О`Санчес - Суть óстрова

– Слышишь, Ян?

– Да, я слушаю вас?

– Надо чтобы на краю света, посреди океана, свой дом, свое небо, своя… свое… свой мир чтобы. Свой остров. Понимаешь, Яблонски: свой остров посреди океана, чтобы никто, никак и ни по какому поводу…

– Гм… Все равно от мира не спрятаться, даже и на краю света. И как вы видите отказ от всех достижений цивилизации? Шесть десятков лет вы пользовались телефоном, унитазом, газовой плитой, а вдруг начнете сырую рыбу кушать, на песке спать?

– Вовсе нет. Эти самые блага цивилизации можно приживить и на острове, монеты на все хватит, но… Не хочу, чтобы мир вторгался ко мне иначе, нежели по зову моему: захотел я – включил телевизор, не захотел – вырубил все виды связи, включая радио. Чтобы лагуна – только моя, в моих территориальных водах, чтобы ни одна тварь без моего согласия не смела совать рыло… Чтобы соседи за стенкой не шумели и не сверлили, чтобы под окнами ни одна сволочь музыкой не грохотала, мусор куда ни попадя не бросала… Если водопад, или вертолет, или прибой – то это потому, что я так восхотел. Я.

– Одинокий король одинокого атолла? Правильно я вас понимаю?

– Вроде того. Так что теперь тебе предстоит начать поиск.

– А где искать? У нас, в Южной Атлантике, или повыше, возле Канар?

– Ищи где хочешь, я предпочел бы в Тихом океане, он просторнее.

– Даже так? Тесна, стало быть, Атлантика. – Яблонски вдруг захохотал и соскочил с кресла. Если сидеть он любил скрюченным, подбородок на коленках, то стоять почему-то предпочитал у окна: руки в боки, ноги врозь, голова откинута – вот-вот гимнастические упражнения делать начнет. Но Яблонски недолюбливал спорт. – Это интересно. Я подумаю, где и что искать. Насколько задание срочное? Бюджет этого дела?

– Ищи… Покуда не найдешь подходящее. Месяц – значит месяц, год – и год потерпим. Бюджет… Ну, до миллиарда, предположим. Но это гнется в ту или иную сторону при необходимости, здесь более важны условия, а не цена. Поедешь со мной? – Яблонски вильнул глазами, но видно было, что он обсуждает честно, без боязни и лжи.

– Гм… Посмотрим. Так сразу трудно что-либо сказать, ведь мы и острова в глаза не видели. Это насовсем? Навсегда и бесследно?

– Не обязательно. Просто это будет основное место для жизни, но можно иногда и выбираться из скорлупы. Мне вот в Париж хочется, и во Флоренцию…

– Тогда проще. А бизнес?

– Сверну. Ты же знаешь, что я после того случая смирно сижу, весь в государственные бумаги забился. Один из крупнейших в стране финансовых патриотов… Да и ты. Погоди, сколько там твоих, надо посчитать…

– Сороковник с лишним…

– То есть – как это сороковник, ты чего, ополоумел, Яблонски? Где твои деньги?

– Но если в талерах – двести двадцать с чем-то миллионов. Ну, еще доля в банке, недвижимость, два мотора, четыре костюма, галстуки… Зарплата, пенсия. Пожалуй, можно и на остров, если там не намертво запираться.

– А зарплата у тебя какая, напомни?

– Та же, что и была. О, пушка грохнула. – Яблонски крутанулся на каблуках и подбежал к стеклянному шкафчику, в котором стоял парадный жезл. Откашлялся. Троекратный торжественный стук в пол, громовой голос:

– Полдень, сударь! Прикажете подавать мотор?

– Ой, а я уже и думать забыл… Ч-черт. Расслабился. Шредер из мэрии мне встречу назначил, придется ехать… И как тебе не надоест всей этой дурью маяться?

– А что ему от вас надобно? Кофе будете на дорожку?

