А. Федоров - Оракул петербургский. Книга 2

Сабрина слушала, почти что раскрыв рот, не пропуская ни одного слова. Ей все было интересно. Разговор шел о стране, из которой выплыла ее любовь и счастье (Сергеев), и куда она обязательно поедет (это было уже для нее решено!). Именно в России должен появиться на свет ребенок ее любимого мужчины! Ей хотелось, чтобы ребенок Сергеева, ее ребенок (тоже выходца из России), был петербуржцем, то есть представителем той породы россиян, которая была условно славянской. Когда-то евреи колонизовали Австралию (точнее, захватили там бразды правления, экономические рычаги) и создали великий и загадочный оазис для особой породы людей – мигрантов с густо и многообразно замешанной кровью от разных племен и народов, большую часть из которых составляли бывшие каторжники, изгой. Такими активными выбросами стала в России порода людей, собравшаяся под знамена Оракула петербургского! И вел этих авантюристов полусумасшедший царь Петр – сатрап, психопат, конквистадор даже в собственной отчизне, которого, если судить объективно, порой посещали и гениальные мысли, им принимались перспективные административные решения. Памятник Петру в Петропавловской крепости – самое правдивое психиатрическое свидетельство "полноценности" этой противоречивой личности. Сабрина надеялась, что ее сын на родном пепелище зарядится все же иными качествами. Ей очень хотелось увидеть его человеком, усвоившим все лучшее из присущего огромной, загадочной стране, называемой Европейской Россией!

Но Муза вновь привлекла ее внимание замечанием о "патологии" ее избранника – Сергеева, который, будучи коренным жителем северной столицы, находясь под постоянным протекторатом Оракула петербургского, и не мог быть иным, чем должен, обязан быть по принадлежности: змея не могла отказаться от своей змеиной сущности и превратиться, скажем, в рыбу, близнеца или крысу. Муза, как человек, отдавший достаточно лет служению патологической анатомии, хорошо помнила, что, например, в переводе с греческого простата (prostates) означает стоящий впереди. Отсюда и те простагландины, которые вырабатываются в организме петербуржца, выводят его далеко вперед по сравнению, например, с кособрюхими москвичами и прочими россиянами-азиатами. Оракул петербургский, выявленный гениальным чутьем царя Петра, и оформленный им по принадлежности в столицу Империи, имеет качество просперити (prosperity – англ.) – обеспечивает процветание постоянное и не затухающее! Муза стряхнула с себя налет исторических аналогий и социологической казуистики. Она продолжила разговор о малом, о мирском:

– Однако я отвлеклась, а ведь беседа шла не о прозе, а о стихах. Как помнится мне, Сергеев состряпал один забавный стишок, обсудил его с Мишкой. Оба придурка уговорили аспиранта, смотревшего на них, как на богов, прописать его на листе ватмана, строга ориентируясь на осевую линию. Я встретила здесь, на листочке, это стихотворение, названное "Сканер чувств". Смотри, что у них получилось!

Женщины, склонив головы, начали прилаживать листочек со стихом на журнальном столике, разглаживая его и изучая с кропотливым женским вниманием и любопытством.

Странно, но психотерапия "на понижение" действовала. Видимо, Муза успела стать большим мастером! Сабрина чувствовала, что тяжелый камень медленно, но начинает отваливаться с души и появилось желание многое обдумать, а, самое главное, утвердилась обязательность беречь ребенка, успокоившегося сейчас у нее под сердцем.

– Муза, я прочла все внимательно: конечно, ирония чувствуется, корректность выражений не везде соблюдается, но стишок можно назвать поучительным, почти что произведением эпического жанра, достойного печати в многотиражной ежедневной прессе. Не пойму, чего же ты взъелась на поэтов.

Муза загоготала, прищурилась, и подбросила очередную инвективу:

– Ты, деточка, ротозейка! Зри в корень и ищи корень: обрати внимание на графику, на контуры стиха. Что они тебе напоминают?

– Вазу, что ли? – неуверенно залепетала Сабрина.

– Вот, вот! Эти два мудозвона, оказывается изобрели психологический тест. Почти, как у Германа Роршаха. Извини за педантизм, Сабринок, но внесем ясность. Мне кажется, что здесь необходимы дополнительные пояснения: речь идет о шведском психиатре, жившем в период 1884-1984 годы, он изобрел специальный тест, широко используемый в медицинской практике для расшифровки неосознаваемой мотивации личностных реакций. В современной психодиагностике такие тесты называют проективными, то есть дающими возможность оценивать личность целостно, а не растаскивать ее по отдельным реакциям, которые потом не знаешь как свести воедино. Главное преимущества таких методов состоит в том, что опрос пациента не выглядит прямым ударом в лоб. Нет нужды требовать конкретности в формулировках, наоборот, в них всегда остается некий тайный подтекст: вроде бы говорим о пустяках, об отвлеченных материях… Ан, нет! Потихонечку, да полегонечку, как говорится, тихой сапой, но выводим мотивацию на чистую воду. В стихе заложен специальный ключ.

Муза оценила эффект пояснений: очевидно, что Сабрина слушала внимательно, все еще ни черта не понимая. Колдунья-психолог задала наводящий вопрос:

– Присмотрись, Сабринок, к внешнему контуру рисунка стиха. Ну же, повнимательнее. Здесь представлен, как теперь говорят, растр, то есть графический образ, хранящийся в диагностическом файле. Представь его себе в виде описания мысли по точкам (пикселям).