Элиот Шрефер - Тусовка класса «Люкс»

Ной заморгал.

– Ну что, круто я?

– Да, звучит здорово.

– Остается ждать, сколько мы наберем!

Ной кивнул.

– Десять дней, Дилан, результаты будут через десять дней.

Он говорил так, словно эти десять дней были отсрочкой до приведения приговора в исполнение.

– Твой брат на кухне, подстригается, – сказал Ной, входя в комнату Таскани.

Он обнаружил, что один из наиболее легких способов завязать разговор с подростками – это сказать что-нибудь глупенькое и незначительное, чтобы они расслабились.

– Ничего себе, да? – спросила Таскани.

Она лежала, откинувшись на подушки, и выдергивала из своего шитого золотом покрывала растрепанные золотые нитки. На ней были джинсовые шорты – такие коротенькие, что белый хлопковый карман свисал до середины бедра. – Он такой лентяй, даже ленится сходить в салон. Маме приходится приглашать мастера на дом. И странно получается: Дилану вроде наплевать, что у него с волосами, но стоит этому парню к нам прийти, как все в квартире на цыпочках начинают ходить, словно Дилана в рыцари посвящают. – Таскани даже улыбнулась удивленно, так ей понравилось собственное сравнение.

– А тебя тоже этот мастер стрижет?

– Кристос? Да что вы. Ему бы пришлось тащить кучу всего.

– Как твоя домашняя работа?

Таскани сбросила с кровати свои худощавые ноги, пробежала по ним ладонями, полюбовавшись на мягкий загар, потом вспомнила, зачем она начала двигаться, и достала тетрадь.

– Да ничего, посмотрите сами.

Ной посмотрел. Таскани была прилежная ученица, особенно если сравнивать ее с братом: Ной не мог припомнить, чтобы ему приходилось видеть почерк Дилана. Таскани отлично справилась с упражнениями на проценты, и хотя она не поняла большую часть заданий, где было нужно абстрагироваться, у нее обнаружилась удивительная слабость к прямоугольным треугольникам. Потом Ной устроил ей диктант. При этом он пользовался не просто словарем, а самой настоящей шпаргалкой: агентство свело в таблицу по частотности все слова, неоднократно появлявшиеся в стандартизированных тестах за последние десять лет, а поскольку терминология и проблематика кочевали от одной приемной комиссии к другой, эти списки могли с большой долей вероятности предсказать, какие трудные слова появятся в следующий раз. Таскани знала слова «загвоздка», «поощрение» и «небытие», но забыла «пустословие», «лаконичный» и «местожительство».

– Местожительство, – повторил Ной.

– Э… подождите, – Таскани зажала руками уши и нахмурилась, – я же учила… Это вроде квартиры, да?

– Ну… да. – Заметив, что Таскани приуныла, он добавил: – Да, да, такого определения вполне достаточно.

Таскани откинулась на спинку стула и хлопнула ладонью о ладонь Ноя. Ее акриловые ногти скользнули по его огрубевшим, мозолистым пальцам.

– Круто!

– Да, неплохо. Пансион тебе обеспечен, нет проблем.

– Слава Богу. Не могу дождаться, когда отсюда выберусь.

А почему тебе так хочется уехать? – спросил Ной. Еще во время прошлого занятия он обратил внимание на такую странность: большинство девчонок ее возраста оклеивают зеркала снимками себя Л своих друзей, у Таскани же не было ни одной фотографии.

– Надоело здесь, – сказала Таскани, – хочется уже уехать куда-нибудь, понимаете?

– Может, тебе просто не с кем поговорить? Таскани была застигнута врасплох: ей, похоже, никогда еще не задавали подобного вопроса.

– Да, так и есть! Никому нет до меня дела, понимаете? Они все мне завидуют, а может, просто придираются.

Ною было до боли жаль видеть эту хрупкую, невесомую фигурку в ее не согреваемой дружеским присутствием спальне, сейчас, возможно, снова гадающую, когда она снова увидит своего мужчину, который намного ее старше.

Он смотрел на нее с таким сочувствием, какое только мог себе позволить без того, чтобы быть заподозренным в недостойном поведении. Ведь она, в конце концов, была очень сексуальной девчонкой в крошечных шортиках. В его обязанности входило смотреть на нее как можно меньше. Ему пришлось заплатить за этот урок дорогой ценой. Но несмотря на это, было не так легко заставить себя не смотреть.

– Мир не везде одинаков, – сказал он.

– В каком смысле? – не поняла Таскани.

Ной и сам не понимал, к чему хочет ее подвести. Ее рафинированный, привилегированный мир был ничуть не хуже остальной Америки – правда только, что и ничем не лучше.

– Есть и другие миры, совершенно не похожие на этот. Если здесь ты чувствуешь себя одиноко, это скорее всего результат того, где ты, а не того, какая ты.

Таскани уставилась в окно, постукивая кончиками пальцев по стеклу на столешнице. Рот у нее искривился. Она словно собиралась что-то сказать, но в конце концов просто вздохнула, пощупала свои бедра, чтобы удостовериться, что не успела потолстеть, и вытащила сигарету.

– А чем мы теперь займемся? – весело спросила она.

– Аналогий больше не будет, – объявил Ной.

– Ух ты! – Она улыбнулась так безмятежно и радостно, что Ной понял, что в ней привлекает ее вечно занятых приятелей-бизнесменов.

– Пришло время для познавательного чтения.

Она скорчила гримаску. Они стали по очереди читать отрывок, где сравнивалась кастовая система индейцев хопи с кастовой системой индейцев майя. На Таскани был крошечный розовый топ с надписью «Тигр-р-рица»; она накручивала на палец белокурую прядку. Ее сложные рассуждения поразили Ноя: он вообще не думал, что на Парк-авеню двадцать первого века существует разум, способный провести параллели между древними иерархиями. Закончив, Таскани откинулась на спинку стула и отодвинула брошюру, словно тарелку с недоеденной пищей.

– Ну как, ты поняла, о чем это?

– Это такая скукотища, но я поняла.

И она действительно поняла. Единственное, чего она не смогла, – это сравнить иерархические структуры и слои общества. Прочитав этот вопрос, она звонко расхохоталась.

– Чепуха какая-то. И что бы это значило?

Ной учил Таскани перефразировать сложные места, сосредоточивать внимание на первых четырех строчках параграфа. Таскани прерывала его рассуждения комментариями о том, что если до конца читать – со скуки подохнуть можно, и что у нее «голова пухнет». Она вежливо согласилась вернуться к статье, когда Ной ее об этом попросил, но посреди описания джунглей, в которых жили майя, задумчиво глянула на свои ногти и заметила, что если пить стаканами ледяную воду, можно избавиться от лишних калорий.

– Пора сделать перерыв, – сказал Ной, – хочешь побегать по комнате и покричать?

Таскани хихикнула.

– Нет.

– Да, – вспомнил Ной, – расскажи об этом журнале, который ты издаешь.

– Он называется «Это все – ты». Это глянцевый журнал, только он для девушек вроде меня. А то для нас ведь нет ничего подходящего.