Александр Потемкин - Мания

Их план был прост, но коварен: стихией могущественного секса покорить Мегалову, подавить ее волю, довести до изнеможения, вынудить несколько дней не являться на работу. «Если не хватит собственной мощи, напичкайте себя таблетками, обмажьтесь кремами и суспензиями, сделайте узелки, даже обвяжите erecticus бантиками, но прошу вас, пожалуйста, держите ее часами под вашей колдовской, пленительной властью! — Ладынина умела говорить и теперь использовала свои способности, чтобы вдохновить Расплетина на любовную авантюру. — Перед вами будет красивая женщина, плените ее, сделайте ее рабой секса! После первого акта она должна прийти в себя лишь на мгновение, чтобы окончательно понять, убедиться: дальнейшая жизнь без вашего постоянного соседства невозможна, несостоятельна, она без вас не жилец, именно вы тот магнит, без которого она существовать не может. После встречи с вами эта дама должна забыть все, прежде пережитое, из ее памяти должны исчезнуть все бывшие любовники и любовницы, ее тело обязано хранить следы только ваших прикосновений, ваших пленительных поцелуев, лишающего рассудок оргазма, подаренного вами. Вы понимаете свою задачу? Я не смогу вам заплатить, но вы получите скидки до пятнадцати процентов на закупки фирменного ассортимента, я продлю на сто дней обязательства по товарной кредитной линии, я стану приглашать вас на все столичные тусовки предпринимателей, фестивали гурманов пищевой промышленности, вечера элиты бизнеса, буду подсказывать вам, где выгодно размещать капитал. При необходимости и по вашему поручению я готова сыграть для вашей пользы любую роль: матери, тети, любовницы, шлюхи, гадалки, посыльного, агента по недвижимости, сутенера, газетчика, носильщика. Если вам понравилась женщина, но она вам недоступна, назовите ее имя — и я подведу ее к вашей кровати, в ее сердце я поселю ваш благородный образ, в ее душе я искореню безразличие к вам, разожгу пожар необыкновенной любви! А мне-то нужно совсем немного: эта взбалмошная женщина, эта гордячка должна быть побеждена красавцем — но из провинции; благородным человеком — но пока не олигархом; воспитанным юношей — но крестьянского происхождения; стильным и тонким любовником — но детдомовцем; не знающим иностранных языков и не имеющим университетского диплома — но талантливым и возвышенным; не пишущим стихи — но одухотворенным.

Я знаю, что ваш патрон Харитон Николаевич сейчас по партийному заданию находится где-то на Урале. Если она захочет у вас остаться, согласитесь. Ваш Бузик будет молчать, он мой нежный друг, я с ним обо всем договорюсь. Ну что, готовы ли вы бросить эротический вызов столичной гордячке? Вы, очаровательный молодой человек, вчерашний деревенский парень, согласитесь ли вы покорить надменную даму, уверенную, что все, что за границей столицы, не стоит ее внимания? В своем кругу она клянется, что никогда не сможет быть с провинциалом даже второго поколения, что никогда не будет с человеком, чьи предки в третьем колене были крестьянами. Согласны ли вы взять на себя историческую миссию, чтобы поставить на колени эту гордячку? Чтобы она стала рабой любви к вам!»

Андрей Расплетин взглянул на нее, помолчал, вспомнил горькие годы, прожитые в Орловской губернии, и вдруг, насмешливо мигнув, бросил: «Веди ее ко мне! Я вызову у нее поток слез счастья! Да, а можно я возьму с нее деньги? Без долларов у меня так шикарно не получится». — «Начинай без условий, а там можешь поднимать ставки!» — подсказала ему Ладынина. А сама подумала: «Хоть бы сценарий был реализован! Я завтра же, а потом каждый день стану будоражить весь офис, что новенькая на работу не является».

Наталья Мегалова ждала этого необыкновенного знакомства. Она даже созвонилась с врачом Захожим, чтобы подробно расспросить его о замечательном феномене, про который давеча узнала. Получив довольно подробную информацию, она уже ни о чем другом не могла думать, кроме как о предстоящей встрече. Увидевшись с Ладыниной в назначенном месте, Наталья Никитична не стала скрывать своего нетерпения и тратить время на пустую болтовню. «Вот вам тысяча долларов, — скороговоркой выпалила она. — Где ваш необыкновенный кавалер?» — «А, не терпится? Уже начала подробно рисовать картины интимной встречи? Да, двуствольное хозяйство Расплетина сведет с ума любую женщину, а тем более тебя. Ведь ты лишь о постели и думаешь. Тебе только секс интересен! В приличном офисе не место шлюхам, затрапезный бордель, переполненный немытыми гастарбайтерами из ближнего зарубежья, — вот подходящее для тебя место! Именно они должны быть твоими партнерами в эротических играх! Я помогу тебе туда устроиться. И даже денег с тебя не возьму! “Шоко Он-лайн” — не место для такой потаскухи, как ты! Проваливай из нашего офиса! Забудь профессию товароведа! Посвяти себя сексу! Ты создана лишь для этого!» — с остервенением выпалила интриганка, всплеснув руками. И тут же про себя добавила: «Да, собственно, и мы тоже». «Куда идти?» — не прислушиваясь к Ладыниной, дрожа от предстоящей пьянящей встречи, бросила Наталья Никитична. «Поехали на Спиридоновку, в храм двуствольного любовного проповедника». — «Да! Да!» — проговорила молодая дама.

Через сорок минут Мегалова, она же Даша Давали, одна вошла в незнакомый роскошный особняк. Трепетный огонек лампадки освещал иконку Николая Угодника и своды со вкусом обставленной гостиной — с четырьмя консолями красного дерева, фризами, а также овальным зеркалом в раме из вишни. На консолях она разглядела китайские вазы изумительного фарфора. Фигурки зверей из бронзы были расставлены по углам слабоосвещенного зала. По песочным однотонным стенам прыгал нарисованный разноцветный танцующий Шива. Его виртуозно выполненных фигур в гостиной было так много, что создавалось впечатление, будто сам Шива взял на себя обязательство молниеносно вводить гостя в гипнотическое состояние телесного ликования, пробуждать в человеке манию секса, которая в свою очередь создает иллюзию собственной элитарности. Правда, с понятием «элита» сейчас чрезвычайно трудно разобраться. Если еще пятнадцать лет назад столичное высшее общество пополнялось свободомыслящими москвичами, думающими о демократических реформах нового государства, если тридцать лет назад его обогащали умы, мечтающие очеловечить коммунистическую идеологию, а пятьдесят лет назад — патриоты, жаждущие на просторах целинных земель собрать невиданные урожаи, чтобы накормить свой изголодавшийся народ, то сегодня столичной аристократией стали дорогостоящие путаны и альфонсы, постоянно востребованные любителями тотального секса. И народ соглашается! С кем тут спорить? Кто он, оппонент? Нравственные идеалы трансформируются у нас быстрее, чем меняется спрос на цветовую гамму тканей, мода на высоту женского каблучка! Каждой эпохе — свои приметы!