Борис Черных - Есаулов сад

ОТЕЦ (снова взойдя на кафедру – поставленным голосом лектора. Михаил саркастически смотрит на отца). Разумеется, вам искать не надо. Эту титаническую работу проделали старшие поколения и проделали основательно, на века. Жертвы…

МИХАИЛ (устало). Нам, пигмеям, осталось жевать цитаты? Выуживать из стоячего водоема тухлую рыбку, политую соусом вашего монографического дерьма?… Пережевывать вашу ложь… Желудок корчит… Нет уж, я лучше в разврат кинусь, в синюю палатку (он цинично подмигивает отцу)… Женщина с умопомрачительными бедрами… Ты отдал дань ее прелестям, а я… учился тогда в десятом, она, стерва, увезла меня за город (передразнивает)… «Обожаю мальчиков»… Подкатимся к ней вдвоем, о, она и двоих примет…

ОТЕЦ. Пойди в ванную, прими горячий душ, затем холодный…

Приоткрывается дверь, женский голос.

ГОЛОС. Я ухожу, дорогие мои. Жаркое готово…

ОТЕЦ. Жаркое готово. Есть «Цинандали», да из обкомовского буфета, и черная икорка. Начнем с сухого вина и примем коньячку, потом возьмем лихача и закатимся к актрисам, в оперетту… По старым адресам я не хожу и тебе не советую. А можно и к цыганам. А после – после в Крестовоздвиженскую. У Блока, знаешь, нам поздно позволили припасть к Александру Блоку (великолепно читает в зал)… Грешить бесстыдно, беспробудно. Счет потерять ночам и дням. И с головой от хмеля трудной, пройти сторонкой в божий храм. Три раза поклониться долу…

Михаил слушает отца. Но утерев лицо ладонями, трясет головой, словно сбрасывая наваждение, выходит из комнаты.

Отец надевает очки, с достоинством берет том Ленина, пречитывает.

ОТЕЦ. М-да, поднапутал Старик.

Большая гостиная в доме Сергея. Портрет Александра Вампилова, писанный маслом. На полу, на стеллажах, на окнах журналы и книги.

Два стола, две пишущие машинки. За машинкой Ирина.

В окне голая ветка березы. Входит Иннокентий.

ИННОКЕНТИЙ. Здравствуй, пресветлая Ира. Ну, идут дела?

ИРИНА. Если бы девочки помогли, через два дня можно подшивать третий номер «Литературных тетрадей». Но Федор Иванович не дал главу из «Маленького портного».

ИННОКЕНТИЙ. Да, а вчера ты слышала по радио прекрасный отрывок из повести – Маленький портной шьет костюм для Снегурочки к Новогоднему балу в доме слепых. Дадим этот кусочек? В сноске скажем: «Костюм для „Снегурочки“ обнародован редакцией радио 27 января с. г.»

ИРИНА. Но где мы возьмем текст?

ИННОКЕНТИЙ. А в редакции и возьмем. Я попрошу Гену Узких, он потихоньку вынесет, мы снимем копию.

ИРИНА. Получается – контрабанда.

ИННОКЕНТИЙ. Но нам нужна проза, притом добротная.

ИРИНА. Ох, лучше бы еще раз попросить Федора.

ИННОКЕНТИЙ. Фью! Он весь в новой рукописи. Какие-то метафорические видения посещают его.

ИРИНА. И прекрасно! Он напишет поэму о саде. Иносказательно будет и о нас.

ИННОКЕНТИЙ. Я верю, его Сад будет хранителем времени, которое уничтожается сильными мира сего. Сад, гармония сада, и век волкодав.

ИРИНА. Прекрасно. Но сложно.

ИННОКЕНТИЙ. Мой дед говорил. Будет лес слабый, и народ слабый будет тоже. Что тут сложного? (Снижая голос). Сложно с Сергеем…

ИРИНА. С ним что-то происходит. Как повидается с Посторонним, весь белый приходит.

ИННОКЕНТИЙ. Сергей принял православие. Радуйся. (Выглядывая в окно). Да вот он идет, расчистил дорожку. Ирочка, я пока ничего не говорил тебе.

Входит Сергей. Он отрастил бороду. В душегрейке, зябнет.

