Юрий Визбор - Ноль эмоций

– Достанется тебе, Черных. Циклон идет. Может, взять Пирата вниз?

– Пусть привыкает.

– Ну, смотри.

Затирка еще раз взглянул на вечернее море, на низкие тучи, прижавшие к самым волнам длинную полосу желтого заката. По горизонту в нейтральных водах густо дымило судно – видно, получило предупреждение о шторме и спешило укрыться в порту.

– Достанется тебе, – еще раз сокрушенно сказал Затирка и стал спускаться по трапу вниз. Если Затирка так сказал, то и быть этому. Затирка был опытный сигнальщик…

Через десять минут на корабле задраили все двери и переборки. На мостик поднялся Дроздов.

– Кто на мостике?

– Матрос Черных!

– Матрос Черных и матрос Пират! – сказал Дроздов.

– Так точно! – улыбнулся Черных. – И матрос Пират.

– Ну, как дела, вахтенные? Надвигается?

– Надвигается! – сказал Черных.

– Спасжилет есть?

– Так точно.

– А на Пирата?

– Пират, товарищ командир, непотопляемый.

– Это верно, – сказал задумчиво Дроздов, внимательно оглядывая море.

Он взял пеленг на судно, дымившее по горизонту, и крикнул в переговорник:

– Курс сорок три! Танкер тысячи на четыре с половиной.

– Есть! – ответил переговорник голосом Куликова.

– Так ты говоришь – непотопляемый?

– Так точно, товарищ командир.

– А может, ему все же лучше вниз? А?

– Пусть привыкает.

– Это верно, – сказал Дроздов. – Наступит ночь – смотри в оба.

– Есть смотреть!

Дроздов ушел вниз. Тучи уже так прижали полосу заката, что его можно было, как письмо, просунуть под дверь. Стало быстро темнеть.

– Вот такие наши дела, Пират, – сказал Черных и вытащил из футляра бинокль. Ночь обещала быть тревожной…

Пират тоже чувствовал, что приближается что-то нехорошее. Палуба мостика поплыла из-под ног, Пирату стало тоскливо… Он вздохнул и положил голову на сапог Черныха.

– Плохо, да? – спросил Черных. – А ты привыкай, привыкай. Засвистел переговорник.

– Кто на мостике?

– Матрос Черных.

– Это я, Плехоткин. Что там у тебя?

– Два судна тут что-то толкутся около наших вод. По пеленгу 47 и 190. Смотри.

– Хорошо.

– Пират с тобой?

– Здесь.

– Ну как?

– Худо. Но, я думаю, пусть привыкает.

– Смотри, чтоб за борт не смыло. Тут такая метеосводка пришла – ахнешь.

– Не смоет, – сказал Черных. Через минуту позвонили из машины.

– Пират с тобой?

– А где ж ему быть?

– Смотри там за ним.

– Все будет в порядке.

– Заботятся все о тебе, – сказал Черных Пирату. – Волнуются, как бы с тобой чего не стряслось. А ты нос повесил.

Пират поднял голову и грустно поглядел на Черныха. Корабль изрядно качало. По палубе уже гуляла волна. До мостика долетали брызги. Море начинало грохотать…

Появился боцман. Некоторое время стоял, вглядываясь в черноту ночи.

– Все задраено?! – крикнул он.

– Все!

– Опять ты на вахте с этим… Пиратом!

– А что!

– А то, что не положено.

Черных промолчал. Включил прожектор, сиреневый луч запрыгал по дымящимся брызгами волнам.

– Балаган, а не корабль. Веранда танцев!

«При чем здесь веранда танцев?» – хотел было подумать Черных, но не успел: крутая волна резко завалив ла корабль на левый борт, прожекторный луч метнулся сначала кс мокрым небесам, а потом, ударив по вершинам волн, на секунду осветил в черном ущелье между двумя валами небольшой мотобот. Как ни мгновенно было это, Черных успел заметить, что мотобот идет без огней и без флага…

– Судно слева по борту, дистанция восемь кабельтов! – крикнул он в переговорник.

Корабль валился на другой борт. Пират, скрежеща по стальной обшивке палубы когтями, ездил по мостику от одной стороны до другой.

На мостик выскочил Дроздов.

– Пеленг! – закричал он на ухо Черныха.

– Примерно 18 – 20!

– Боевая тревога! Боевая тревога! Корабль к бою и задержанию!! – заорал Дроздов в переговорник.

Через минуту на мостике показался Затирка.

– Пирата возьми! – закричал Черных.

Затирка отодрал Пирата от куска паруем ны, на которой медведь почти висел, вцепившись четырьмя лагами, и потащил его вниз. По трапу грохотали сапоги. Нудно завыла сирена. Корабль качало, и кренометр в штурманском посту, сам удивляясь такому, показывал солидную цифру. Затирка донес Пирата до кубрика, кинул его на пол и убежал.

В кубрике никого не было. Две книги и стакан с присохшими чаинками катались по полу. Пират, уцепившись за коврик, ездил вместе с ними. В кубрике было тепло и горел свет. За железными стенами ревело море. Пират перебрался под койку Черныха. Там можно было упереться лапами в стену и в две железные наглухо прикрепленные к полу ножки. Пусть стакан и две книги катаются по полу. На это даже интересно смотреть… _ Корабль стал резко менять ход, поворачивать вправо, влево, и н ад кубриком то шипя перекатывались волны, то грохали чьи-то сапоги… Все это не нравилось Пирату. Он очень устал сегодня. Он положил голову на лапу и заснул. Но приходилось часто просыпаться – и оттого, что во сне он расслаблялся и тогда его начинало катать под кроватью, и оттого, что опять выла сирена, и это было крайне неприятно. Пират просыпался злой, готовый отомстить всем своим обидчикам, но никаких обидчиков не было, только стакан с прилипшими чаинками закатился уже в паз между чьим-то рундуком и стеной и там жалобно позвякивал.

«Ду-ду-ду!» – вдруг застучала над головой автоматическая пушка. Запрыгал стакан. Пират испугался. «Ду-ду-ду» – опять над, кубриком. «Таф-таф!» – что-то. ударило по обшивке, заглушая грохот. Жалобно взвыли турбины корабля, переключенные на предельный ход. Какая-то волна ударила в стенку так, что весь корабль заскрипел, как ломающаяся сосна. Снова над кубриком, шипя, как тысяча змей, прокатилась волна. Пират обхватил лапами железную ножку кровати, от которой пахло старой масляной краской и немножко хозяином. Заскулил. Все это было страшно и непонятно…

Утром, когда Черных повел на палубу Пирата – мыть (страшный тот был после пережитой ночи: грязный, шерсть свалялась, глаза затекли), ему встретился Затирка, который вел по палубе высокого человека со связанными сзади руками. От него пахло рыбой. Человек остановился и сказал:

– О! Медведь на русском корабле! Это так традиционно!

– Иди, иди! – сказал Затирка.

Почти вся команда работала на палубе – убиралась после ночного шторма.

– Ну как дела, Пират?! – крикнул Плехоткин.

Пират поднял голову. По океану еще ходили солидные валы, но из разорванных белесых туч выглядывал веселый кусочек солнца. С близкого берега доносился едва уловимый запах мокрых скал и рыбы. Пират потянул ноздрями воздух и вдруг неожиданно для самого себя рявкнул – рряв!

– Значит, хороши дела? – еще раз переспросил Плехоткин. – И у нас неплохо. А за ночную вахту тебе причитается!