Борис Черных - Есаулов сад

ПИВАКОВА. О-ё-ё! Кто бы говорил! А сам-то, Васенька, сам?

ВАСИЛИЙ. Я грешен, грешен. Но когда с Лидой случилась беда… меня перевернуло… Я, Оля, как Антон Чехов, выдавливаю нынче из себя раба. По капле.

Пивакова опускается лицом в его колени.

Домашний кабинет отца Михаила. Библиотека, переплеты с золотым тиснением. Отец Михаила пишет за столом. Входит Михаил.

МИХАИЛ. Папа, спасибо тебе за справку. Сентябрь перекантовался, завтра еду.

ОТЕЦ (не оставляя работы). Угу.

Михаил мнется, идет к двери и от двери…

МИХАИЛ. Папа, я должен спросить тебя…

ОТЕЦ (не оставляя работы). Должен, спрашивай. В долженствовании есть элемент приближения к истине, как и в вопрошании.

МИХАИЛ. Ты все время занят.

ОТЕЦ. Когда работаешь на самого, себе не принадлежишь. Хлопотная должность референт.

МИХАИЛ. А почему он не сам?… Ведь ты, и не только ты, говоришь, – сам, у самого. Вот и пусть он сам!

Отец с любопытством глядит на сына.

ОТЕЦ. У него нет времени. Масштабы дела велики, ответственность огромная. Фактор времени нынче решающий.

МИХАИЛ. Масштабы… Ответственность… Неужели эти пятьдесят томов (показывает на собрание сочинений Ленина) тоже писали референты?

ОТЕЦ. То гений! Мыслитель!

МИХАИЛ. Да бросьте вы эти штампы. Гений! Он просто труженик и практик. А эти (кивает в сторону) с глубокомысленным видом просиживают штаны.

ОТЕЦ (оторвавшись от рукописи, пристально смотрит на сына). Есть речи – значенье пусто и ничтожно, но им без волненья внимать невозможно… Ну-с, Ленин для вашего поколения уже не гений? Любопытно.

МИХАИЛ. Не нервничай. Может быть, и гений. Я его не читал. Зададут конспектировать, я подсовываю им твои конспекты.

ОТЕЦ (раскатисто хохочет). И проходит, бисов сын?!

МИХАИЛ. По этим дурацким предметам у меня пятерки. Мою зачетку ты знаешь.

ОТЕЦ (нахмурившись). Дурацким? Что с тобой, Михаил?

МИХАИЛ. Я не виноват, что они дурацкие. Все за тебя решено. Думать не надо и даже возбраняется. А это и есть дурацкий подход. В расчете на дурака. Наш учитель хоть высмеивал нашу глупость. А тут – всерьез дураки, и умного не требуется. Умное под запретом.

ОТЕЦ (вкрадчиво). Учитель… Ты посетил его?

МИХАИЛ. Не каникулы, а сплошное посещение.

ОТЕЦ. Он не собирается вернуться?

МИХАИЛ.Куда, вернуться? На место самого?…

ОТЕЦ (хохочет снова). С тобой не заскучаешь! Но ты не первый, кто считает, что ваш так называемый учитель потянул бы на роль первого.

МИХАИЛ. Никаких ролей. Он не актер. Он был бы по праву первым.

ОТЕЦ (офицально, забывшись, что он не на кафедре). Должен разочаровать всех, кто столь самонадеян в оценке Посконина. Объективная честность, да! Способности в педагогике и литературе – но это слишком малые достоинства, чтобы претендовать на роль… на пост первого. Там требуется качественно иное. Там…

МИХАИЛ (с гримасой). Что – там? Нас силком заставляют читать все эти «Малые земли» и «Целины», в них ни одного слова, написанного им. Так что – там?

ОТЕЦ (встает). Михаил, ты подпал под дурное влияние.

МИХАИЛ (запальчиво). Согласен. Подпал (передразнивает) под дурное. А ты под чьим влиянием? Мне в глаза тычут… Твой отец написал о твоем учителе оскорбительные слова. Мягко сказано, оскорбительные. Ты написал политический донос.

