Эбрахим Голестан - Тайна сокровищ Заколдованного ущелья

Староста, все еще во власти раздумий о собственных браконьерских проделках с углем, сказал:

– Уж как он ко мне цеплялся! – и пихнул упавшего жандарма ногой.

Терпение чайханщика истощилось, обозленный потерей пистолета, он протянул руку и безапелляционно объявил:

– Давай сюда, я его сейчас прикончу! Жандарм охнул и пришел в себя.

Староста спрятал руку с пистолетом за спину, чтобы, не дай Бог, чайханщик не выхватил, возмущенно поглядел на него и сказал:

– Ты говорил, что хочешь заведение в нашей деревне открыть, затем, мол, и приезжаешь!

По голосу жандарм узнал человека, напавшего на него, и простонал:

– Ты меня ударил…

Хотя от слабости он едва мог говорить, но все-таки постарался выделить голосом слова «ты» и «меня» и, опираясь о надгробие, попытался приподняться.

Чайханщик опять настойчиво проговорил:

– Как только он оклемается, за нас обоих примется, не отвяжешься от него. Разделайся с ним!

Староста подозрительно поглядел на него и покачал головой:

– Не поладили, значит. А были компаньонами…

Жандарм еще не оправился от удара по голове, он не чувствовал, что из-под волос по виску у него течет струйка крови, – так он был поглощен своим новым открытием.

– Вот уж никогда бы не подумал, что староста с вором компанию водит! – еле ворочая языком, выговорил он.

Чайханщик решил, что такое оскорбление старосты ему на руку: оно облегчит ему расправу с жандармом, и нетерпеливо заорал:

– Говорю тебе, кончай его!

Но старосту клевета жандарма только расстроила; жилы у него на шее вздулись, и он– с горечью воскликнул:

– Да вы уж год целый как сделку заключили, а теперь вот повздорили, так ты, сволочь, меня ругаешь?!

При слове «сволочь» он сильно пнул ногой беспомощное тело. Жандарм опять потерял сознание, голова его со стуком упала на белый камень гробницы. Камень окрасился кровью. Староста угрожающе повел пистолетом:

– Год целый ты за мною следом таскался!

– Разделайся с ним! – не отставал от старосты чайханщик. Он сгорал от нетерпения. Если староста сейчас же – из страха, из осторожности или по глупости – не выстрелит в жандарма, так хоть бы жандарм поднялся на ноги и любым способом отомстил бы старосте за свою разбитую голову! Такой поворот, пожалуй, вообще был бы наилучшим, ведь жандарм все равно был ранен, если бы он теперь убрал старосту, чайханщик с ним одним справился бы… В любом случае надо избавиться от одного из них. Он завопил: – Ну давай, развяжись ты с ним!

Староста презрительно смерил его взглядом, покачал головой:

– А ты хочешь моими руками с ним покончить!

Чайханщик придвинулся еще ближе, хотя староста с пистолетом в руках следил за каждым его шагом, и сказал:

– Все дело в том, что вдвоем с тобой мы договоримся.

Жандарм, опершись о локоть, провел рукой по виску и по волосам, нащупал теплую кровь и, совсем обессилев, простонал:

– Мне до тебя вообще дела не было. Я вот за кем охотился. – И он указал пальцем на чайханщика.

Чайханщик опять принялся настаивать:

– Да стреляй же ты, не бойся! Если б он сюда не заявился, можно было бы ему зубы заговорить, а теперь он приперся, все видел.

Староста, только теперь оглядевшись по сторонам, спросил чайханщика:

– А что это такое? – и повел вокруг пистолетом.

– Я откуда знаю! – зло ответил чайханщик, как бы давая понять, что сейчас не время для таких вопросов, а потом добавил: – Я полчаса назад это все отыскал.

Тут староста вышел из себя:

– Полчаса?… Да ты год целый сюда ходишь! – Потом, уже мягче, обратился к жандарму: – Так ты, значит, за мной не следил?

– Честью клянусь, никогда этого не было! Неужели я в чужие дела суюсь? – простонал тот.

Чайханщик уловил, что тон старосты изменился, и испугался, поспешил вмешаться:

– Врет он, во все нос сует. Слушай, староста, если тебе жизнь дорога, слушай меня, правду говорю: он всюду лезет, во все вмешивается. А иначе что ему здесь делать? – Глаза его налились кровью, он погрозил жандарму пальцем: – А ты не беспокойся, я тебя схороню!

Он повернулся спиной к ним и быстро зашагал в глубь пещеры.

– Куда пошел? – заорал староста.

– Пригляди за ним, – взмолился жандарм. Староста трубным голосом приказал:

– А ну-ка возвращайся! Тебе говорю – вернись! – Потом, словно попав в тупик, забормотал: – Ух, во рту все пересохло, язык не ворочается…

Чайханщик добежал до последней могилы, туда, где в разгар своих плясок и прыжков за несколько минут до столкновения с жандармом он приметил кинжал с золотой рукояткой. Схватив его, сунул за пазуху и вернулся. Его возвращение успокоило старосту. А чайханщик, переведя дух, снова подступился к нему:

– Раз ты боишься, давай я стрельну. – Он протянул руку (а вдруг староста надумает отдать пистолет?) и добавил: – А ты садись, покури пока.

Жандарм из последних сил потянулся куда-то за спину, пробормотал:

– Ой, не давай ему…

Но предлагавший перекур чайханщик неожиданно объявил:

– У меня сигарет нету. Старосте это не понравилось.

– Сигарет у тебя нет, а лопата есть? И радио тоже есть. Говоришь, ты сюда полчаса назад попал, а?

Когда староста рухнул из колодца в пещеру, радио еще говорило, но таз, которым он ударил жандарма, отлетев, попал сначала на надгробие, потом покатился под ноги чайханщику, а по пути зацепил за приемник, сбил его, и тот выключился. Молчащий приемник теперь валялся на земле возле жандарма. Жандарм вытащил из заднего кармана пачку сигарет, щелкнул по ней, вытряхивая одну, затем предложил старосте:

– Прошу, пожалуйста!

Едва староста протянул руку, чтобы взять сигарету, чайханщик подскочил и заслонил его.

– Не подходи к нему близко! Берегись, а то каратэ ударит!

Староста отшатнулся в ужасе, жандарм злорадно усмехнулся. Староста спросил:

– Каратэ – это что?

Жандарм вытащил сигарету из пачки, сунул в рот, чиркнул спичкой, закурил, чайханщик тем временем ответил:

– Я почем знаю! Штука такая. Японская.

– На транзисторах? – спросил староста.

От такого невежества чайханщик совсем разозлился.

– Господи прости! – воскликнул он. – Ну, вроде борьбы это. Японская борьба.

– Не болтай чепухи, – оборвал староста. – При чем тут борьба?

Жандарм тем временем перебросил зажженную сигарету старосте и тут же извинился:

– Прошу прощения!

Староста поймал сигарету, церемонно поблагодарил:

– Да не оскудеет ваша рука…

Жандарм отвечал столь же учтиво и обходительно:

– Рад служить, не стоит благодарности. Чайханщик, смекнув, что такой обмен любезностями

для него опасен, возмущенно воскликнул:

– У, подхалим поганый!

Староста, усаживаясь на землю, показал пистолетом, чтобы чайханщик тоже сел.