Александр Бизяк - Клубника под хреном

Павел неоднократно пытался помириться с упрямым стариком, но тщетно. И тогда царю самому пришлось приехать на поклон к фельдмаршалу.

**

На дворе стоял жаркий августовский полдень. Суворов, как всегда, копался в огороде. Тут во весь опор к нему бежит слуга. Задыхается, кадык, того гляди, из горла выпрыгнет. С перепугу раздавил на грядке два спелых баклажана.

– Ваша Светлость, – крестится слуга. – Век воли не видать и остаться в крепостных. – К вам самолично царь пожаловал! Он вас в гостиной дожидается.

– По какой такой нужде?

– Не имею чести знать. Оне мне не докладали.

Суворов не спеша прошел в гостиную. Сухо поздоровался с царем.

– Чем обязан вашему визиту, Государь?

– Прошу тебя, фельдмаршал, в который раз, послужить Отечеству: через Альпы перейти и лягушатников французов в тыл по заднице ударить.

– Да ведь я не альпинист, чтобы лазать по горам, – возразил Суворов. – В мои-то шестьдесят пять лет…

– В шестьдесят пять ягодка опять, – соизволил пошутить монарх. – Осилишь горы, считай, что «Альпынаши»!

И тут в душе Суворова дрогнула солдатская струна.

– Ладно, Государь, выкладывай свой план, – согласился полководец.

Из походной сумки царь достал заготовленную впрок, на случай согласия фельдмаршала, географическую карту Альпийских гор…

***

Имелась при дворе у Павла фрейлина Алисия, которую он лишний раз не трогал и берег ее для особых случаев . Алисия рано потеряла мужа и, чтобы скрасить вдовье одиночество, завела себе болонку. Собачка прожила четыре года, пока от старости не околела. Похоронив её, Алисия вторично вышла замуж за отставного офицера и прожила с ним пять счастливых лет, пока и он скоропостижно помер от апоплексического приступа. Был у нее и третий муж, погибший на поле брани от вражьего артиллерийского снаряда. Потеря третьего супруга Алисию повергла в тяжкую депрессию. Чтобы как-то выйти из нее, она перебралась на жительство в деревню. Сошлась там с таким же, как и она, с трижды вдовым помещиком Игнатьевым, имеющим обыкновение «закладывать за воротник» комзола не только в праздники, но и в будни. Будучи в очередном подпитии, Игнатьев на коленях крестился на икону, отбивал поклоны:

– Прости, Господь, грехи мои! Вот те крест, исправлюсь и ворочусь в праведное лоно.

Господь, добрейшая душа, ему поверил и снял с него грехи. Но Игнатьев не справился с алкоголическим пороком и продолжал грешить – и по будням и по праздникам. Тогда Всевышний призвал пьяницу к себе на небеса к строгому ответу, да так и не вернул его на землю.

Так Алисия в третий раз сделалась вдовой. Пошла в церковь исповедоваться к батюшке. Поведала ему свои печали. Тот с вниманием выслушал её.

– Говоришь, три мужа было у тебя? Бог любит троицу. Я тебя не осуждаю. – И снял с нее печали.

***

Близко до себя Павел никого не допускал. Ну, только если – баб в постель. Бабой император называл любую особь в юбке. Особливо был охотлив до замужних дам дворянского сословия – «тёпленьких», только что покинувших семейную постель и тут же прыгнувших в ложе императора. Многие из них не только не противились извращенной прихоти монарха, но и получали удовольствие от измены опротивевшему мужу.

***

В своих капризах Павел был непредсказуем: графиню мог опустить до прачки, а прачку, с которой недавно переспал, возвести в графини.

***

Десятого марта 1801-го от Рождества Христова во Дворце Юсуповых на Мойке состоялось тайное собрание Высшего Совета VIP-персон Санкт-Петербурга с повесткой дня архиважного значения – дальнейшая судьба царя.

Заседание открыл тайный советник императора граф Пален.

– Господа, вопрос о пребывании на троне Павла не терпит отлагательств. Его поступки вызывают активные протесты как у дворянства, так и у народных масс. Валюнтаризм принимаемых решений, армейская муштра, сплошные фейерверки и пышные парады, мздоимство, кумовство, «шалаши любви», плата за повышение в чинах гвардейцам любовными услугами их жен, а что еще преступней, дочерей. На потребу солдатни подвозка баб из окрестных деревень, позорное мужеложество в Семеноновском полку. Совокупления офицерских жен с солдатами. Абсурдна и внешняя политика царя. По воле императора – Отечество в кольце врагов. Его боятся и люто ненавидят. Уж на что африканская Басвания, богатая алмазами, и та объявила нам бойкот. Россия осталась без алмазов. На днях Суворова за альпийский переход должны были отметить орденом, украшенным алмазами. А где их взять? Кинулись в Алмазный Фонд в Кремле, а там вместо алмазов – под стеклом стекляшки. Стыдоба! Перед иноземными гостями похвастать нечем. Опустили Россию матушку ниже некуда. Поставили в срамную позу, имей её, кому не лень. Когда теперь она поднимется с колен?..

Ныне император затевает боевые действия против Кении, Камеруна и Габона. Они нужны России, как мужику прохудившиеся валенки. Одним словом, господа, пора кончать со слабоумным императором. Сенат заговор одобрил. Назовите дату экзекуции.

– А чего тянуть-то? Аккурат завтра, одиннадцатого марта, и прикончим, . Заговорщики к экзекуции уже давно готовы. Ждут сигнала, – крикнули из зала.

– Прошу голосовать, – обратился к залу Пален. – Кто за это предложение? Против? Воздержавшиеся? Принято единогласно. На этом, господа, повестка дня исчерпана. В целях конспирации прошу без шума покинуть помещение. Расходимся по одному. Для уточнения деталей экзекуции руководителей переворота попрошу остаться.

Итак, участь императора была предрешена.

***

Утром одиннадцатого марта Павел велел позвать к себе Главную провидицу двора древнюю старуху графиню Каргину. На лице царя от ледяного пота «не было лица».

– Графиня, растолкуй мне сон, который этой ночью мне приснился. Будто гвардеец Жеребцов проболтался мне, чтобы я готовился к расправе над собой. Что заговором руководит граф Пален, а ему, гвардейцу Жеребцову, он приказал совершить убийство посредством удушения подушкой. При этом Жеребцов пообещал, что больно мне не сделает. Удавит без мучительства. Так, что я и ойкнуть не успею.

–То ли этот сон – к небесным хлябям, которые разверзнутся над нами, – ответила провидица, – то ли Всевышний и вправду грозит тебе убийством.

– Так что же делать, старая?! – оцепенел от страха Павел.

– Бей поклоны перед Богородицей, пока лоб не расшибешь. Авось, Господь и передумает, отменит Божью кару.

***

Павел бросился к Ольге Александровне поведать о зловещем сне.

– Павлуша, милый, не кручинься понапрасну, – успокоила его княгиня. – Твой сон к дождю, не более того. Лучше обними меня покрепче…

– Скинь халатик, я тебя хочу, – придя в себя и утерши пот с лица, велел ей Павел.