Юлия Динэра - В плену

Я не смогла этого сделать. Это было отвратительно. Я хотела, но не смогла. Срок был маленький и с помощью курса препаратов, я бы могла вызвать выкидыш, но я не смогла, струсила. Это должно было вывалиться прямо из меня. Увольте. Я и так на грани.

Мне оставалось только придумать, что с этим делать. Я хотела позвонить Элеоноре – посоветоваться, но передумала, она могла бы рассказать все Денису, а это последнее, чего я хотела.

В один момент я поняла, что бессмысленна, я не могу дать жизнь ребенку, я боюсь этого, я боюсь облажаться, я могу быть еще хуже, чем мои родители. У меня нет жилья, работы, у меня нет ничего. Я поняла, что моя жизнь не имеет никакого смысла.

– И ты сделала это?

– Называйте вещи своими именами, Боже. Я не боюсь этого слова, а вы видимо да. Так у кого из нас проблемы?

– Я стараюсь не употреблять подобные значения со своими пациентами.

– Я не сумасшедшая, просто устала от всего.

– Осознаешь, что допустила ошибку?

– Я сказала это в самом начале. Я ничего не планировала, просто. Все вышло из-под контроля.

Я на самом деле думала, что отравилась или что-то в этом роде. Мой образ жизни мягко говоря ни к черту. Была задержка несколько дней и не то, чтобы я слежу за этим, но в этот раз я заметила. Честно говоря, верила в лучшее, но после четвертого теста, я поняла, что влипла. Это конец. Конец моей жизни. Мне нужен был совет подруги, но подруг у меня не было. Поэтому я взяла деньги и направилась на консультацию. Мне было страшно и, я готова была отдать последнее нижнее белье, чтобы избавиться от этого ребенка. У меня не получилось, я струсила, отложила все на потом.

Каждый раз, держа телефон в руке, я намеревалась позвонить ему. Я хотела просто прокричать, как сильно его ненавижу или просто сказать, что он нужен мне. Но ни того, ни другого я не сделала. Даже для меня это низко. Нет, должно быть самое низкое это то, что я ненавидела этого ребенка, я любила и ненавидела его одновременно.

Мне звонила Элеонора, несколько раз, я не брала трубку, просто ревела, глядя на экран телефона. Да, я позволила себе это сделать, снова расклеиться, снова быть никчемной, потому что это на самом деле тот момент, когда я просто не знаю, что мне делать, я готова лезть на стену, выломать себе руки, чтобы кусать локти, я просто сходила с ума, я ненавидела все и всех. Я просила обратно свою старую скучную жизнь, наполненную заботами о том, где взять денег и как не опрокинуть ни на кого поднос на работе. Я кричала в пустоту. Только сумасшедшие делают так? Если да, то я одна из них.

Нужно было с кем-то поговорить, но моя подруга меня кинула и, ничто в жизни не заставит меня набрать ее номер, я все же позвонила Элеоноре, выбора особого не было. Конечно, я ничего не рассказала ей. Она привезла мне свое снотворное, так как по телефону я жаловалась на бессонницу. Это не было планом. Я на самом деле, просто хотела нормально поспать. В последние дни это было крайне тяжело. Если мне и удавалось уснуть, то кошмары не давали мне расслабиться. Меня преследовал этот ребенок, которого я собиралась убить, я ненавидела его. Я ненавидела его отца, каждой клеточкой своего тела и Боже, как же я его любила. Я задыхалась от этих мыслей.

***

– Я выпила одну таблетку. Затем еще две.

– Решила, что это мало и выпила всю упаковку?

– Ну, этого мне хватило, чтобы оказаться в реанимации и здесь. Вы задаете одни и те же вопросы каждый день, только под разными углами. В чем прикол?

– Моя задача, чтобы ты не повторила этого снова.

– Этого не будет.

– Я надеюсь.

Не знаю, сколько их было. таблеток. Но уже минут через двадцать меня начало мутить хуже прежнего, мысли начали путаться, я, кажется, перестала соображать. Руки и ноги отказывались слушаться меня. Кажется, звонила Элеонора, я не помню, взяла ли я трубку. Знаю лишь одно, что даже перед смертью я боялась того, что Денис подумает, будто я сделала это из-за него. Еще один пунктик к его самооценке. Черта с два.

Если я в аду, верните меня обратно, – первая мысль после того, как я очнулась. Это не ад, всего лишь больница. Ад начнется позже, когда мне придется столкнуться с теми, в глаза которым я больше не смогу посмотреть. Я на себя-то взглянуть боюсь. Мне стыдно. Я ощущаю отвращение от самой себя. То, что я сделала, действительно, вызывает ОТВРАЩЕНИЕ. Я могла справиться с чем угодно, и я знаю, что и теперь смогу. Умирать отстойно. Не страшно, но отвратительно. Я осознала это только после того, когда открыла глаза и поняла, что жива. И если мне дали этот шанс, значит, я на что-то гожусь, значит, эта жизнь нужна мне. Я боюсь подумать о ребенке. Жив ли он? Если нет? Должна ли я радоваться? Не знаю. Я могла больше никогда не увидеть этот мир, не ощутить солнечных лучей на своей коже, порыва ветра в волосах, не ходить по заснеженным улицам зимой. Мне страшно от того, что все это могло закончиться. Мир навсегда бы перестал для меня существовать.

Прошло три дня с тех пор, как я позволила кому-то кроме врача и медсестер войти в палату. Я знала, что Денис и Элеонора были здесь на протяжении долгого времени. Мне нужно разобраться с этим сейчас или никогда. На самом деле я хочу спрятаться и не видеть этих лиц больше, но это трусость, а я не хочу быть трусихой.

Я смотрела в большое окно, наблюдала за тем, как отъезжают и приезжают обратно бригады скорой помощи. Интересно, много ли таких как я? Много ли тех, кто допускает подобную ошибку? Жалеют ли они потом об этом? Многих ли удается спасти?

– Ты гребаная сучка испугала нас до смерти!

Это Элеонора. Я выдохнула. Думала, что Денис решит войти первым. Я ошиблась. Возможно, его здесь вообще нет.

Она бежит ко мне и крепко обнимает, я позволяю ей это сделать, но на объятия никак не отвечаю, она отстраняется, в ее глазах стоят слезы. Я не хочу, чтобы кто-то жалел меня, это отстой.

– Прости, что дала тебе эти таблетки. Если бы я знала. Я должна была понять, что ты не в порядке. Если бы я опоздала.

– Я в порядке, ты ни в чем не виновата.

– Не говори Дэну, что я тебе их дала. Он убьет меня, серьезно.

– Я ничего не собираюсь ему говорить.

Это правда. Я вообще не хотела бы больше разговаривать с этим человеком, но знаю, что придется.

– Господи, что вообще на тебя нашло? – Ее жалостливый тон, заставляет меня злиться, но я не позволяю себе сорваться. Элеонора понимает, что я не собираюсь об этом говорить и, поэтому продолжает болтать дальше: – Я зайду к тебе позже. Хорошо? Я пообещала Дэну, что ненадолго. Просто хотела убедиться, что ты в порядке, ну, сама понимаешь.

– Перед тем, как он войдет? – Это она хотела сказать, я знаю, о чем думает эта девушка. О том, что я могу сорваться. Она кивает.

– Я хочу, чтобы ты зарубила себе на носу. То, что я сделала, никак не касается твоего любимого лучшего друга.