А. Федоров - Оракул петербургский. Книга 2

Этому ассу охотничьего труда, ныне директору огромного санатория в славном городе-курорте Сочи и позвонила Муза. Она, через память о Сергееве и реальном знакомстве с Толей самого Магазанника, была введена в круг закадычных друзей семьи Гончаровых. Немного потрепавшись о семейных новостях и былых временах, она быстро договорилась о поездке Владимира. Все будет в лучшем виде – "встретим, обогреем, подберем"! – заверил Анатолий. Кого подберем для молодого отрока было всем ясно без лишних слов. Сергеева в этой семье все еще помнили. Весьма доброжелательно, но с некоторым курортным юмором к нему относилась в былые времена и жена Гончарова – Люба – в прошлом классная гимнастка, красавица, а ныне нагруженная заботами о двух своих взрослых дочерях прекрасная женщина. Она с любопытством и радостью ожидала встречи с наследником "беспутного" Сергеева. Видимо, кое-какие тайны Сергеева ей были известны, и женское любопытство жаждало убедиться в том, насколько точно генетикой определяются некоторые мужские черты характера.

Володя прилетел на самолете в Адлер рано утром, но его уже ждал Гончаров: узнали друг друга быстро – оба были под два метра ростом. Здоровенные мужики заметно выделялись в толпе встречающих и провожающих. Когда Гончаров в качестве приветствия взялся тискать Володю в своих медвежьих объятиях, мимо промелькнула стройная женская фигурка. Та особа как бы намеренно задержалась рядом именно для того, чтобы ее могли узреть и оценить по достоинству. Володя, естественно, узнал преподавательницу английского языка из Нахимовского училища. Было ей очевидно не более двадцати шести-семи лет.

Появилась в "питонии" она недавно. Говорили, что по отцу у нее был крутой блат, а блат – это великое дело! Отцом ее был известный подводник. Преподавала она английский в параллельной группе, в другом взводе, но той же второй роты. Видимо, она выделяла Володю среди остальных воспитанников. Явно он был симпатичен молодой преподавательнице. Но Сергеев на службе был строг к себе и, тем более, к слишком контактным "чаровницам". Он делал исключение лишь для некоторых, как ему казалось, проверенных представительниц, естественно, женской частью персонала училища.

Все началось как-то неожиданно с симпатичной, пухленькой девочки – Танечки из библиотеки, которая всегда придерживала для Володи редкие книжки, не обращая внимание на огромную очередь воспитанников и офицеров. В той же компании числилась молодая врач из училищной медсанчасти, к которой волей-неволей приходилось обращаться Сергееву для лечения многочисленных спортивных ран и ушибов. Но можно было обратиться за такой помощью к другому дежурному врачу, в ближайший день. Однако Сергеев иногда на несколько дней откладывал визит в медсанчасть лишь бы попасть на прием именно к Надежде Николаевне. Она, безусловно, это чувствовала и старалась каким-нибудь незначительным для постороннего наблюдателя образом подтвердить свою симпатию к пострадавшему спортсмену. Она выдавала этому молодому битюгу освобождение от работ и дежурств на более длительное время, чем, наверное, требовали только интересы лечения.

К работникам интеллектуального фронта вскоре присоединилась и смазливая официантка: так хорошо было получать пищу из ответственных рук. Сергеев тогда, конечно, не знал достоверно, но догадывался, что нахимовцев тактично, но все же пристально "пасут". Кто-то выявлял склонности будущих офицеров флота, в том числе, и к амурным делам. Ну, а почему бы и нет? Надо же как-то бороться за "чистоту рядов". Воспитанник сам не должен быть лапотевым – не распускать слюни до колен, контролировать ситуацию, уметь корректно наводить мосты, в том числе, и с противоположным полом. Все это относится к разряду показателей общей культуры, к коммуникабельности.

Но в данном случае "англичанка" Инна Марковна появилась в поле зрения Сергеева уж слишком намеренно и подготовленно-неожиданно. Скорее всего она наблюдала за ним, а потом показательно "отсветилась". Если бы она летела вместе с ним в самолете, то он бы обязательно ее зафиксировал. Что-то здесь нечисто? Может быть его общение со спецназом начинает проявляться? Может быть на него сделали ставку и теперь на время сажают под колпак? Ну, если специальные службы Пентагона берут на учет всех курсантов военных училищ нашей потрепанной родины уже с первого курса (а про элитные училища, военные академии и разговора нет!), то почему бы отдельному серьезному ведомству не поинтересоваться поподробнее склонностями интересующей их личностями: сколько пьет и как при этом держится, не употребляет ли наркотики, "не состоит ли в связях, порочащих его". Ведь Сергеев сейчас переживает тот возраст, в котором все недостатки и достоинства высвечиваются, как под яркими солнечными лучами. Они – ростки чертополоха или полезного растения – расцветают быстро под лучами яркого солнца.

Володю многому научило общение со спецназом и он определил для себя с полной категоричностью, что необходимо быть осмотрительным – надо разумно "провериться".

Повторно Володя встретился с Инной Марковной уже на пляже санатория, в который его устроил Гончаров. Все было великолепно: номер у Володи был люксовый (на одного), столовая близко и кормили отменно, пляж под боком, море теплое и ласковое.

С раннего утра Володя совершал длительную пробежку по гористой местности, выполнял с усердием упражнения на растяжку, а после завтрака совершал длительные заплывы вдоль берега (заплывать за буи не разрешали, да и не стоило это делать!). Володя от Сочи уплывал в Адлер и обратно – путь не ближний, но тут он точно выпадал из поля зрения Инны Марковны. Он обходил ее стороной, стараясь даже не иметь повода для обычного вежливого приветствия. Она тоже изображала из себя инкогнито. Так была затеяна увлекательная игра – про скрытных, осмотрительных, слепых и глухих – началась условно-откровенная нелегальная жизнь. После ужина Володя сматывался к Гончаровым и с удовольствием отдавал себя для куража, "растерзания" двум его дочерям, прибывшим в отпуск к родителям. Веселые девочки притаскивали массу знакомых, подружек. Вот в такой заводной компании Володя и отмякал душой и сердцем, не совершая, конечно, больших глупостей.

Трудно четко определить мотивы сексуального выбора – уж слишком он индивидуален и непредсказуем. Инна Марковна, если Володя не ошибался в своих догадках, явно не справлялась с заданием – "объект" никак не шел на "контакт", выгодный заинтересованной стороне. "Объект" не проявлял той наивной активности, которая ожидалась от него. Но это была формальная, внешняя сторона дела. Внутренние же переживания у Володи, безусловно, существовали – он исподтишка наблюдал за своей "няней". Приходилось переживать и фантазировать – от этого никуда не денешься. Как можно в семнадцать лет не замечать отменные внешние данные, женское обаяние, загадочные повороты именно тех линий тела, которые возбуждают здоровый мужской восторг, если не применять иных терминов.