– Угу, с сахаром. Это мне от него надо, я на прием записался. Хочу кое-что по недвижимости провернуть.

– Серьезное? Каков бюджет?

– Да никакой бюджет, это мой каприз. – И видя, что Яблонски продолжает выжидать ответа, повторил:

– Мелочь. Просто… Взбрендилось мне. Хочешь, вместе прокатимся, сам посмотришь?

Яблонски задумался на мгновение.

– Нет. Необходимо кое-что с архитектором обсудить, я его уже вызвал сюда, на тринадцать тридцать. И по квартире многое назрело, и за городом. Видите, не сплю, тоже аудиенции назначаю. А кроме того, я должен подумать насчет острова, потому что я пока даже не представляю, с какого боку к этому подступиться.

Еще более укрепилось желание Сигорда убраться ко всем чертям, подальше от цивилизации, «у врат» самой мэрии, на служебной автомобильной стоянке, для посторонних платной. Сигорд выходил из мотора, а некий господин неподалеку, видимо только что из мэрии, готовился садиться в свой. Он глянул на Сигорда и не узнал его, равно как и Сигорд безразлично скользнул взглядом в чужое лицо и зашагал к дверям. Но невысокий этот мужчина как две капли воды походил на «Энди Уорхола», отзывавшегося также на кличку Блондин. Почему-то возникла уверенность, что именно к Шредеру приходил сволочной «Энди Уорхол», и от этого предположения стало предельно противно во рту и на сердце…

Во время разговора с заместителем мэра, господином Шредером, Сигорд попытался косвенным образом прояснить свои сомнения – вроде бы нет: господин Шредер прибыл из Дворца буквально за пять минут до встречи. И то хлеб. Прием шел полчаса и стороны расстались, довольные друг другом, хотя Сигорду показалось, что господин Шредер слегка разочарован краткосрочностью взаимного интереса…

– Стой! Стой, рожа ты некрещеная! Стой! Вылазь из кабины, глуши движок!

– Чего кричишь, зачем шумишь, начальник? Зачем обзываешься?

– Затем, что слышать надо, когда зовут.

– Так движок-то – ревет, как услышишь? Я правил не нарушал, что говорят – делаю. Я все делаю как мне положено, а по другому не делаю.

– Где твой наряд? Где права?

– Чего?

– Где квиток с заданием?

– Какой квиток?

– Бумага! Или китаезы все такие тупые? С подписью и печатью твоей фирмы, задание для тебя на твою работу!

– Вот она. Зачем кричать? Прораб сейчас подъедет, грузовики подъедут, два бульдозера подъедут, я не один работаю, я стены должен ломать, это и знаю, а больше ничего не знаю. Ага! Вон прораб едет. – Работяга облегченно заулыбался, утопив глазки в широком прищуре, – низенький, щупленький, комбинезон не по росту, зубы врозь, наверняка недавний иммигрант. Господи помилуй, во все щели-то они лезут…

…Теперь с него взятки гладки, теперь пусть лягавый к прорабу придирается, а он, Юнь Лин, человек маленький и за чужие дела отвечать не собирается…

…Да, на этого прораба так не прицыкнешь, сразу видно, что другого замеса. Эх, хотя бы одно дежурство без нервов прослужить…

– Ты чего, брат! На кого наезжаешь? Знать ничего не знаю, у меня все документы в полном порядке, понял? Вот у меня наряд, понял? А вот разрешение. Которое для меня, унтер, маяк и руководство к действию, при всем уважении к полиции, лично к тебе и устным твоим распоряжениям. Мы, фирма наша, муниципалитету подчиняемся и принадлежим ему, то есть, тоже люди государственные. – Прораб постучал кулачищем в хриплую грудь, как бы жестами подтверждая свою государственность. – Хочешь – пузырь раздавим после работы, я ставлю, а сейчас изволь мне не мешать.