Элиот Шрефер - Тусовка класса «Люкс»

Ему нужна была Олена, ее рассудительность, ее доброта. Ему хотелось, чтобы она объяснила ему этот причудливый мир, символом которого был бокал шампанского, что насмешливо сунули ему в руки. Он решительно поставил бокал на стол и устремился в вестибюль. Уголком глаза он заметил, как мистер Тейер что-то ожесточенно втолковывает доктору Тейер. Она скрестила на груди худые руки. Он понял, что у него осталось не так много времени до того, как его попросят уйти.

Перепрыгивая через две ступеньки, он взбежал по лестнице и постучал в дверь Дилана.

– Проваливайте, – раздался голос Дилана. Ной услышал, как засмеялся Федерико. Он открыл дверь.

Дилан стоял на коленях возле стола, рядом на полу валялся костыль, с толстых губ в подставленное жестяное ведро для мусора капала слюна. Федерико сидел на кровати и листал «Максим».

– Что за черт? – спросил Ной. – Что тут такое творится?

Ной заметил, как на лицо Федерико набежала тень, словно его разозлила щепетильность Ноя, но он тут же заставил себя изобразить дружелюбие.

– Эй, Ной, да не волнуйся ты, старик. У меня все под контролем.

– Что под контролем?

Дилан поднял голову. Глаза у него были налиты кровью; Ной едва мог их разглядеть за спутанной массой влажных волос.

– Я в порядке, – прохрипел он.

Ной встал на колени рядом с Диланом, придержал его голову, пощупал лоб. Кожа у Дилана была гладкая, он не вспотел; Ной не знал, был ли это добрый знак.

– Что ты ему дал? – спросил Ной.

Федерико передернул плечами:

– Пустяки, браток. Санакс, что же еще. Он, наверное, перед этим ширнулся или нанюхался. С ним уже такое бывало, он тогда быстро оклемался, а, Дилан?

Дилан утвердительно застонал. Дверь отворилась. Вошла Олена, она несла стакан воды и мокрое полотенце.

– Ной! – сказала она. – Видал, что мой идиот братец сделал с Диланом?

– Я ничего не делал. Он все сам, – огрызнулся Федерико.

Олена передала стакан Ною. Он поднес его к губам Дилана. Дилан коснулся губами края стакана. Губы у него были бледные и шлепали по стакану, словно копошащиеся личинки.

– Ему плохо, – сказал Ной.

Дилану удалось сделать глоток. Ной придержал его, и Олена прижала ему ко лбу полотенце.

– Ты красивый мальчик, – сказала она с бесконечной добротой в голосе. Он улыбнулся и коротко хохотнул. – Думаю, с ним все будет хорошо, – сказала Олена.

Ной повернулся к Федерико:

– Тебе лучше уйти, приятель. Ты уже посадил семнадцатилетнего подростка по уши в самое дерьмо. Значит, ты такой храбрый, что не побоялся прийти в его дом на вечеринку? Оставь его, пусть живет как может, ладно?

Федерико отложил журнал и заговорил тоном оскорбленного мафиозо:

– Что, кто-то вроде бы велит мне выметаться? Послушай-ка, не тебе мне указывать, понял?

Олена что-то резко сказала ему по-албански. Федерико встал и вышел из комнаты. Ной слышал, как скрипнула дверь, но захлопнуться ей не дали. Ной повернулся. В дверном проеме стояла доктор Тейер. Она увидела стоящего на коленях Дилана, Олену с полотенцем и Ноя со стаканом воды в одной руке и бокалом шампанского в другой.

– Что с Диланом? Что вы с ним сделали? – тихо спросила она.

– Он что-то принял, – ответил Ной, – думаю, с ним все будет хорошо.

– Какого черта? – захрипел Дилан. – Что эта здесь делает? Проваливай! О Господи!

– Ты хочешь, чтобы я ушла? – В спокойном голосе доктора Тейер послышалась дрожь. Она прикрыла за собой дверь.

– Да!

– Перестань, – сказал Ной, – дай ей тебе помочь.

Дилан сбросил со лба полотенце, попытался сесть, но не смог. Олена отступила в угол.

– Какого черта! Мне не нужно, чтоб она мне помогала. Брось, парень.

– Значит, на этот раз ты и в самом деле нашел себе неприятности? – с внезапной желчью сказала доктор Тейер: она, по всей видимости, испугалась.

– Пусть она уйдет! – закричал Дилан. – Ну пожалуйста. Я просто хочу спать.

– Оставим его одного, – сказала доктор Тейер, – я буду за ним присматривать.

Она открыла дверь. Ною и Олене ничего не оставалось, как только выйти. Дверь закрылась. Все трое стояли в коридоре. Ной думал, что доктор Тейер рассержена или озабочена и хочет потихоньку переговорить с ними о Дилане, но она вела себя так, как подобало любезной хозяйке.

– Вы, должно быть, Олена, – сказала она, – я узнала вас по фотографиям.

– Приятно познакомиться, – пробормотала Олена.

– Спасибо, что пришли, – сказала доктор Тейер, – какое милое платье.

– Благодарю.

Доктор Тейер уставилась на ее ноги. Прочитав во взгляде доктора Тейер то, что та не особенно старалась скрыть, – что она здесь лишняя, – Олена объявила, что ей нужно в ванную. Доктор Тейер и Ной остались в коридоре одни.

Она приставила к груди Ноя палец. Она улыбалась, но костлявый палец был словно кинжал, Ною и впрямь стало больно, он невольно отшатнулся.

– Вы, – сказала она, – поставили мой пакет с медикаментами в кухонный холодильник.

– Что?

– В конце концов он, конечно, оказался у меня в спальне, но оттуда пропала вся партия санакса, – она недобро засмеялась, – а что бывает, когда санакс мешают с алкоголем, я знаю. Господи! – Она будто рассказывала забавный анекдот. – Что же будет с Диланом? Что вы собираетесь делать? Это может быть что-то более серьезное, чем алкоголь, я не знаю…

Доктор Тейер посмотрела Ною в глаза. Взгляд ее завораживал, в нем явились остатки былой силы, это был взгляд опытной и когда-то успешной обольстительницы. Взгляд ее покорял, но лишь потому, что в нем читалось былое величие, то загадочное и наводящее ужас, что таится в руинах древнего замка.

– Мой муж, – проговорила она, – очень недоволен, что я вас пригласила.

Она вложила в эти слова столько бескомпромиссной страсти, словно они с Ноем были любовниками на пике обреченной и порочной страсти.

– Правду сказать, – нерешительно начал Ной, – я зол на вашего мужа.

– Я предупреждала вас, чтобы вы подумали дважды, прежде чем с ним связываться. Он не знает жалости. Все наши друзья ощутили это на себе. Сильные остались, слабые ушли. Но я рада, что я вас пригласила, – быстро добавила она. – Ему нужно было, чтобы ему открыли глаза на то, что он сделал. И похоже, вы преподали ему урок. Думаю, вы смогли до него достучаться. Похоже, он задумался. – Доктор Тейер легонько похлопала себя по лбу.

Ной кивнул и уставился на крашеные золотистые волосы доктора Тейер, под которыми проглядывали стальные корни.

– Он очень недоволен, – повторила доктор Тейер в каком-то странном экстазе. Похоже, что она не может припомнить ничего более приятного.

Ной снова кивнул. Его явно подталкивали к тому, чтобы он совершил какое-нибудь недостойное действие – сексуального характера или, может быть, словесное оскорбление, и сейчас, когда мозг у него был затуманен вином, он не мог придумать, как бы ему из этого выпутаться.