Райнхарт Юнге - Экскурсия выпускного класса

– Что тут может случиться? – сказал кто-то из учителей. – Ну пообжимаются немного, ничего страшного не произойдет, ведь все они здесь на виду.

Вейен к тому моменту уже покинул лишенное духовных запросов общество. Обиженный, он устроился в уютном клубном помещении на первом этаже. Томик стихов Готфрида Бенна и бутылка полусладкого белого вина примирили его с судьбою вечно одинокого и непонятого гения…

Лишь постучав в четвертый или пятый раз, Стефи и Бруно услышали в комнате Краузе шорох, позволяющий предположить, что кто-то с трудом поднимается с постели. Наконец практикантка предстала перед ними: нечесаная, со слипающимися глазами, в темно-коричневой фланелевой пижаме.

– Что вам нужно? Заходите!

Она снова улеглась и потянулась за сигаретами.

– Рассказывайте!

– Илмаз пропал!

Тремя минутами позже они приступили втроем к новой поисковой акции. Спешно натянув джинсы и пуловер, Краузе обследовала вместе с ними незапертые помещения. Около семи они окончательно убедились: в комнатах, куда они имели доступ, Илмаза не было.

– И что теперь? – спросила Стефи. Гнев ее прошел. С Илмазом наверняка что-то случилось. Но что? Никому не приходило в голову подходящее объяснение.

– Тогда пошли! – решила, наконец, практикантка.

– Куда?

– Нужно разбудить Траугота!

Трауготу Амадеусу Вейену потребовалось в то утро значительно меньше времени, чтоб окончательно проснуться, нежели днем раньше.

– Что? Исчез?

Он мгновенно вскочил с постели. Потом взглянул на практикантку и учеников, на себя и потребовал, чтоб они немедленно удалились, дав ему возможность одеться. Когда через пятнадцать бесконечных минут он появился в холле, вид у него был еще более прилизанный, чем обычно.

– Но я ведь проверил все помещения, – заявил Вейен после того, как ему доложили о случившемся.

– Тогда у вас плохо со зрением! – вырвалось у Бруно. – Мы даже не догадались свернуть одеяла!

Вейен побледнел. О двухместной каморке он и в самом деле забыл.

Он подошел к окну и выглянул на улицу. Руки у него были скрещены за спиною, он слегка раскачивался на носках. Инстинктивно он чувствовал приближение скандала, однако трепетная его чиновничья душа восставала при мысли, что именно он оказался способен нарушить предписание. И словно в насмешку над ним первые солнечные лучи показались из-за гор – день обещал быть солнечным и теплым.

Тут до Вейена дошло, что остальные еще не собрались. Он повернулся и взглянул на девушку.

– А почему именно ты заметила отсутствие Илмаза? Вы ведь спали в разных комнатах!

– Бог мой! – вспылила Стефи. – Вчера-вечером мы собрались устроить небольшую вечеринку. А сегодня утром я пошла их проведать…

Тихим, но полным упрека голосом Вейен заметил:

– Ты отдаешь себе отчет, что тем самым нарушила распоряжение учителей?…

– Может, мы выясним это после того, как разыщем Илмаза? – внесла предложение Рената. – Нам ведь следует начать с главного.

– Что значит, разыщем? – возразил Фигаро. – Можно подумать, с ним что-то случилось.

– А разве нет? – Стефи недоуменно взглянула на Вейена. – Не думаете же вы, что он отправился домой?

Траугот тотчас воспрял духом – в чисто риторическом вопросе Стефи забрезжил луч надежды.

– А почему бы нет? Разве мы можем понять душу мусульманина?

Все уставились на Вейена, потеряв дар речи. Но тот уже ухватился за ручку двери.

– Разумеется, я расспрошу об этом директора Хольца. Но следует подождать до полудня. И никакой паники, настоятельно вам советую.

Уже в дверях он обернулся и еще раз взглянул на Стефанию.

– А о твоем непростительном поведении у нас еще будет повод побеседовать.

Локамп и в самом деле ас, подумал Пуш.

После сытного завтрака в отеле «Прусский король» он удобно устроился на заднем сиденье полицейской машины, мчавшей его из Камена в Дортмунд, и теперь просматривал утренние газеты. В некоторых указан был номер телефона, по которому можно было, начиная с восьми утра, звонить в чрезвычайную комиссию. Локамп сделал все необходимое, и главное – быстро.

Восемьдесят второй звонок поступил в 10.49.

Женщина: Это комиссия, расследующая Лихтенбуш?

Комиссия: Да, назовите, пожалуйста, свою фамилию.

Женщина: Это обязательно?

Комиссия: Желательно. Возможно, у нас позднее возникнут дополнительные вопросы.

Женщина: Моя фамилия… Но об этом действительно никто не узнает?

Комиссия: Разумеется.

Женщина: Ну, хорошо, Росвита Рост, Бохум, Хустадринг, 141а. Это в районе университетского городка.

Комиссия: Итак, что вы заметили подозрительного, фрау Рост?

Женщина: Значит, так, рядом со мною, тоже на десятом этаже, есть квартира, которая долго пустовала. То есть вообще-то она не пустовала, но люди там не жили. А со вчерашнего утра все изменилось.

Комиссия: Что же произошло?

Женщина: Вчера утром, в половине одиннадцатого, в подземный гараж нашего дома въехал точно такой же фургон, как на снимке в газете, красный. Несколько молодых людей выгрузили чемоданы и такие большие зеленые рюкзаки, даже не рюкзаки, а…

Комиссия: Морские вещмешки, быть может? Больше метра в длину и довольно объемные. Это вы имеете в виду?

Женщина: Вот-вот. Очень похоже. Значит, все это они выгрузили и потащили к лифту. А вечером впервые за долгое время в соседней квартире был свет…

Комиссия: Что-нибудь бросилось вам в глаза?

Женщина: Да, вечером они явно о чем-то спорили. Музыка не могла заглушить разговоры, все это было очень шумно, а позже, когда все успокоилось, слышно было, как кто-то стонет…

Комиссия: А не могли они просто, ну, допустим, отмечать какое-то торжество? Имеется ведь, прошу прощения, и вполне естественная причина издаваемых стонов…

Женщина: Нет, нет, эти стоны были совсем не то, что вы имеете в виду. Один из молодых людей наверняка был болен или даже ранен. Он едва мог идти, остальным приходилось поддерживать его.

Университетский городок Бохума вздымается в рурское небо более чем двадцатью этажами и состоит преимущественно из бетона. Под землей разместился огромный двухэтажный гараж, попасть в который можно только через туннель. Над ним расположена пешеходная зона с обычными магазинами, пивными и горами мусора, по бокам устремились ввысь многоэтажные жилые дома и общежития.

Большинство зданий здесь имеют почтовым адресом Хустадринг. Дом 141а – крайний на северо-восточной окраине городка. Два его корпуса сходятся под прямым углом, так что из квартиры Росвиты Рост в самом деле можно наблюдать происходящее у соседей. Нужно только, набравшись терпения, надолго затаиться за шторами.