Милорад Павич - Шляпа из рыбьей чешуи (с иллюстрациями)

Один-одинешенек он уселся на паром и поплыл сквозь мрак и туман. Примерно на трети пути он почувствовал, что линяет, как собака, затем ощутил мужское желание, и, наконец, на голове его выросли чьи-то чужие волосы, явно женские. Когда он перевалил за половину пути, взошла полная луна, и при свете ее появилась желтая бабочка, порхавшая над какой-то темной фигурой в углу парома. Аркадий вскрикнул и столкнул духа в реку. Он услышал плеск воды, кое-как подогнал паром к берегу и бегом пустился в ближайшую корчму, огонек которой светился в ночи.

Аркадий уже грыз пересохшую лепешку в форме шестилистника, когда в корчму вполз кто-то грязный, до костей промокший и перепуганный, и уселся рядом с ним. Под плащом у него тряслась третья грудь, выросшая над левой.

– На меня только что на реке напал дух, он сбросил меня в воду! – воскликнул незнакомец.

– А я тоже встретил духа на пароме, – ответил Аркадий, начиная понимать, что произошло. И оба путника расхохотались, узнав друг друга.

– Для духа ты оказался слабоват, приятель, – заметил Аркадий и хотел было в шутку толкнуть своего собеседника, но заметил, что над плечом у того, подобно лучику света, по-прежнему трепещет желтая бабочка.

Аркадий засмотрелся на бабочку и хотел ее поймать, но она не давалась в руки.

– Не трогай ее, она не причинит тебе вреда, – сказал незнакомец, – говорят, она меня сопровождает уже много лет. Все ее видят, кроме меня.

– Зачем она тебе?

– Кто ее знает. Я думаю, это дух света и любви, тот, кто определяет форму душ, иными словами, мой демон женского рода… Имя его Эрос. У каждого мужчины вьется над плечом демон женского рода, а у каждой женщины – демон мужского рода. Это демоны похоти. Говорят, моя бабочка вьется вокруг меня, даже когда я работаю в мастерской.

– А кто ты такой?

– Я раб. Я принадлежу к сословию, которое называется «familia monetalis». – Что это значит?

– Это значит – работники императорского монетного двора.

– Ты делаешь серебряные сестерции?

– Нет, я выковываю nummi mixti. Это самый противный способ изготовления денег в Виминациуме.

– В Виминациуме? – Да.

– А на каком берегу реки Виминациум?

– Да на том, с которого мы с тобой переправились на пароме.

– Значит, я приехал не на тот берег?

– Если ты направляешься в Виминациум, тебе придется вернуться по воде. Ждать парома ты будешь до завтрашнего вечера, ведь его уже угнали обратно. Cras, eras, semper cras… [5]

– Что ты сказал?

– Завтра, завтра, всегда завтра, мой мальчик. Вся жизнь человека сводится к этому «завтра»… Но что до меня, я завтра не поеду в Виминациум.

– А куда?

– Меня отправил с поручением procurator monetae [6], и я вернусь через двадцать дней… – Кто такой procurator monetae?

Итак, Аркадий продал свой предпоследний ключ, выспался и вечером следующего дня снова стал переправляться через Данувцос. В костях у него поселился страх, а на голове шевелились женские волосы.

Он был на пароме совершенно один. Насколько хватал глаз, не было никого. Царила мелодичная тишина. Он слышал, как огромные сомы выплескиваются на берег, чтобы попастись на траве, и еще слышал, как свистят его уши – левое басом, а правое тоненьким голоском. Для храбрости он запел. Он уже почти доплыл до противоположного берега, когда заметил, что рядом с его голосом ту же песню почти беззвучно поет еще один голос, совсем близко, у него за спиной. Не решаясь обернуться и перестав чувствовать левой рукой правую, он вдруг вскрикнул и решился напасть первым. Неизвестное существо стало яростно сопротивляться, запутывая его своими длинными волосами, как гладиаторской сеткой. Оба они упали на дно парома, причем Аркадий почувствовал, что под ним бьется демон женского рода.

Эмпуса [7], в ужасе подумал он. Дьяволица влепила ему пощечину, а он овладел ею со всей мощью своих нерастраченных мужских сил. Потом столкнул ее в мутную прибрежную воду, а сам бросился бежать в корчму, видневшуюся невдалеке от пристани.

Внутренность этой бревенчатой хижины напоминала скотный двор. У очага толпились раскрашенные деревянные поросята, зайцы, гуси, петухи и цыплята: посетитель сразу видел, что ему могут предложить.

Аркадий ел яйца, испеченные в скорлупе, когда вошла девушка, вся промокшая и испачканная. Она села рядом с ним у огня и стала сушить волосы. Девушка произнесла:

– Я встретилась на пароме с духом. Еле жива осталась. Он столкнул меня в воду.

– Знаю, – отвечал ей Аркадий, – я тоже встретился на пароме с дьяволицей. Еле выпутался из ее волос. Она унесла мою шляпу из рыбьей чешуи, ту самую, что сейчас у тебя на голове.

Оба улыбнулись. Она сказала ему:

– Для духа ты оказался слишком слаб. А он ей ответил:

– Зато ты оказалась слишком сильной для женщины.

– Дьявола видит только тот, кто хочет его видеть, – заключила она, возвращая ему шляпу. Уходя, она спросила:

– Откуда у тебя шляпа из рыбьей чешуи? Знаешь ли ты, что означает рыба?

– Нет. Она улыбнулась и добавила:

– Если в ближайшее время пойдешь на базар, купи первую вещь, которую тебе предложат. Остальное – моя забота.

Поутру Аркадий позавтракал вином и маслинами и решил не торопиться в Виминациум. Ему наскучило путешествовать. Хотелось ненадолго остаться там, куда он приплыл, отдохнуть у большой реки. Он шептал про себя:

«Из немытой посуды отхлебывать свет луны в молодых садах, шуршащих босыми тенями, вишнями и листвой…»

Прошла весна, когда луга пахнут завтрашним утром, наступило лето, и нивы запахли вчерашним днем. Аркадий отправился на рынок купить дарданского сыра. Не успел он найти сыр, как какой-то торговец предложил ему вещицу, подобной которой Аркадий не видывал никогда. Это была вырезанная из дерева и раскрашенная странная фигура юноши, широко раскинувшего руки.

– Что это у тебя? – спросил Аркадий торговца.

– Да вроде бы ключ, – отвечал тот.

– Деревянный ключ?! – изумился Аркадий и стал пристально разглядывать статуэтку. Распростертые руки человека служили ручкой, а скрещенные ноги – «перышком», то есть той частью ключа, которая вставляется в скважину. Фигурка имела четыре отверстия – по одному в каждой ладони, одно – в скрещенных ступнях и еще одно – между ребрами.

– Кто этот человек? – продолжал допытываться Аркадий.

– Сын Юпитера. А мать его – еврейка.

– К какому же замку он подходит?

– Замок этот надо еще найти. Мне говорили, что он открывает все замки, но я не пробовал.

Аркадий улыбнулся и купил ключ.

Еще один ключ-вдовец, подумал он и пошел дальше, держа ключ под мышкой. Однако вскоре он почувствовал, что идет не один. Кто-то шел за ним, ступая точно по его следам. Он оглянулся и увидел девушку с волосами цвета воронова крыла, уложенными на голове в некое подобие храма. В руке она держала птичью клетку. Клетка была пуста, но ее прутья звенели, как струны лиры.