Джек Керуак - Биг Сур

И мы едем обратно в город, в сумасшедшую меблирашку, где продолжаем пьянствовать, так что я вырубаюсь мертвецки пьяный на полу как обычно в этом доме и просыпаюсь утром со стоном, далеко-далеко от своей чистой лежанки на крылечке в Биг Суре – Ни криков соек, ни журчанья ручья, я опять в этом городе-ловушке, я попал.

Вместо соек и ручья из столовой доносится грохот бутылок, там орет и орудует Лекс Паскаль, я вспоминаю как в прошлом году будущая жена Джерри Вагнера разозлилась на Лекса, швырнула в него через всю комнату полугаллоновой бутылью токайского и попала прямо в глаз, а впоследствии уплыла в Японию и они с Джерри сочетались там браком согласно какой-то невероятной дзенской церемонии, об этом писали во всех газетах, старина же Лекс огреб настоящую рану, я пытаюсь перевязать его в ванной наверху приговаривая: «Уже вроде не кровит, все будет нормально, Лекс» – «Я тоже канадский француз» – говорит он гордо, и когда мы с Дэйвом и Джорджем Басо собираемся обратно в Нью-Йорк, дарит мне на прощанье медальон Святого Христофора – Не в этой сумасшедшей битнической меблирашке, а где-нибудь на ранчо жить бы такому парню как Лекс, сильному, красивому, неутолимо жаждущему вина и женщин – С грохотом бьются бутылки, из колонки гремит «Торжественная месса» Бетховена, и я засыпаю на полу.

Просыпаюсь наутро, конечно со стоном, но предстоит важный день, мы едем в туберкулезную больницу навестить Джорджа Басо – Дэйв возвращает меня к жизни: приносит кофе и вино, на выбор – Каким-то образом я проснулся на полу у Бена Фэгана, видимо разглагольствовал с ним до рассвета о буддизме – тот еще буддист.

Уже сложно, а тут является еще и Джоуи Розенберг, странный паренек из Орегона, длиннобородый, с волосами до плеч как у Рауля Кастро, в прошлом чемпион Калифорнии по прыжкам в высоту среди старших школьников, при росте 5 футов 6 дюймов он умудрялся взять высоту в шесть футов десять дюймов! и теперь легконого приплясывает проявляя свою прыгучесть – Странный спортсмен, внезапно решивший стать эдаким битническим Иисусом, и юные синие глаза действительно светятся искренностью и чистотой – Глаза настолько чисты что дикую шевелюру и бороду как-то не замечаешь, а еще у него драная но по-своему элегантная одежда («Появились новые битники-денди, он один из первых, – сказал мне МакЛир несколько дней спустя, – слыхал? новая странная андерграундная тусовка битников или как их еще назвать, одеваются по-особому лихо, как денди, хотя это может быть просто джинсовый пиджак и блестящие широкие брюки, и всегда какие-нибудь особенные ботинки и рубашки, или скажем роскошные штаны, причем неглаженые, и к ним рваные тапочки») – На Джоуи какое-то мягкое коричневое одеяние типа туники и лас-вегасские спортивные ботинки – И когда взгляд его падает на мои разбитые синие теннисные тапочки, которые я носил в Биг Суре если натирал ноги в каменистых походах, он немедленно предлагает махнуться, меняет шикарные спортивные ботинки (светлой необработанной кожи) на мои дурацкие тесноватые но по-прежнему отличные тапочки которые я ношу так как волдыри с монтерейской трассы все еще дают о себе знать – И мы меняемся – Я спрашиваю о нем Дэйва: Дэйв говорит: «Один из страннейших и милейших людей которых я знаю, появился около недели назад, на вопросы, что он собирается делать, не отвечает, только улыбается – Как-то просто хочет во все врубаться, смотреть, радоваться и никак особенно не высказываться – Предложат ему: «Поехали в Нью-Йорк» – он подпишется тут же – Вроде как странствует, понимаешь, опять же молодость, нам старым мудакам не грех у него поучиться, в том числе вере, у него есть настоящая вера, по глазам видно, он всегда верит, куда и в чем ни шел бы, как Христос, наверное».

