Мартин Касарьего - Меня не купишь

— Долг так и не уплачен, — продолжал Гарсиа — Годо мертв, а от жмурика пользы никакой, он долги не возвращает. Короче, — вдруг вскинулся он, будто неожиданно принял решение, — с твоего разрешения, крестник, я забираю Розу. Она была его невестой или подружкой, как говорят молодые. Глядишь, объявится и истинный виновник. А нет — так она расплатится со мной.

— Послушай, Гарсиа, это расточительно — бросать свиньям маргаритки. Или розы. В общем, метать бисер…

— Тогда ты, Макс… Понимаешь, о чем я толкую?

— Нет. — Я сделал дурацкое лицо. — О чем ты?

— Сделай что-нибудь, мать твою так!

Когда Гарсиа вдруг выходил из себя, его лицо багровело, а яремная вена вздувалась так, что казалось, вот-вот лопнет. При этом он мог мгновенно успокоиться и обрести свой обычный вид.

— Укради, убей, изнасилуй, сбей старушку, да хоть муху прихлопни! На худой конец, разбей тарелку, или отними конфету у малыша, или проткни мяч, ну как в этом фильме, как его, Хичхока [17]… ну, который мастер держать в напряжении… Займись делом! Вливайся в мою команду, через пару недель ты будешь вторым на корабле! Эти недоумки тебе в подметки не годятся, У нас был классный тандем… Для начала мы купим тебе костюм в полоску. Я знаю, ты не будешь вмешивать в это дело полицию. Ты тоже из тех, кто предпочитает стирать грязное белье дома, ты — сторонник классического стиля, как и я, таких уже мало, крестник, у людей остается все меньше принципов. Давай без обид! Сделай что-нибудь, чтобы Эльза посмотрела на тебя другими глазами. Она считает тебя неудачником. Она подсчитала: если двигаться такими темпами, как теперь, тебе понадобится 127 лет, чтобы обзавестись домом вроде моего, и то если экономить, как последняя шлюха. Посмотри на меня: разве мне дашь 127 лет? У меня четыре дома, в каждом спутниковое телевидение, пятнадцать ванных комнат, пять автомобилей, самый плохой — шестнадцатицилиндровый, коллекция картин больших художников, некоторых из них даже показывают по телевизору, шесть абонементов в Лас Вентас [18]до 2010 года, я купил бы и больше, но их не было в продаже, три набора столового серебра, целые коллекции компас-дисков, многие так и нераспакованные, новенькие… Взгляни на эту зажигалку!

Он достал большую золотую зажигалку, весьма солидного вида.

— Настоящее золото, двадцать четыре карата. Посмотри, посмотри на нее! Она весит чуть ли не килограмм! Знаешь, сколько я за нее заплатил? На эти деньги семья из четырех человек могла бы жить месяцев пять, ни в чем себе не отказывая, даже при теперешней инфляции! А я хочу иметь еще больше!

Гарсиа спрятал свое сокровище. Я смотрел на него с искренним восхищением. Однако он заврался. Что за странные подсчеты?

— Известно, что самые большие несправедливости допускают те, кто утратил чувство меры, а не те, кем движет необходимость, — процитировал я под впечатлением этого спонтанно родившегося гимна богатству и продекларированных жизненных принципов.

— Неплохо сказано для отставного портье из дискотек и публичных домов, — парировал Гарсиа, возвращая мне шутку.

— Это сказал не я, а Аристотель.

— Аристотель? По-моему, я его знаю, — брякнул Однорукий. — Это не бездельник бармен из бара на первом этаже у тебя в доме, Немой?

Ну, истинное сокровище. Решительно этот занудливый обрубок фонтанировал, не иссякая. Молчун и не думал отвечать. Немота была его преимуществом: она позволяла ему не реагировать на глупости. Он внимательно следил за мной, старательно соблюдая дистанцию. Я заволновался, что, несмотря на всю эту бестолковую болтовню, могу так и не дождаться, когда они расслабятся и потеряют бдительность. Однорукий зло посмотрел на Молчуна. Похоже, у этого индюка были проблемы со всем белым светом.

— Ладно, — протянул Гарсиа, вставая с кресла и отряхивая с задницы воображаемую пыль. — Знаешь, во что мне обходится содержать вот этих? До фига! До фига и еще немножко! А тут еще проклятая инфляция… Ну зачем бы мне покупать доллары? А парочка китаезов, сиганувших в Гонконге с тридцать какого-то этажа? По мне так пусть хоть все прыгают или торгуют паршивым брокерским чоп-суи [19]и своей людоедской китайской кашкой в пакетиках. Антрофопаги [20]! Заявляется пацан и начинает морочить мне голову и гонять лодыря. Понимаешь меня? Только я плевать хотел на всю эту зеленую молодежь!

Словесный понос Гарсиа и его манера говорить на тарабарщине успели мне порядком надоесть.

— Нам с тобой есть чем заняться. Видишь?

Гарсиа сунул руку за пазуху и достал «беретту» 92 Ф, с двухлинейным магазином, пятнадцатизарядный, корпус «эргал» 65, из специального легкого сплава итальянской марки, черный матовый типа «брунитон».

— А вот еще пример, все к нашему разговору. Понимаешь, о чем я? У меня был этот швейцарский 9-миллиметровый «ЗИГ-Зауэр» П226, помнишь? Отличная штуковина, даже ФБР его оценило! И что дальше, а, хромоногий? Я узнаю, что на всех соревнованиях лучшим оказывается «беретта» 92, и в восемьдесят восьмом я поменял свою железку. К тому же эту штуку, — он постучал по корпусу, — уважают Ranyers de Tersas , a если уж речь пошла о Ranyers , то начхать мне на ФБР. Все дело в быстроте реакции, понимаешь, крестник? А как поступаешь ты? На испытаниях в испанской армии твою «астру» обставил «льяма» М-82, но ты не мычишь не телишься и не думаешь менять пушку, нет, нет и еще раз нет, мать твою так! А Эльза замечает такие вещи, Макс! Кстати, ты до сих пор не имеешь представления, кто продырявил тебе колено?

— У меня все те же дурацкие «представления», Фредо, — откликнулся я. — А ты что думаешь об этом?

— Без понятия, — ответил он, никак не отреагировав на Фредо. — Во всем этом полно грязного белья, понимаешь, о чем я? Одно скажу: тот, кто это сделал, любил тебя как сына, а то был бы ты сейчас мертвей Тутанхамона. Он в момент мог бы спровадить тебя на тот свет.

— Понятно. Наверное, он мог просто выстрелить в упор. Пожалуй, и я мог бы поступить так же. Кто знает? Глядишь, в один прекрасный день мы с ним покончим со всеми недоразумениями.

Я говорил, просто чтобы потянуть время. Не мог же я позволить им вот так взять и увезти Розу. Вдруг подвернется счастливый случай? Но Молчун по-прежнему не спускал с меня глаз. Пожалуй, лучше бы называть его Косым.

— Почему бы и нет? Только не забывай, что этот тип не стал убивать тебя, рискуя собственной шкурой, — сказал Гарсиа. — Он мог бы пристрелить тебя, но не сделал этого, потому что вы были друзьями. Что стало бы с этим миром без дружбы? Навозная куча, только и всего! Конечно, теперь вы уже не друзья, но вы были ими, не забывай! И пусть все идет своим чередом.

— Кто убил Тони? Официанта, — пояснил я, видя, что он смотрит на меня непонимающими глазами.