Жоржи Амаду - Бескрайние земли

Теперь, размышляя об этом, Жессе припоминал кое-что. Как-то Эстер провела в Табокасе четыре дня в ожидании, пока Орасио закончит дела и сможет сопровождать ее в Ильеус. В течение этих четырех дней Виржилио часто бывал в доме врача, где остановился полковник с женой. Он проводил много времени в гостиной, беседуя с Эстер, и оба они весело смеялись. Он сам, Жессе, слышал, как слуги сплетничали по их адресу. Но хуже всего было то, что произошло в доме торговца Резенде на празднестве по случаю дня рождения его жены. На стол были поданы сладости; потом начались танцы под рояль, играли несколько девушек. Надо сказать, что в Табокасе не принято, чтобы замужние женщины танцевали. Даже в Ильеусе если какая-нибудь эмансипированная особа и отваживалась танцевать, то только со своим мужем. Поэтому, когда Эстер вышла танцевать с Виржилио, это было настоящим скандалом. Доктор Жессе припомнил, что Виржилио спросил у Орасио позволения пригласить Эстер на танец, и полковник, гордый тем, что его жена блистает на вечере, разрешил. Но люди не знали об этом, и пошли всякие сплетни. Да, неприятная новость, может быть, даже более неприятная, чем приезд Теодоро. Доктор почесал голову. Эх! Если Орасио узнает про эти сплетни… Дело будет дрянь… Пациент, кончивший уже рассказывать про недуги своей жены и молча ожидавший, что скажет врач, спросил наконец:

— Вы не считаете, доктор, что это малярия?

Жессе с ужасом взглянул на пациента. Он совершенно о нем забыл. Пришлось попросить человека повторить некоторые подробности, и тогда он подтвердил:

— Да, это малярия.

Прописал хинин, порекомендовал обратиться в аптеку Сан-Жозе, но мысли его были уже снова заняты событиями, развертывавшимися в Табокасе. Сплетники — а кто не был сплетником в Табокасе? — занялись Эстер. Плохо дело. Для этих людей не было замужней женщины, которая оставалась бы честной. И для Табокаса не было ничего занятнее скандала или любовной трагедии. А тут еще известие о предполагаемом приезде Теодоро. Что он, чорт возьми, собирается здесь делать?

Доктор Жессе надел пиджак и вышел. Он посетил двух или трех больных, и везде только и говорили, что о предстоящих стычках из-за леса Секейро-Гранде. Все жаждали узнать у врача новости — ведь он близок к Орасио, он должен быть в курсе всех событий. Потом Жессе отправился к себе в школу. Он руководил ею еще со времен старого правительства, когда его партия находилась у власти. Ни разу он не был смещен, это было бы слишком большим скандалом, — разве он не добился постройки нового здания школы, разве он не пользовался большой поддержкой педагогов? Он пересек школьный двор, прошел через залу. Сейчас Жессе забыл и про Эстер, и про Теодоро, и про лес Секейро-Гранде. Мысли его были заняты праздником, подготовляемым школой в связи с Днем дерева, который должен был вскоре отмечаться. По двору бегали мальчишки, они так и вертелись под коротенькими ножками врача. Он поймал двух-трех, велел им найти помощницу директора и учительницу португальского языка. Затем прошел через одну из классных комнат — мальчики встали при его появлении. Он знаком велел им сесть, прошел в другую залу. Помощница директора и несколько учительниц уже ждали его.

Он уселся, положил шляпу и чемоданчик на стол. Вынул платок, вытер пот, струившийся по его полному лицу.

— Программа праздника уже составлена… — сообщила помощница директора.

— Отлично, посмотрим…

— Сначала состоится заседание. Речь…

— Доктор Виржилио не сможет выступить: он завтра уезжает в Ильеус по делу полковника Орасио… Пусть говорит Эстанислау…

Эстанислау был частным учителем, присяжным оратором на каждом празднике, устраивавшемся в Феррадасе. В каждой речи, по поводу любого события он применял одни и те же выражения и одни и те же образы. В Феррадасе немало людей знали «речь Эстанислау» наизусть.

— Какая жалость!.. — воскликнула худенькая учительница, поклонница Виржилио. — Доктор говорит так хорошо, и сам он такой красивый…

Все рассмеялись. Жессе все еще вытирал пот.

— Что же я могу поделать?

Помощница директора продолжала:

— Так вот: сначала состоится торжественное заседание в школе. Речь скажет учитель Эстанислау (она заменила имя на бумажке, которую читала). Потом ученики будут декламировать. Затем все споют хором «Гимн дереву». И наконец — церемония выпуска учеников, все отправляются на площадь. Там намечено: посадка дерева какао, речь доктора Жессе Фрейтаса и чтение стихов учительницы Ирен.

— Очень хорошо, прекрасно, — говорил врач, потирая руки.

Он открыл чемодан, вытащил из него несколько листов бумаги, разрезанных вдоль. Это была его речь. Жессе начал читать ее учительницам. Понемногу он воодушевился, даже встал; теперь он читал громко и с важностью, сильно жестикулируя. Детвора собралась на пороге зала и ужасно шумела, несмотря на неоднократные предупреждения помощницы директора. Но для доктора Жессе это не имело значения. Он был опьянен своей речью и читал ее с пафосом:

— Дерево — подарок бога людям. Дерево — наш друг. Оно дает прохладную тень, вкусные плоды, древесину, столь необходимую для производства мебели и других предметов комфорта. Из его стволов строились каравеллы, которые открыли нашу дорогую Бразилию. Дети должны любить и беречь деревья.

— Очень хорошо… Очень хорошо… — восхищалась помощница директора.

Учительницы поддержали ее:

— Прекрасно…

— Речь будет иметь успех…

Жессе обливался потом. Он провел платком по лицу, прикрикнул на все еще стоявших в дверях мальчишек; они бросились врассыпную. Затем снова сел.

— Неплохо, а? И вы знаете, я написал ее в один присест, вчера вечером. Последние дни мне было некогда, так как ко мне приехали гости и их нужно было развлекать..

— Говорят, дона Эстер в этом не нуждалась, — сказала одна учительница. — Доктор Виржилио и так развлекал ее целыми днями…

— Ну, чего только здесь не наговорят… — возразила худая учительница. — Ужасно отсталый край… — Она приехала из Баии и никак не могла свыкнуться с нравами Табокаса.

Другая учительница, уроженка этих мест, почувствовала себя оскорбленной.

— Может быть, и отсталый для того, кто хочет называть бесстыдство прогрессом. Если торчать у ворот с молодыми людьми до позднего вечера — это прогресс, тогда Табокас, благодарение богу, и впрямь отстал от цивилизации.

Это был намек на флирт учительницы с одним молодым человеком, служащим экспортной фирмы, тоже приехавшим сюда из Баии; скандальный флирт, о котором сплетничал весь Табокас.

Худенькая учительница возмутилась:

— Это вы что, на меня намекаете? Так знайте, никому нет дела, с кем я провожу время. И я никому не позволю говорить дерзости по моему адресу. Я живу своей жизнью и незачем в нее вмешиваться. Разговариваю до того часа, до какого мне заблагорассудится… Я предпочитаю это, чем оставаться, подобно вам, старой девой.