Как ни странно, позже мне привиделось во сне будто я иду по полю в Арканзасе и натыкаюсь на странную группу пилигримов, среди них сидит Дэйв Уэйн и говорит мне: «Тс-с, Он спит», «Он» – это Джоуи, а остальные – ученики которые следуют за ним пешком в Нью-Йорк и далее собираются идти по воде на тот берег – Конечно (даже во сне бывает такое) я не верю и поднимаю его на смех, но утром взглянув в глаза Джоуи Розенберга тотчас понимаю что это действительно Он, Иисус, ибо каждый (по законам моего сна) кто глянет в эти глаза немедленно уверует и обратится – Сон продолжается и заходит довольно далеко, в конце концов думающие машины-ЭВМ пытаются поломать это «Второе пришествие» и т.д. (но между прочим наяву я через несколько месяцев дома выбросил его ботинки так как чувствовал что они принесли мне несчастье, уж лучше бы я остался при своих голубых тапочках с дырявыми носами!)

Короче, вместе с Джоуи и Роном Блейком который всегда при Дэйве мы наносим ритуальный визит к Монсанто в лавку, а затем в «Майкс Плейс» за углом, где с 10 утра начинаем есть, пить и играть в бильярд – Джоуи выигрывает, страннее бильярдиста не придумаешь – Длинные волосы болтаются касаясь кия, когда он совершенно профессионально продевает его сквозь сложенные пальцы и длинным точным движением посылает шар в лузу: представляете себе Христа играющего в бильярд? – И сколько же при этом жратвы поглощают трое бедных изголодавшихся парней! – Не каждый день попадается пьяный писатель готовый сорить сотнями долларов, они заказывают все подряд: спагетти, гамбургеры «джамбо», потом мороженое, пирожки и пудинг, а Дэйв Уэйн, и без того на аппетит не жалующийся, еще подогревает его манхэттенами и мартини – Я же причитаю над роковой чередой двойных бурбонов с имбирным элем, о чем через несколько дней буду горько сожалеть.

Всякий пьяница знает как это бывает: первый день напьешься – нормально, проснулся – башка трещит, но ее запросто можно победить новой выпивкой и едой; а вот если не есть и вечером надраться опять, и наутро опять труба зовет, и на четвертый день продолжить, наступает такое состояние когда напитки перестают цеплять, организм химически перегружен, надо бы поспать а не получается ибо в предыдущие пять ночей тебя усыплял алкоголь, и начинается делирий – Бессонница, пот, тремор, томящее чувство слабости, немеют бесполезные руки, и ночные кошмары (видения смерти)… впрочем об этом позже.

Около полудня, когда в разгаре новый день (для меня в золотистой дымке), мы заезжаем за подругой Дэйва Романой Шварц, это румынская еврейка, крупная, чудовищной красоты (с огромными лиловыми глазами, очень высокая и широкая как Мэй Уэст), Дэйв шепчет мне: «Видел бы ты как она расхаживает по Дзен-Ист-Хаузу в одних лиловых трусах, там один женатый парень каждый раз психует, но он же не виноват, правда? Она не собирается соблазнять ни его ни кого-то еще, просто нудистка, исповедует нудизм и ей-Богу доказывает это на практике!» (Дзен-Ист-Хауз – еще одна меблирашка, но там в основном люди женатые и всякая мелкая богема изучающая Субуд или что-то в этом роде, не знаю, я там не был) – Большая красивая брюнетка, совершенно во вкусе алчных мечтаний какого-нибудь сексуально озабоченного бедняги, при этом однако обладает интеллектом, начитана, пишет стихи, изучает дзен, все знает и на самом деле просто-напросто обычная здоровая девка которая хочет выйти замуж за хорошего сильного мужика и жить с ним на ферме в долине, вот и все -