Райнхарт Юнге - Экскурсия выпускного класса

Магнитофон выключили.

Пахман следовал по шоссе за фургоном «фольксваген» на приличном расстоянии. «Пассат» вообще-то был много быстрее фургона, но Пахман прибавлял скорости для того лишь, чтоб не потерять из вида задние огни да не перепутать фургон с другой машиной. Лишь возле Делена он вышел вперед.

Этот небольшой объезд они с Тигром придумали, чтоб не ехать среди ночи через Кёрбеке. Он боялся, что два незнакомых автомобиля могут броситься в глаза одиноким деревенским прохожим. Зато на дороге вдоль озера небольшое движение поддерживалось постоянно, даже после наступления темноты. В эту ночь им хотелось избежать малейшего риска.

На переднем сиденье рядом с водителем лежало почти новенькое мощное переговорное устройство. Длинную антенну Пахман, подняв боковое стекло, закрепил так, чтоб она высовывалась всего на несколько сантиметров. В темноте разглядеть ее можно было, если только стоять вплотную к автомобилю.

Без происшествий доехали они до перекрестка у Делека, неподалеку от моста. Фургон маячил впереди, и теперь Пахман без труда обогнал его.

Прямо перед Кёрбеке дорога круто поднималась в гору и отдалялась от Мёнезее, здесь прямо к воде выходила небольшая горная гряда. Днем отсюда открывался прекрасный вид на озеро и леса на южном его берегу. Особенно хорошо виден был пешеходный мостик, расположенный рядом пляж и лодочные сараи – они находились на переднем плане живописной картины.

Пахман ехал в гору со скоростью шестьдесят или семьдесят километров. Взгляд его не отрывался от расстилавшегося перед ним дорожного полотна. Дорога эта с наполовину стершимися указателями и неожиданными крутыми поворотами таила для незнакомого с ней водителя немалый риск. И когда вдруг из переговорного устройства раздался голос, он вздрогнул.

– Говорит первый, говорит первый. Прием.

Пахман немедленно сбросил скорость и нажал в темноте нужную клавишу:

– Здесь второй. Прием.

– Остановись. У Оскара заболел живот…

Бросив взгляд в зеркало, Пахман увидел, что фары у фургона погашены. Он проехал еще метров сто, развернулся у бензоколонки и направил «пассат» обратно.

– Что случилось?

Трое уже вышли из фургона и теперь напряженно всматривались в противоположный берег. Тигр даже извлек бинокль ночного видения и лихорадочно вращал наводку. Услышав шаги Пахмана, он протянул бинокль.

– Вон! Взгляни-ка!

Но тот уже и так видел, что произошло. Большой участок южного берега за мостом был залит ослепительным светом. В ярких лучах прожекторов тут и там вспыхивали голубые полицейские мигалки.

– Все ясно! – выдавил Пахман и сглотнул застрявший в горле комок. – У нас гости!

Несколько мгновений все они напряженно вглядывались в темноту. Сомнений быть не могло. Участок основательно прочесывали.

Человек со шрамом снова взял себя в руки. Он слегка толкнул Тигра локтем и сказал:

– Отгони обратно свою тачку. У тебя в халупе чисто?

– Само собой.

– Тогда встретимся через полтора часа у тебя. В мою квартиру теперь нельзя. У Отто есть помер моего телефона. И если он расколется, они будут знать и мой адрес.

Несмотря на позднее время, Херцог чувствовал себя как рыба в воде. Широко задуманная операция с применением новейшей техники была ему явно по вкусу.

Добрую сотню полицейских выставил он в ограждение участка с двумя лодочными сараями. Специальные автомобили подъехали как можно ближе к изгороди и направили на участок галогенные прожекторы. Почти бесшумно работающая динамо-машина распространяла вокруг себя удушливый запах бензина.

Сам участок предстояло прочесать утром, при дневном свете. Зато оба сарая разобраны были уже буквально по досточке. Чтобы при этом не уничтожить следов, Херцог велел проложить параллельно въезду на участок вспомогательную дорогу из легких металлических решеток. Вместе с дюжиной экспертов они начали затем осмотр сараев.

Первый склад оружия обнаружили через десять минут. В соседнем помещении кто-то наткнулся на высокую деревянную лежанку. Звук от удара ноги выдавал пустоту. Сняв поролоновый матрац, обнаружили замок. Через минуту он щелкнул и открылся. Подняли крышку, и взору открылись четыре пистолета-пулемета ПП-2 и два новехоньких автомата фирмы «Хеклер и Кох».

Чтобы сосчитать патроны, потребовалось намного больше времени – их хватило бы на тысячу девятьсот сорок выстрелов.

– И это все? – спросил Херцог.

Поиск продолжался.

У специалистов но отпечаткам пальцев появилось много работы. Через час они смогли установить, что в сарае побывало по крайней мере девять различных лиц.

В какой-то момент появился Локамп и жестом подозвал одного из экспертов:

– Бери свою технику и пошли со мной. Нужны отпечатки пальцев Хольца. И если ты найдешь такие же в этом сарае, я позволю тебе себя поцеловать.

– Ну если честно, – не остался в долгу коллега, – мне приятнее было бы поцеловать выхлопную трубу мотоцикла…

Идея точно промерить сарай родилась около трех утра. Через полчаса они обнаружили двойную стенку. Увидев столько оружия, Херцог изумленно присвистнул:

– Черт меня подери, да ведь это прямо на гражданскую войну…

Всего они обнаружили четырнадцать пистолетов системы «Вальтер и 39», три совсем новых пистолета типа СПГ П-210 и двести сорок четыре патрона к ним, а также один револьвер «Смит и Вессон» модели Магнум 357 «Хайвей Пэтролмэн» с длиной ствола десять сантиметров.

– Откуда только у них такие револьверы? Один здесь, еще один в том «транзите»? Понять не могу! – заметил один из полицейских.

Херцог ухмыльнулся.

– Спроси у наших американских друзей. Большинство готово снять с себя, что угодно, лишь бы получить дозу героина…

Когда Пуш ранним утром вошел в квартиру директора, тот все еще сидел, съежившись, в любимом своем кресле.

– Господин Хольц, – начал Пуш, – я уполномочен сообщить, что отпечатки ваших пальцев обнаружены в лодочном сарае, причем в достаточном количестве. Уж если быть точным – не только снаружи на замках и засове, но и внутри, на столе и различных предметах. Быть может, вы хотите сделать признание?

Высокий худой человек непонимающе уставился на советника. Потом закрыл лицо руками в наручниках и завыл.

Автобус медленно полз по узким улочкам Бланкенштайна. Казалось, рукой можно дотянуться до проползавших мимо стен старых домов с фахверком, сложенных большей частью из бутового камня. Еще несколько минут, и они в школе.

Больше всего Ренате Краузе хотелось сейчас спрятаться между сиденьями. Она боялась предстоящей встречи с родителями Илмаза, боялась смотреть им в глаза. Она не смогла бы сказать, когда в прошедшие два дня совершила ошибку, когда ей следовало бы поступить иначе – и все-таки чувствовала себя виноватой.