повеселела, и стало понятно, что ей нравится вспоминать их общее с Гришей детство.

– Да, а я как настоящий добытчик семьи ловил рыбу, и мы жарили ее на костре. Только в отличие от твоих пирожков, моя рыба действительно была настоящей.

– Да, карасики оказались очень даже вкусными, – Лариса уже смеялась. – Как же хорошо было тогда. Детство. Как быстро время пролетело. Вот бы вернутся снова под эту вербу....

– Прошлого, увы, не вернешь. Дерево спилили, больше играть негде, – откусывая яблоко, промолвил Гриша.

– Но есть еще озеро. Там мы тоже часто гуляли…

– Озеро, как и прежде, очень красивое, я Тасе показывал, она была в восторге. Нужно будет ей еще что- то показать. Кстати, ты не подскажешь, может у нас еще какие-нибудь красивые окрестности есть, о которых я, возможно, забыл? – не подумав, спросил Гриша и откусил яблоко.

После этой фразы лицо Ларисы стало уже не таким веселым. Она доела свое яблоко, огрызок выбросила через окно и сказала.

– Не осталось больше красивых мест. Всё бизнесмены выкупили и замки свои понастроили!

Затем Лариса взяла со стола десертные тарелки и вручила их Григорию. А сама схватила поднос с чашками и чайными ложками.

– Идем, пора чай пить.

Лариса пошла в большую комнату, Гриша в легком недоумении последовал за ней.

Глава XVI

Тася спускалась по лестнице. Подсушенные волосы она расчесала и заколола сзади заколкой. Белый длинный сарафан из ситцевой ткани красиво сидел на ней и очень шел к лицу. Белый цвет выгодно подчеркивал синие глаза девушки и ее темные волосы.

Гриша сидел около Марии Дмитриевны и о чем-то с ней беседовал. Лариса стояла возле кресла и заплетала дочке косу. Появление Таси в длинном сарафане заставило всех отвлечься от дел и разговоров. Взгляды всех присутствующих остановились на ней. Лариса смотрела и мысленно завидовала красоте девушки. Тася раздражала ее все больше и больше. Лариса перевела взгляд на Гришу и увидела, что тот любуется новой знакомой и не может отвести от нее глаз. А Мария Дмитриевна смотрела на внучку без восторга. Старушка была серьезной и задумчивой. Мария Дмитриевна обратилась к Тасе:

– Проходи, деточка, садись подле меня. Я тебе все расскажу.

Гриша пересел чуть подальше, уступая место Тасе.

– Лариса, принеси-ка мне альбом, – попросила Мария Дмитриевна свою внучку.

– Может, сначала чай попьем? Я уже чайник нагрела,– предложила Лариса.

– Чай потом выпьем. Все равно Коли с Мишей пока нет. Неси альбом.

Лариса нервно завязала резинкой косичку, встала, подошла к серванту и достала оттуда слегка запыленный старый альбом.

Альбом был настоящей реликвией и гордостью семьи Одинцовых. Правда, понимала это только Мария Дмитриевна. Николай и Лариса равнодушно относились к своим знаменитым предкам и редко рассматривали этот альбом. А там хранились черно-белые дореволюционные фотографии их родственников, в жилах которых текла дворянская кровь.

Тася села возле Марии Дмитриевны. В этот момент она не ощущала никакого смущения, ей хотелось поскорее посмотреть фотографии и послушать истории о своих родственниках. Перед тем, как открыть альбом, Мария Дмитриевна сказала Тасе:

– Начиная с середины девятнадцатого века род Одинцовых был уважаемым и знатным. Твой предок Николай Одинцов служил в морской пехоте. Во время войны с турками он проявил себя как храбрый, волевой и талантливый полководец. Благодаря его таланту отряд, в котором он служил, одержал победу. За верную службу, героизм и заслуги перед родиной был награжден государем княжеским титулом и земельным наделом. С тех пор Одинцовы стали знатными и богатыми. Я плохо знаю историю наших давних предков, которые служили при царе. Елизавета Федоровна, моя бабушка, рассказывала мне эту историю, но я тогда была маленькой и почти уже ничего не помню. Поэтому расскажу только о последних поколениях Одинцовых.