Марина Корнийчук - Бабушкин дом

– Подай, пожалуйста, дощечку, – обратилась Лариса к подруге, когда мыла овощи.

Та послушно выполнила просьбу.

– Ох уж это жара, невыносимо просто. Хоть бы дождь скорее пошел, -вздохнула Шура, вытирая со лба капельки пота. – Думаешь, Тася приедет к вам?

– А черт ее знает. Коля сказал, что может и приедет. Ты документ подготовила на всякий случай?

– Конечно, вот он, – Шура взяла свою сумку, что лежала на стуле, и достала оттуда документ в файле. – Юрист сказал, что все оформлено правильно, нужна только ее подпись вот здесь. – Женщина показала бумагу Ларисе и указала пальцем, где нужно подписать.

Лариса смотрела на документ и не верила, что ей приходится заниматься таким отвратительным делом, как дележка собственного дома. Она отказывалась верить в то, что бабушка решила отдать часть дома неизвестной родственнице, с которой даже не была знакома. Лариса всю жизнь прожила здесь, тут растут ее дети и им больше некуда деваться. Этот дом – все, что у них есть. Лариса еще раз внимательно прочитала бумагу, после чего положила документ в верхний ящик шкафа.

– Ты с бабушкой говорила на эту тему? Почему она так решила поступить? – спросила Шура.

– Нет, не говорила. Не хотела поднимать эту тему перед днем рождения. Может потом. – Лариса тяжело выдохнула и стала активно нарезать помидоры. Сильный стук ножа по дощечке давал понять, что женщина нервничает.

– А как ты собираешься ее уговорить отказаться от своей части? – поинтересовалась Шура.

Тема дома и еще одной наследницы за последние два дня очень утомила Ларису; женщина не знала, что делать и как решать эту проблему. Последний вопрос выбил ее из колеи, она кинула нож и накричала на подругу:

– Шур, не знаю! Я вообще не понимаю, как это могло случиться! Она что ли совсем спятила на старости лет! Я эту Тасю никогда в жизни не видела, я не знаю, что это за человек и как с ней разговаривать. Я даже не знаю, кем она работает и сколько точно ей лет. Лучше бы она вообще не приезжала!

– Ну, все, все, успокойся, может еще все обойдется. Коля знает о завещании?

– Думаю, что нет, иначе бы он мне сказал. – Лариса снова взяла нож и принялась нарезать огурцы.

– А если не рассказывать этой Тасе о завещании? А просто потом сжечь его, и никто ни о чем не узнает?

Лариса тяжело вздохнула и положила нож.

– Я, конечно, думала об этом. Но потом узнала, что есть еще и второй экземпляр и он находиться у нотариуса. В любом случаи эта дрянь узнает. Ничего тут не поделаешь, единственный выход – что она подпишет расписку.

– Ты, главное, не переживай раньше времени. Документ у тебя есть, просто нужно будет сделать так, чтобы она его подписала.

Лариса немного успокоилась. Женщина была уверенна, что девушка не приедет, ведь она никогда не бывала в этом доме. С чего ей теперь ехать после стольких лет отчуждения? Она изредка общалась с Колей – своим родным отцом. Николай рассказывал, что ее мать удачно вышла замуж за иностранца, когда Тасе было пятнадцать лет. С отчимом у Таси сложились хорошие отношения. Так что жалеть эту девушку Лариса не намеревалась. Ее больше волновал вопрос, что делать, если незнакомая родственница все же наведается, узнает о завещании и будет требовать свою долю.

Готовый салат Шура отнесла на стол в гостиную. Лариса взяла в шкафчике салфетки и последовала за подругой. Из комнаты доносились оживленные голоса Одинцовых и еще кого-то.

– Мария Дмитриевна, голубушка, это вам! Мои поздравления от всей души!

– Спасибо, дорогой мой, спасибо! Я уже думала, ты не приедешь…

– Коля!

– Миша!

Зайдя в комнату, Лариса увидела друга семьи – Михаила Валерьевича Туманова. Вернее, как все его любили называть, дядю Мишу. Это был мужчина лет шестидесяти, невысокого роста, лысоватый. Дядя Миша когда-то в молодости жил с Одинцовыми по соседству и работал в поселке врачом-терапевтом. Его мать была лучшей подругой Марии Дмитриевны. В детстве, во время войны, они вместе переживали голод, делились друг с другом последним куском хлеба. Трудные времена сплотили эти две семьи, и они стали почти родными. А еще у дяди Миши есть сын – Гриша. В детстве Лариса с Гришей были лучшими друзьями. Ездили вместе на велосипедах в школу, ходили на рыбалку, играли в индейцев и казаков-разбойников. А в десятом классе начали ходить за ручку и целоваться. Обе семьи были рады юношескому роману и даже стали подумывать, что влюбленные в будущем поженятся. Но, увы, роман продлился недолго: дороги молодых людей разошлись.

Дяде Мише предложили выгодно продать дом, и они с женой согласились. Вскоре вся семья Тумановых переехала в большой город. На новом месте у них все сложилось удачно. Дядя Миша устроился работать врачом в частную клинику. А Гриша уехал учиться за границу. После окончания университета он остался в Германии работать архитектором. С тех пор Лариса своего возлюбленного не видела. Несколько раз Туманов – старший с женой приезжал навестить Марию Дмитриевну, но без Гриши.

– Дядя Миша! – Лариса кинулась с объятиями к своему знакомому после того, как мужчина подарил цветы Марии Дмитриевне. – Как я рада, что вы приехали! Ну как вы, как Тамара Васильевна? – начала расспрашивать его Лариса.

Дядя Миша присел на стул, достал из кармана носовой платок и вытер пот со лба, потом тихо произнес:

– Тамары Васильевны, к сожалению, больше нет. Умерла два месяца назад.

Эта печальная новость шокировала всех присутствующих. Жену дяди Миши, Тамару Васильевну, Одинцовы любили как родную. Она была жизнерадостной женщиной и никогда не отказывала своим соседям в какой-либо помощи. Все праздники эти две семьи всегда отмечали вместе. Поэтому Тамара Васильевна считалась членом семьи Одинцовых, как и Михаил, несмотря на то, что они были просто соседями. Мария Дмитриевна переглянулась с Ларисой, потом с сочувствием посмотрела на Михаила.

– Как же так, дядя Миша? – еле слышно промолвила Лариса.

Мария Дмитриевна оперлась на свою палку и пододвинулась ближе к гостю.

– Что случилось, Мишенька?

Дядя Миша тяжело выдохнул.

– Рак, полгода пытались лечить, увы, ничего не помогло… Вы извините, что я в такой праздничный день и с печальной новостью к вам.

– Что вы, дядь Миша, а как Гриша?

– Григорий, конечно, переживает. Как матери плохо стало, бросил все и сразу прилетел. Недавно уехал.

– А вы теперь как будете один? – спросила Лариса.

– Да ничего. Как-нибудь справлюсь…

– Жаль-то как, Тамаре Васильевне сколько было? Наверное, не больше пятидесяти семи?

– Пятьдесят восемь лет.

Мария Дмитриевна дотронулась до руки Михаила.

– Хорошая была женщина. Пусть земля ей будет пухом.

Михаил вздохнул и решил сменить тему:

– Ну, вы-то как здесь? Что новенького?