ОТЕЦ (не смутившись). Посконин – троцкист поздней так сказать формации. И я с принципиальных позиций написал об этом.

МИХАИЛ. А почему Посконину – с принципиальных же позиций – не позволено возразить тебе? В той же газете… Двести тысяч подписчиков… Пусть читатели сами решат, кто прав!

ОТЕЦ. Ты превратно понимаешь нормы социалистической демократии.

МИХАИЛ. Оболгать честного человека – демократия…

ОТЕЦ. Ты не понимаешь азбучных истин. Ленина, оказывается, не читаешь в юношеской гордыне. Украл мои конспекты.

МИХАИЛ. Не украл, а взял у родного отца, мертвый капитал.

ОТЕЦ. Пора жить собственным умом.

МИХАИЛ. А ты живешь собственным умом?! Выуживаешь цитаты из этих (показывает на тома Маркса и Ленина) и подгоняешь результат. Откуда тебе известно, что Федор Иванович троцкист? Трудов Троцкого я не видел у него. Сочинения Ушинского видел.

ОТЕЦ. У него есть труды похлеще. Например, «Урийская дидактика» ревизует незыблемые постулаты Макаренко и уводит в национальные дебри. Ха, русская школа.

МИХАИЛ (выбелившись лицом). Откуда!… Тебе!… Известно?!… Его Дидактика не покидает ящик письменного стола, даже мы, ученики его не читали «Урийской дидактики»…

ОТЕЦ. А я, представь себе, читал в ксерокопии. Апологетика сознания…

МИХАИЛ. Ты… Вы… Сикофанты!… Я не могу быть сыном доносчика!

ОТЕЦ. Успокойся. Возьми себя в руки. Я вижу, ты действительно нуждаешься в промывании мозгов. Молодежный авангардизм – оселок, на котором базировал свою платформу Лев Троцкий, впрочем, одну из своих платформ. Он их менял в зависимости от погоды.

МИХАИЛ (очень спокойно). Папа, ты читал Троцкого?

ОТЕЦ (важно). Разумеется. Моя диссертация…

МИХАИЛ (спокойно). Дай прочесть своему сыну.

ОТЕЦ (замявшись). Это сложно… В спецфонде… Только докто-рам наук по особому разрешению… А неокрепшим умам…

МИХАИЛ. А что писал твой Ленин?!

ОТЕЦ (сулыбкой). И что же писал Ленин?

МИХАИЛ. Думаешь, я вконец очумел, не читаю первоисточники. Но я достойный сын своего отца. Вот смотри…

Михаил бросается к полкам с томами Ленина.

МИХАИЛ. Это, кажется, в четвертом, нет, в пятом…

Листает пятый том.

ОТЕЦ. Скажи, что ты хочешь отыскать.

МИХАИЛ. Резолюцию о молодежи, предложенную Лениным второму съезду партии. Ни больше, но и ни меньше.

ОТЕЦ. Том седьмой, страница 253-я, если тебя интересует сама резолюция, а если выступление Ильича в защиту резолюции – страница 312-я.

МИХАИЛ (нервно хохотнув). Папенька-начетчик! Папенька-схоласт! Папенька – филистер…

Михаил открывает седьмой том, листает.

МИХАИЛ. Послушай, референт и как там тебя!., (читает) «Остерегаться тех ложных друзей молодежи, которые отвлекают молодежь от серьезного революционного воспитания пустой революционной или идеалистической фразеологией и филистерскими (ха-ха, не в бровь, а в глаз папеньке!) сетованиями о вреде и ненужности горячей и резкой полемики между революционными и оппозиционными направлениями, ибо эти ложные друзья»… ну, и так далее…

ОТЕЦ (благообразно). Что ж, вполне, вполне… Молодой Ленин, молодой и горячий. Учти, тогда было время выработки мировоззрения, поиска концептуального взгляда на общественное бытие, кризис назрел…

МИХАИЛ. А у нас кризис не назрел?! А нам не надо вырабатывать мировоззрение?… Нам не надо искать концептуальный подход к той каше, в которой вы булькаете?… Тонуть вместе рассчитываете?