Александр Сухочев - Гоа-синдром

Как только Катерина пропала из поля зрения, на группу со всех сторон накинулись торговцы, они окружили ее плотным кольцом: барабаны, деревянные кобры, проволочные игрушки замелькали перед глазами, все по сто рупий, – и заступиться за испуганных туристов было некому. Болт вырвался из оцепления и пошел бродить по рядам среди сколоченных из бамбуковых палок торговых палаток.

Чего в них только не было! Цветные тряпки, покрывала, контрабандные сигареты, бронзовые статуэтки, яркие футболки, специи – глаза разбегались от увиденного, но зацепиться взглядом за что-либо было невозможно, гораздо больший интерес вызывали продавцы. Они, как правило, находились в полулежачем состоянии – пили чай, курили, общались между собой и вели, как кажется, абсолютно не зависящую от проходящих мимо покупателей жизнь. Женщины из Гуджарата, обвешанные металлом с головы до пят, смиренные непальцы в теплых вязаных кофтах, кашмирцы в белых рубашках, европейцы в ярко-кислотных футболках. Для последних это не место торговли, для них это тусовка, точка сбора – среди толпы ходят молодые индийцы и раздают флаеры, зазывая на вечеринки в клубы.

Разнообразие лиц в Арпоре удивляло больше, чем разнообразие товаров. Вот уж где действительно на любой вкус. Пробираясь сквозь ряды через толпы людей, начиная от входа у подножия холма и заканчивая самым последним наверху, в фотоархив журнала «People» можно было вносить каждое третье лицо. Пузатые сикхи в чалмах, с огромными семействами, модная молодежь из Бомбея, японские cosmogirls, хиппи первого поколения, английские девочки из рабочих кварталов, русские кришнаиты – все были на равных и поглощены одним: бесконечным шатанием в поисках неизвестно чего.

Все это наводило Болта на мысль, что в местах, где собираются представители различных национальностей и рас, особенно вдали от родных земель, фактически отсутствует понятие нетерпимости. И именно в эти моменты начинаешь четко осознавать, что, как ни крути, родина у всех одна – планета Земля, и люди-то все одинаковы, вне зависимости от цвета кожи, разреза глаз и бога, в которого они верят.

Сергей купил несколько дисков и пошел на громкий звук, который лился откуда-то из середины рынка. На импровизированной сцене в центре площади красивая женщина пела на итальянском языке, перед ней стояли ряды пластмассовых стульев, а вокруг них – бары, отличающиеся друг от друга по национальному признаку, – кухни народов мира. Люди покупали еду и садились перед сценой, совмещая полезное с приятным. Болт взял тибетские пельмени момо – тесто напоминало безвкусную жевательную резинку, куриный фарш на поверку оказался в большей степени вегетарианским, вкус ему придавал бульонный кубик, но все равно было здорово – атмосфера исправляла все недостатки.

Все это гораздо больше напоминало то Гоа, о котором мечтал Болт: тусовочное, яркое, веселое, разное. Почему его в Москве отправили на юг, в эти деревни, лишенные жизни? Единственной радостью у одних там было количество съеденных за вечер креветок, у других – количество заработанных на этом денег.

Он посмотрел на часы – одиннадцать, еще целый час ждать. По сравнению с неделей это время показалось сущим пустяком, еще чуть-чуть – и Болт попадет на пати.

На сцене к выступлению готовились следующие артисты. Они разложили прокеросиненные палки вокруг себя, две девушки с искрящимися углями в скрученных из проволоки шарах на концах длинных цепочек дождались начала музыки и медленно, словно боясь сделать лишний шаг, начали огненную феерию. Маленькие искорки разлетались во все стороны и с треском разрывались на еще более мелкие, со стороны они были похожи на шлейф от волшебной палочки, а сами девушки, словно феи, перемещались по сцене. Феи едва касались ногами деревянного помоста, создавалось впечатление, что они парят сантиметрах в десяти над поверхностью, каждое движение передавало настроение звуков таблы и диджириду 17.

Болт завороженно смотрел на сказку, которая разворачивалась у него прямо перед глазами, и не мог поверить, что детство вернулось так неожиданно и реалистично.

– Красота, – произнес кто-то по-русски за спиной.

Болт развернулся и увидел старика с длинными белыми волосами, как у Нептуна из старого советского мультика. Он покачивался из стороны в сторону, вытянув руки и быстро перекатывая в каждой ладони по два серебристых шара.

– Ты похож на Гендальфа, только у него борода длиннее и гораздо белее.

– А ты похож на хулигана, который жил в Одессе сорок пять лет назад. Он курил «Беломор» и пинал кошек, – старик скрипуче засмеялся, оскалив желтые от никотина зубы. – Ты что тут делаешь?

– Я приехал на пати. А ты?

– Я здесь живу. И хожу на пати.

– Да ладно! – Болт искренне удивился, старику было не меньше семидесяти. – А сколько ты уже здесь?

– Не помню… – Гендальф посмотрел на Болта стеклянным взглядом. – Хочешь кислую?

– Какую?

– Кислую. Меня тут друг угостил. Очень хорошая марка.

– Давай, а что это такое? – Болт согласился не раздумывая. Дома будет по-другому, у него есть неделя для эксперимента, тем более он уже начался в четверг в «Beach Hut».

– Жди здесь, я сейчас вернусь.

Маленькая фея на сцене закончила выступление, вместо нее появился огненный смерч – на двух концах палки горел огонь, парень с дредами вертел ее в руках, с бешеной скоростью вырисовывая в воздухе круги и восьмерки. Болт зачарованно смотрел на представление, понимая, в какую жопу его отправили, когда продали Динку путевку на юг.

Старик появился минут через сорок. Болт подскочил со стула и подбежал к нему:

– Ну что?

– Что?

– Кислая…

– Какая?

Болт опешил. То ли старик прикалывался над ним, то ли не помнил о разговоре, в любом случае он быстро пропал из виду, пытаться его найти в толпе было невозможно. Болт посмотрел на часы и двинулся к выходу с рынка. Под большим баньяном стояла Катя в окружении туристов, обвешанных тряпками, барабанами и глупыми сумками. Все оживленно общались друг с другом, эмоционально рассказывали о покупках и процессе торга, думали, что «наебали продавцов», и только в глазах у Катерины отчетливо читалось: «Какие же вы все лохи!»

Болт подошел к ней и спросил о странном старике, кислой и марке.

– Я не знаю, кто это, – сухо отрезала Катя. – А по поводу наркотиков я никакой ответственности за вас не несу. Предупреждаю сразу, – она повернулась к туристам и отчеканила так, будто говорила одни и те же слова каждый день, – мы сейчас идем в клуб, в четыре часа автобус отправляется в отели. Пожалуйста, не задерживайтесь, ждать никого не будем.

– Ну, мы же не маленькие дети, – неизвестно откуда нарисовался Жека, – покурим, потанцуем и поедем. А как клуб называется?