СЕРГЕЙ. Добрый день, соотечественники.

Они здороваются. Сергей прижимается спиной к печи.

СЕРГЕЙ. Что нового в городе?

ИРИНА. Анекдоты о кормчем. После сабли, говорят, ему вручают тачанку. Нарасхват идут наши «Литературные тетради». В редколлегии «Сибири» на нас начинают сердиться.

СЕРГЕЙ. Разве мы соперники «Сибири»? С нашим крошечным тиражом.

ИРИНА. Что тираж! Мы говорим правду. Исполнение правды эстетически выдержано. Рядом с нашими тетрадями «Сибирь» выглядит провинциально.

ИННОКЕНТИЙ. Ха! Неплохо сказано. Провинциальная Сибирь…

ИРИНА. Зато, Кеша, какие респектабельные фигуры у писателей, бороды поотпускали, – прости, Сергей, – обучилась велеречивости. А особняк у них!…

ИННОКЕНТИЙ. Единственного нет в роскошном особняке – Александра Вампилова.

СЕРГЕЙ. Вы злоязычничаете. Меня это расстраивает.

ИННОКЕНТИЙ. Когда арестовали травника, мы не злоязычничали, молча снесли беду. Ты хочешь нашего молчания и дальше?

Сергей не отвечает.

ИРИНА. Сережа, разве травник виноват, в том, что медицина не способна врачевать простые недуги?

Сергей молчит.

ИННОКЕНТИЙ.Он знал народные снадобья и был любезен твоему сердцу. А как повел себя ты?…

СЕРГЕЙ. Нельзя выпрыгивать из времени. Обстоятельства сильнее нас, надо им подчиниться.

ИННОКЕНТИЙ. Обстоятельства… Мы хранители нашего времени, его наступательный ход зависит от нас. Ты консервируешь время. Сергей. Суета сует и вечная суета.

ИННОКЕНТИЙ. Организуй время, чтобы упорядочить суету.

СЕРГЕЙ (размышляя). О нас ходят невероятные слухи. На университетских кафедрах пересуды. Мое имя склоняют. Вчера я встретил доцента Коркина, руководителя моей дипломной. Он всегда мило раскланивался со мной, а тут побежал как олень.

ИРИНА. Надо идти к студентам на открытый разговор. Да, и у нас, Кеша, можно устроить встречу с народом, на ГЭС, рассказать, что цели у вампиловцев просветительные. Гласность не все, но многое поставит на место.

СЕРГЕЙ. Более года мы сдерживаем приток новеньких к нам…

ИННОКЕНТИЙ. И снова ты! Ты яко сектант боялся народа. Запер двери.

СЕРГЕЙ. Я думал не только о себе, но и о вас. А теперь улица Букинистов весь аппарат бросила против нас. Хорошо, Садовник молчит, а то и его в пристяжку, или в коренники.

ИННОКЕНТИЙ. А он и есть коренник. Но Садовник не испугается, он бесстрашный человек. А мы… мы должны быть готовы к любому исходу. Теперь чем хуже, тем лучше.

СЕРГЕЙ. Да? Ирининому бы отцу твои слова…

ИННОКЕНТИЙ (Ирине). Ира, что с папой? Почему ты мне не сказала?

Ирина молчит…

СЕРГЕЙ. Посторонний прав, светская жизнь не сулит подлинных ценностей.

ИННОКЕНТИЙ.Ты называешь ее светской, а это открытая жизнь, на миру. Она должна быть открытой.

СЕРГЕЙ. Нас ввергнут в осложнения, деятельность извратят… Моя жена обеспокоена, у нас малые дети.

ИРИНА. Ах, Сергей! Мы одарили город прекрасной легендой, в ней явь и фантастика…

СЕРГЕЙ. Город обывателей и бездуховных чиновников. Город лжецов.

ИННОКЕНТИЙ. Это город Садовника, запомни, это город Вампилова… Но я понимаю твою тревогу. Мы уйдем. У меня нет такой гостиной (обводит взглядом), и наша библиотека, мы собрали все лучшее…

ИРИНА. Сережа, но библиотек может остаться у тебя. Даже лучше. У тебя библиотека, у Кеши редакция, у Садовника – отдохновение и нега. А, Сережа?