Борис Черных - Есаулов сад

28 января.

16. Выговор по всем линиям – и не трогает. Потому что ложь, придумано неизвестно зачем, может быть удар по беристам. Жалко Колю Макарова.

1 февраля.

17. Наша статья «В роли оповестителей» в «Восточно-Сибирской правде», хоть боком задеть Пертцика.

2 февраля.

18. Они стоят в коридоре. Она говорит ему: «Но, Миша, я хотела на праздники к маме съездить, и дома меня ждут». Асеев делает строгое лицо и отвечает: «Ты раньше говорила, у тебя нет партийного поручения. Вот тебе поручение – на празднике следить за порядком в общежитии» – «Но, Миша, это вовсе и не партийное поручение, а какая-то бяка. И мне так охота домой, а в общежитии вон сколько народу остается, дай кому-нибудь эту просьбу».

Лицо у Миши Асеева надувается, я впервые вижу его таким, ему верно меня стыдно (а я специально не ухожу), но он шипит дивчине: «Ты попросишь у меня потом общественную нагрузку, попросишь еще»…

Февраль.

19. Первый корпус университета. Здесь когда-то говорились медленные речи, а теперь сплошной треск.

20. Дарлинг, социалист, вернувшийся в природу, – герой «Путешествия на „Снарке“. Эволюция Джека Лондона.

21. Ганди и Уитмен – близки по ощущению человечности, по абсолютному духу, что ли.

22. Паустовский. Это красивое скольжение – не равнодушие ли? Но он завораживает, он умеет приковать к вязи слов – о смысле мало думаешь, музыка ведет.

23. Зато после Паустовского учебники наши не читаются совсем – цитата на цитате, после ухоженного пруда да в болото с тиной.

24. Илья Эренбург хорошо пишет о Марине Цветаевой и цитирует стихи ее.

25. Москвитин по угрозыску приносит дурные вести то об одном, то о другом. Пертцик изнасиловал домработницу, «дело» замяли, пострадавшая получила солидную взятку, и герой наш цветет. Но перед студентом Москвитиным стелется.

Письмо от Наташи Опариной, студентки архивного института: она училась в 121 московской школе, Пертцик преподавал у них конституцию и историю. Внезапно статья в «Вечерней Москве» (подделал диплом), и Пертцик исчез с горизонта, чтобы появиться у нас и процвесть. Кандидатом наук он уже стал, станет и доктором. Типаж.

20 февраля.

26. С Колей Макаровым в обкоме партии у А. С. Макарова, завотделом науки. Я объяснил суть дела: мы обидели студентовкоммунистов, назвав их демагогами, мы взяли свои слова обратно, да, при этом мы были выпивши. Но Николай Макаров один из лучших студентов факультета, и может быть не стоит его отчислять из университета.

А. С. Макаров поднялся из-за стола и стал кричать. Мы переглянулись и пошли. Он вслед нам закричал: «Без меня вы все равно не уйдете, я должен подписать пропуск, так что не торопитесь»… – и вопли продолжил. Стояли и терпели рык борова.

Коля уходит рыть землю.

21 февраля.

27. Саня Скшидло говорит, что год, два надо отдать газете. А. Санин, Вампилов, Феодал с гитарой. Смеялся. Чувство языка: феодал с гитарой. Сцены.

26 февраля.

28. Итак, Люся Зимина выходит замуж. Ох, Люся.

29. Из русаков я совсем не читал Достоевского и «Самгина» Горького. Подступы не увенчались успехом.

30. Устьянцев, какой сгусток силы и красоты. Геолог. Вторая встреча.

Неужели и он когда-нибудь состарится и умрет.

31. Сегодня во сне брат Вадим, погибший в Порт-Артуре девятнадцати лет. Во сне он уже лысеет, и сутулый.

32. Завтра Байкал, Слюдянка, районная газета. С юриспруденцией наконец-то покончено.

19 марта.

33. «Чтоб больше не быть одиноким», Элюар. Только одна строчка. Стих – умозрителен.

21 марта.

34. Александр Николаевич Охонин слушает меня, мигая, а я говорю: все это, мягко выражаясь, называется комвраньем – рабкоры, которые не умеют и не желают писать в газету, мы пишем за них, ставим их имена и платим гонорар, сплошная липа. И Иван Тимофеевич Мусаев, специалист по липе, пишет за «своих» авторов годами, – где же здесь малая хотя бы правда?…

Через день я был вынужден все равно дописывать материал, не сделанный автором, но материал пошел не под моим именем.

Начало горькое.

Апрель.

35. Комната в общежитии на «Перевале», я совершенно один. В душе оттепель.

Космос. Конец насилию? Вышел из редакции на улицу, останавливал прохожих, говорил: «Наш в космосе», – смотрели отчужденно, один сказал прямо: «Новость, считаешь? Глупость одна. На земле не управились, теперь полетели там беспорядок наводить». Я обозлился даже: Слюдянка ты заштатная, – подумал.

Апрель.

36. Гусары-водители мотороллеров. Сокольников.

37. «Перевал», предприятие по добыче мрамора. Карьеры и горизонты, канатная дорога. Коммунистическое название – фикция, звон словесный. Надо писать о людях, просто писать о людях. Но я срываюсь на высокопарный слог. Будто Александр Николаевич ведет меня на веревочке.

38. Умер Хемингуэй. 3 июля.

Июль.

39. Кузнец из Байкальска: «Нужно заказать русской бабе, пусть родит умного мужика, чтобы Россией правил», – так и написал, вся редакция сбежалась, все смеялись и повторяли: надо, надо заказать, – но Охонин, вздохнув, убрал из статьи это милое живое предложение. Я почувствовал себя обобранным.

40. «Пьяный корабль» Артюра Рембо. Наше время – это пьяный корабль. Знать бы наперед, к чему придем. Как маятник – туда-сюда. И над смыслом, который хотя и скрыт, но тайно присутствует, цветет пустое знамя. Красный смысл обессмыслен, я тихо начинаю жить в зеленом и голубом смыслах.

41. «Бабий яр». Читал статью Д. Старикова. Не статья, а сплошная ядовитая слюна.

9 августа.

42. Статья о Викторе Некрасове и Катаеве. Но о последнем врут, не тот, кого хотят из него сделать. «Литература и жизнь» – экая левая газетка. И «Октябрь». Только «Новый мир» – мир. Нашу журналистику захлестывает нездоровая, неискренняя левизна, левизна с натугой до неприличия.

В районной газете это оказывается сплошным панегириком, работать невмоготу.

28 ноября.

43. Маяковского свергнут. В антологиях он останется как казус. «Кира Георгиевна» – это мой рассказ «Яблоко на троих», только писатель калибром побольше и профессиональнее. Эх, как бы оторваться от текучки и пописать.

Снова простыл Андрюша, по утрам в комнате зверский холод.

11 декабря.

44. Но ведь надо уметь писать и о крупицах хорошего, о крупицах непотерянного добра, и греть землю собственным теплом. Посему ныть бы кончить.

Последние годы, отовсюду изгнанный, я жил в Ботаническом саду Иркутского университета, в уютном домике, работал садовником летом, а зимой в котельной, обогревая теплицы с экзотическими растениями…